Щебетанье птиц становилось все громче. Я вышла на балкон: а, вот оно что! Крышу моего многоэтажного дома облюбовали стрижи. Эти птички каждую весну, как часы, прилетают и выводят птенцов, а затем всем семейством ранним утром просыпаются и летают высоко в небе. А сейчас они, кажется, собираются отправляться на ночной покой. Да, с наступлением сумерек постепенно все живое готовится ко сну. Пора и мне.
Я легла в постель, но сон все не шел, уснуть мешали не очень веселые думы. А сводились они к тому, что я – лучший детектив из Тарасова Татьяна Иванова – все не получала заказов на расследование очередного преступления. В связи с таким бездействием меня не на шутку начала одолевать хандра. К тому же и финансы, похоже, собрались петь романсы.
Конечно же, я не поддавалась унынию. Ведь преступления еще никто не отменял. Поэтому и клиенты, которым необходима моя помощь, тоже никуда не исчезнут. Я твердо верила, что однажды раздастся звонок по телефону или в дверь, и взволнованный мужчина или женщина попросит меня о помощи.
К слову сказать, свободное время, образовавшееся после предыдущего расследования, я провела плодотворно. Наконец-то я встретилась со своими подругами, с которыми давно не виделась. С Ленкой-француженкой и Светкой-парикмахершей мы славно посидели в кафе. Кроме того, я совершила набеги на бутики модной одежды и очень удачно обновила свой гардероб.
Так что причин грустить у меня не было.
Я приняла вечерний душ, приготовила легкий ужин и отправилась спать.
Утром меня разбудил телефонный звонок. Спросонья я не сразу поняла, что звонит телефон, подумала, что это веселятся стрижи. Однако «щебетанье» явственно звучало рядом с моей постелью.
Я потянулась и взяла с тумбочки сотовый.
– Алло, – сказала я в трубку и слегка закашлялась.
– Алло, это Татьяна Александровна Иванова? – немного с надрывом спросил женский голос.
– Да, это я.
– Татьяна Александровна, извините, я, должно быть, вас разбудила, – проговорила женщина.
Я посмотрела на часы: было пятнадцать минут десятого утра. Да, довольно рано для меня, ведь я нахожусь на отдыхе. Однако звонить после девяти утра и до девяти вечера – это ведь общеустановленные правила общественного поведения. Они как раз соблюдены.
– Нет, не беспокойтесь, я уже не спала, – ответила я.
– Татьяна Александровна, у меня большое горе: убит мой племянник, Константин Вячеславович Пантелеймонов. И мне требуется ваша помощь.
– Понимаю вас, примите мои соболезнования. Однако вы не представились. Как к вам можно обращаться? – спросила я.
– Меня зовут Алевтина Владимировна Броненосцева, – ответила женщина. – Я хочу, чтобы вы нашли убийцу моего племянника. Я нахожусь в отчаянии, прошла уже неделя, а дело так и не сдвинулось с мертвой точки. А ведь Костя был еще такой молодой… И убили его как раз в день рождения, которое он отмечал в кругу друзей и близких в своем загородном доме…
– Алевтина Владимировна, вы ведь понимаете, что такие вопросы не решаются по телефону, – заметила я.
– Конечно, Татьяна Александровна, – заверила меня Броненосцева.
– Тогда я предлагаю нам с вами встретиться, для того чтобы при встрече обсудить все вопросы. Как вам будет удобно: увидеться на вашей территории или чтобы вы приехали ко мне? – задала я вопрос.
– Видите ли, Татьяна Александровна, я несколько приболела, поэтому будет лучше, если вы приедете ко мне.
– Разумеется, я приеду, скажите только куда.
Броненосцева продиктовала адрес.
– Хорошо, Алевтина Владимировна, я смогу подъехать к вам… скажем, через час, – сказала я, прикинув, сколько времени мне потребуется для того, чтобы привести себя в порядок. – Вас это устроит? – спросила я.
– Вполне, – ответила женщина. – Приезжайте, я вас жду.
– Тогда до встречи, – сказала я и отключилась.
Я быстро приняла душ и отправилась на кухню. Открыв дверцу холодильника, я обвела взглядом полки.
Да, негусто, совсем негусто. Но приготовить завтрак из тех продуктов, что еще оставались, вполне было можно. Заеду в супермаркет и куплю провизии с запасом. Ведь если я возьмусь расследовать убийство племянника Алевтины Броненосцевой, то времени у меня почти не останется.
Я вынула из морозилки три блинчика и разморозила их в микроволновке. На мое счастье, остался небольшой кусочек пекинской капусты и помидор – вполне достаточно для салата. Порезав овощи, я заправила их оливковым маслом.
Покончив с завтраком, я сварила кофе и не отказала себе в удовольствии, смакуя каждый глоток, выпить чашечку несравненной арабики.
Вот теперь можно собираться и ехать к Броненосцевой.
Я достала из шкафа брючный костюм лилового цвета, который я совсем недавно купила в одном из бутиков, причесалась, уложив волосы на макушке, и нанесла легкий дневной макияж. Взяв сумочку и плащ, я спустилась во двор. Сев в свою машину, я завела мотор и поехала.
Алевтина Владимировна Броненосцева проживала в элитном доме улучшенной планировки. Я заехала на территорию большого и ухоженного двора и припарковалась на свободном месте у нужного мне подъезда. Выйдя из машины, я позвонила по домофону.
– Да, я слушаю, – послышался женский голос.
– Алевтина Владимировна? – уточнила я.
– Да, это я, – отозвалась Броненосцева.
– Это Татьяна Александровна, – назвала я себя.
– Татьяна Александровна, открываю, проходите, пожалуйста.
Послышался писк домофона, и я вошла в подъезд. В холле, уставленном цветами в стильных кашпо, меня внимательным взглядом осмотрела пожилая консьержка. Узнав, к кому я направляюсь, женщина благосклонно кивнула.
Я поднялась на лифте на шестой этаж. Дверь тамбура уже была предусмотрительно открыта, а в дверном проеме стояла женщина в строгом черном костюме. На вид ей можно было дать лет семьдесят или около того. Невысокого роста, худощавая, с каким-то болезненным выражением лица. Впрочем, это было вполне объяснимо: ведь Броненосцева потеряла племянника.
Алевтина Владимировна посторонилась и пригласила меня в квартиру:
– Проходите, Татьяна Александровна.
Миновав широкий коридор, я попала в просторную и светлую гостиную. Комната была обставлена богато и со вкусом: мебель из дерева, диван и два кресла по бокам от него обтянуты кожей шоколадного цвета. Светлые тисненые обои и белоснежные шелковые шторы гармонировали с такого же цвета пушистым ковром перед диваном.
– Присаживайтесь, Татьяна Александровна, где вам удобно, – сказала Броненосцева.
Сама хозяйка села на диван, а я выбрала кресло справа.
– В нашем телефонном разговоре, Алевтина Владимировна, вы сказали, что вашего племянника убили, – начала я.
– Да, увы, это так. Кости больше нет.
Броненосцева поднесла к глазам вышитый батистовый платочек.
