Ольга Кандела - Маджериум. Поцелуй в темноте

Иллюстрация на обложку Lei-Ren

Иллюстрация на форзац Arsirin

Иллюстрация карты MIBURI

© Ольга Кандела, 2023

В оформлении использованы

изображения с лицензией ©Shutterstock

© Lei-Ren, иллюстрация на обложку

© Arsirin, иллюстрация на форзац

© MIBURI, иллюстрация карты

© ООО «Издательство АСТ», 2024

Письмо лежало на столе. В плотном белоснежном конверте, скрепленном гербовой печатью с витиеватой буквой «М». На месте адресата стояло мое имя. И любой другой бы прыгал от счастья, получив такой конверт. Ведь внутри находилось не что иное, как приглашение на учебу в лучшую академию королевства.

В Маджериум брали лишь избранных. Молодых юношей и девушек, которые подавали хорошие перспективы или уже имели отличные способности в магии. Или же, как в моем случае, туда принимали детей из родовитых семей. Кому по рождению было положено перенять дар родителей и стать выдающимся волшебником.

Увы, но последнее ко мне никоим образом не относилось. Все, что я могла принести своей семье, поступив в самую престижную академию Флеймора, – лишь позор и насмешки высшего общества.

Отец сидел напротив – за огромным письменным столом из мореного дуба, занимающим добрую половину кабинета, – и нервно кусал и без того потрескавшиеся губы.

Я молчала.

А что тут скажешь? Все в нашей семье, от младших братьев до троюродных тетушек, знали: дочь Николаса Леграна, выдающегося артефактора современности, – абсолютная бездарность. Я и сама это понимала и ни в какую академию поступать не собиралась. Но мне исполнилось восемнадцать, и приглашение из Маджериума лежало на столе. А на подобные приглашения было не принято отвечать отказом.

– Ты не поедешь! – отрезал отец и сгреб письмо своей огромной медвежьей ладонью.

– Но она не может не поехать! – раздался из-за спины голос матери. – Подобные приглашения присылают лишь раз. Если Изабель не поедет сейчас, то попасть в академию не сможет уже никогда!

– Вот и хорошо! Не станет позорить семью!

– Но Николас! А если способности все же проявятся? Быть может, позже… Марта сказала, что такое случается…

– Твоя сестра вечно мелет что попало. У Стефана способности проявились в семь лет. А Изабель уже восемнадцать! Восемнадцать! – Отец потряс кулаком в воздухе. – А она даже зачарованный предмет от обычного отличить не может, не говоря уже о том, чтобы сотворить хотя бы примитивную волшбу.

Отец порывисто встал и, тяжело хромая на правую ногу, прошел к трюмо. Выдвинул один из ящиков и достал оттуда несколько предметов. Швырнул передо мной на стол.

– Вот скажи мне, что это за кольцо? Какой волшбой оно наделено? А вот эта шкатулка?

Я смотрела на разбросанные передо мной вещицы и не знала, что ответить. Я никогда не могла угадать, сколько ни пыталась. Кольцо могло быть детектором ядов или защитой от сглаза. Могло притягивать удачу или создавать искусную иллюзию. Это могло быть что угодно. Ровно то же можно было сказать и о шкатулке. Мгновенный телепортатор? Бездонное хранилище?..

Я не знала.

– Молчишь? Как всегда… – В голосе отца звучало глухое разочарование. Он смял конверт с письмом и, недолго думая, швырнул в огонь камина.

Мать охнула и схватилась за сердце.

– Теперь не будет соблазна. Иди к себе, Изабель. Агата, – обратился отец к матери, – прекращай вздыхать и займись поиском приличной партии для дочери! Можешь привлечь свою сестрицу, чтобы вам обеим было чем заняться.

– Но отец! – Я не сдержалась и вскочила с места. Уж что-что, а замуж в ближайшее время я точно не собиралась.

– Что «отец»?! Не срослось с магией, так может, хоть в браке не посрамишь семью! – припечатал глава семейства.

– Но…

– Я все сказал! Решено, и точка!

Ночью мне не спалось. Я вертелась с боку на бок и никак не могла выкинуть из головы письмо из Маджериума. Представляла, как бы сложилась моя судьба, будь во мне хоть капля магии. Впрочем, капля была. Порой у меня получалось сдвинуть со стола шпильку или задуть свечу взмахом руки. Но разве это чудеса?

Вот Стефан с самого детства радовал семью уникальными способностями. Уже в десять лет кузен мог не то что сдвинуть шпильку – он запросто разливал чай из пузатого фарфорового чайничка, заставляя тетушку Марту восхищенно хлопать в ладоши. Да и я сама, тогда еще семилетняя девчонка, смотрела на проделки кузена, широко разинув рот. И мечтала, что, когда подрасту, тоже смогу творить чудеса. Но годы шли, а дар так и не просыпался. И уже вряд ли проснется, как бы ни пыталась утешить матушку тетя Марта.

Так неужели мне суждено посвятить свою жизнь домашним хлопотам и обслуживанию мужа, который непременно будет смотреть на меня свысока, видя во мне лишь атрибут интерьера или, того хуже, постельную игрушку?

Нет, не хочу! Так не будет! Только не со мной!

Я решительно поднялась с постели и сжала кулаки.

Я всегда знала, что отец мечтал о сыне. О наследнике, который продолжил бы славное дело Легранов. Он, конечно, не говорил мне этого напрямую. Но я частенько ловила сплетни прислуги, подмечала неоднозначные фразы в разговорах матери и тети Марты. И я чувствовала, что подвела его. Мало того что родилась девочкой, так еще и оказалась бездарностью.

А ведь мне так хотелось быть достойной своего имени! Так хотелось сделать хоть что-то, чтобы отец мог мной гордиться!

А значит, я должна была попробовать. Отправиться в Маджериум даже вопреки воле родителя. Ведь если не сделаю этого, уверена, буду жалеть о своем решении всю оставшуюся жизнь!

Собиралась впопыхах. До рассвета оставалось не так много времени, а уйти мне стоило непременно засветло. Пока не проснулись домашние и многочисленная прислуга. Из вещей взяла лишь необходимое: белье, пару платьев, теплое зимнее пальто и сапоги, заколки для волос. Писчие принадлежности и книги класть не стала – решила, что смогу купить все на месте. Денег, правда, у меня было совсем немного. Зато имелись украшения, подаренные родственниками на семейные празднества. Их я надежно спрятала за корсажем. Драгоценные камни неприятно кололи сквозь тонкую ткань нижней сорочки, но уж лучше потерпеть, чем приехать в Маджериум без средств к существованию.

Закончив со сборами, бесшумно выскользнула из комнаты. Родовой особняк спал. В коридорах стояла оглушающая тишина, и казалось, что каждый мой шаг эхом отдается в пустых галереях. До отцовского кабинета добралась, вздрагивая и замирая на каждом шагу. Дверь отворилась со скрипом, и я вся съежилась, ощущая себя воровкой, пробравшейся в чужое жилище. Но, вопреки опасениям, на скрип никто не прибежал, и я облегченно выдохнула. Оставив чемодан у дверей, приблизилась к потухшему камину, разворошила кочергой угли. Надежды, что письмо из академии уцелело в огне, почти не было. Однако, когда в ворохе золы мелькнул обугленный уголок конверта, я, забыв об осторожности, запрыгала от счастья. Выудила несчастный клочок из пепла и попыталась очистить. К сожалению, там мало что можно было разглядеть. Из всего письма сохранился разве что кусочек гербовой печати да несколько первых строк. Ни моего имени, ни фамилии рассмотреть не удалось, огонь безжалостно слизал их, заставив меня на мгновение усомниться в своем намерении.