Это случилось в одном среднегабаритном малопримечательном городке, в котором вдоволь для каждого радостей и неприятностей. То колбаски копчененькой удастся урвать, а то вдруг штраф от козла билетного ни за что схлопотать. Да и люди здесь тихие мелкие незлобные. Никогда ни во что не встревают, не скандалят. А если у кого-то подкатит к горлу нечаянная кручина, так не поленится, отстоит положенный километр очереди и запоет, забулькает, вырубится.
Однажды, как громом, потрясло весь город:
– Слыхали? Наш Мухинск занял первое место по самоубийствам!
– Во даем!
– А мы ничего не знали!
И захлопывались за удивленными лицами двери трамваев, такси, проходных и контор.
Алек Сунц работал на ВЦ.
Он мало отличался от задумчивой и несколько опечаленной интеллигенции. Разве что очков не носил, да в шахматы не играл.
Зато в последнее время был чем-то особо возбужден, глаза туманились и метались в поиске ускользающей мысли, под носом порхало раскаленное жало паяльника и канифольный чад.
Так он мог целый день просидеть за столом, объятый разноцветными дымами, забыв, что уже давно конец рабочего дня, пока в загроможденный разными коробками угол не внедрялась уборщица, выметая Алека вместе с с мусором:
– Коптит и коптит! Сколько не перестраивай, – все равно в стахановцы лезут!
«Опять цветомузыку мастерит!» – примечал начальник занятого посторонней работой Сунца, но не мешал.
Потому что все коллеги по ВЦ давно были в долгу его умелых рук.
Сунц мог не только цветомузыку, он и утюг японский мог, и видик американский.
Что говорить! Недавно за три дня собрал кибера-няньку из поломанной радиолы, пылесоса и соковыжималки.
И ценный кибер получился! Сам соску вставляет, сам пеленает, сам баюкает. Лаборантки в восторге!
Сунцу часто приходилось оставаться наедине с Вычислительной Машиной, умнейшим существом из разумных обитателей планеты. Он с умилением глядел в грустные глаза ЭВМ, вслушивался в гудение электроизвилин, заботливо прикасался к ее благородному лбу.
Не температурит ли?
Все было в порядке. Но самое замечательное начиналось в ночные дежурства, когда в распоряжении Алека оставался весь ВЦ. Тогда паяльник неутомимого изобретателя мелькал и плавил во всех отсеках безлюдного здания.
Никто даже и не предполагал, что задумал Алек Сунц.
Иногда его можно было застать, утонувшим в рулонах с распечаткой машинного текста.
«Не то, не то…», – бормотал он, вчитываясь в содержимое, потом бросался что-то перепаивать и клеить.
Но иногда изобретатель вскрикивал:
– Есть! Вот оно! Получилось! – и погружался в лихорадочное чтение каких-то длинных строк, выползающих из зева ЭВМ.
файл 001 /
Тайна академика Притова
Академик Притов был очень виноват перед человечеством.
Вина ссутулила его сухопарую фигуру, лишила чувства юмора и светлых снов.
Мир гибнет. Бесповоротно и навсегда.
А виноват он, Притов, генетик, академик, лауреат всех премий, почетный член всех комиссий. И всегда он был мрачен и одинок.
Мир гибнет, гибнет, гибнет.
В запутанных коридорах клиники мало кто мог натолкнуться на таинственный мрачный люк. Притов же наведывался к нему частенько.
Крышка выкрашенная в один цвет с полом, противно скрипела и вздрагивала, едва пальцы прикасались к декодеру. Открывалась она очень медленно. Притов успевал протереть очки и высморкаться и лишь потом надолго исчезал в таинственном нутре.
Появлялся наружу он еще более мрачным и расстроенным.
Там в герметичном бункере навсегда скрылось от любопытных глаз ужасное преступление Притова, ставшее пожизненным стыдом и раскаянием перед человечеством.
Вот и сейчас академик сидел в глубоком кресле, обхватив голову руками и что-то вспоминал.
Напротив, в огромной стеклянной колбе в хладогенном растворе, оцепенел уродливый ребенок лет трех. Хотя при хорошем освещении удавалось разглядеть, что это вовсе не ребенок, а омерзительный карлик мужского пола, немолодых уже лет.
«Генералиссимус – клон», – гласила надпись на сосуде.
Когда-то академик Притов был самым одаренным студентом.
Генетика достигла того уровня, когда начинались первые опыты с расчленением ДНК. Кое-кто уже мог похвастать первыми клонами кошек и собак. То тут, то там аудитории взрывались аплодисментами, а доселе неизвестные ученые взлетали на гребне популярных идей.
Притов был самым перспективным генетиком. Грандиозные идеи воспламеняли его пылкую душу.
Однажды возникла роковая мысль: а нельзя ли воплотить вечную мечту о воскрешении?
Нельзя ли из бренных останков добыть живые хромосомы и восстановить по ним всю особь?
И – о, чудо!
Оказалось можно!
Клетки волос и ногтей не разлагаются, а вечно хранят в себе волшебный шанс когда-нибудь задышать, ожить и задвигаться.
Молодой ученый вдохновился. Своей лаборатории у него тогда не было, но его идеи понравились Особому Отделу.
В архивах до сих пор бережно хранятся тайные записи прослушанных дискуссий молодых генетиков. Среди них особо выделялись восторженные речи аспиранта Притова, когда он пытался доказать преимущества своей теории: всем – всем – всем!
«И тогда мы смогли бы возродить Великого Генералиссимуса! Нам нужны порядок и дисциплина! Нам нужна твердая рука! Вот если б у меня была своя лаборатория! Я доказал бы! Я бы воссоздал великий образ из праха!»
И Притову лабораторию дали.
Он погрузился в нирвану труда и вдохновений.
Начал с ноля, но удачно.
Успех!
Полная реализация грандиозных планов!
Триумф разума!
Всплеск идей!
И вот он уже доцент!
Лауреат!
А цель все ближе и ближе!
Все яснее, все отчетливее!
Наконец, готово.
В демонстрационном зале клиники Притова собрались генералы, министры, замы и прочие. Исхудавшая рука отдернула стерильную занавеску, и перед публикой предстал Генералиссимус.
Тот самый, как на площади за окном, чьи бронзовые и гранитные монументы шагали и парили над Землей, Марсом и Плутоном.
И все они простирали свои тяжелые руки туда, вперед, призывая:
– Победа неизбежна!
Новый мундир Генералиссимуса сверкал от обилия золоченых орденов, пуговицы и погоны сияли.
Присутствующие генералы вскочили и разом отдали честь. Но Притов предостерег:
– Он еще не пришел в себя. Память и сознание восстановились, но много вопросов прошу не задавать.
Генералиссимус приоткрыл один глаз и чихнул.
Зал зааплодировал!
Притов раскланялся и начал свою речь:
– Товарищи! Мы все состоим из клеток и хромосом. Это знает любой школьник. Но мало кто знает, что из каждой мельчайшей клетки, можно вырастить живого человека. Взгляните на митохондрии печени, волоса или кожи. Отчего ядра так не похожи друг на друга? Все дело в среде, в окружении, которое формирует защитную оболочку. Поместим ядро в клетку с большой концентрацией белка – получим клетку мышц. А в среде с повышенной минерализацией формируется кость. При контакте с воздушной средой – получим клетку кожи. И так далее. Это и есть главный принцип компиляции ядер в сложную систему организма.
