Огромный черный дракон выполнил в полете петлю и из его лап к земле полетела маленькая фигурка. Я расслышал отдаленный девичий крик: «Помогите!» и выскочил из своей башни. И очень вовремя. Девушка, кувыркаясь, влетела в океан маны, верхняя часть которого проходила всего в двух десятков ярдов над землей, и от удара, подобного удару о воду, потеряла сознание. Но дальше стала падать уже гораздо медленнее.
«Как хорошо, что она магичка!» – мелькнула у меня мысль, но думать времени не было, так как мне следовало поймать бедняжку. Она хоть и падала теперь медленно, но от удара о землю в бессознательном состоянии могла что-нибудь себе сломать. Мой долг как настоящего мужчина, воина и мага был поймать ее, чтобы уберечь.
Я, неотрывно следя за стройной фигуркой в короткой, всего чуть ниже колен, юбке и ослепительно-белой рубашке, сделал два быстрых шага вперед и поймал красотку. А потом бросился к своей неприступной башне, только мельком глянув на спасенную, которая ужасно напоминала эльфийку с копии какого-то знаменитого древнего портрета, что уже сотни лет, судя по выцветшим дешевым краскам, висела в комнате, в которой мне довелось жить последние годы и в которую я теперь бережно нес свою драгоценную ношу.
Но и дракон времени не терял. Он с нарастающем воем спикировал к земле, а потом обернулся огромным косматым мужиком. Я только успел захлопнуть тяжелую дверь, как в нее посыпались размеренные удары.
Я проснулся и быстро встряхнул головой.
«Черт! Надо же! Уснул во время осады», – подумал я и оглядел одну из нижних комнат, в в которой сейчас находился, прислушиваясь к ударам стали о сталь снизу, – «Или я такой уверенный в себе воин, который может урвать пять минут сна даже под обстрелом катапульт, между отбитием налета вражеских кирасир и рывком фаланги в сокрушительную атаку, или дурак, который не понимает, что его жизнь в шаге от своего бесславного завершения».
К сожаления, опытным воином я не был, но и завершать земной путь как-то не желал, хотя последние годы тот и кружил по этой жуткой дыре мира. И мой краткий сон легко объяснялся. Я очень много колдовал в последний час, вот мозг и отрубился, давая себе возможность восстановиться, стоило мне ненадолго присесть у стены.
Я позволил себе еще несколько секунд помечтать, вспоминая сон, а потом и критике подверг, возвращаясь к реальности:
«Все в нем хорошо, только непонятно, с чего я выдумал, что дракон может летать выше океана маны? Впрочем, сон есть сон. Так-то, девушки на голову мне тоже не падают. Одурел тут уже от одиночества…»
Я встал, осторожно выставил в бойницу зеркальце на палке и осмотрел подножие башни. Видно было не очень-то, но хоть рассмотрел, что осаждающие не начали предпринимать ничего вредного для моей жизни, просто развлекались метанием топоров в стальную дверь. Для врагов мой маневр не остался незамеченным, и, чуть не выбив из моих рук инструмент наблюдения, в камень узкой бойницы стукнула стрела. Толстая и грубая, но с наконечником из тщательно заточенной стали, который высек несколько ярких искр из потемневшего за века буро-желтого камня.
С трудом дотянувшись до края бойницы в толстенной стене, я забрал стрелу и бросил к нескольким таким же в углу комнаты. Даже рассматривать не стал. Насмотрелся уже за последний час на обычные орочьи стрелы, которыми эти зеленые гиганты удивительно метко стреляют из устрашающего вида луков.
– Эй, белопузый! – неожиданно донеслось снизу. – Выходи сам! Мы тебя небольно убьем. И сделаем из тебя лучшую нашу колбасу. Ты хороший воин. Даже моего сына подстрелить сумел. Но сейчас шаман закончит его лечить и быстро тебя выкурит. Тогда на хорошую смерть не рассчитывай!
Вождь орков говорил на курни, языке, который знал каждый уважающий себя путешественник, торговец и маг, почти правильно, только с отчетливыми порыкивающими нотками. Не иначе как в детстве учился в каком-то человеческом городке, пока не подхватил выпавший из лап папаши штандарт вождя людоедского племени.
– Зачем вы пришли? – аккуратно вступил в диалог я. – У меня нет ничего ценного. А если вы меня все-таки достанете, то потом прилетит отряд с сильными магами мстить. Давайте разойдемся мирно!
Злить орков мне не хотелось. Их здесь было четырнадцать клыкастых голов. Мне очень повезло, что я узнал об их приходе заранее и успел закрыться в башне. Но какой бы неприступной ни была крепость, если в ней нет гарнизона, то ее очень даже быстро захватят. А я до гордого звания «гарнизон» никак не дотягивал.
Пока я их сильно не оскорбил, была надежда, что людоеды убоятся вполне реальной мести и уйдут восвояси, поняв, что прежде чем добраться до моего мяса, им придется здорово попотеть. А может и потерять парочку бойцов. Одного я уже ранил, что не способствовало благодушию вождя, но если трезво размышлять, то эти типы шли сюда не политесы разводить. Я их интересовал строго с гастрономической точки зрения.
– Я тебя предупредил, – вальяжно возразил мне главарь. – Жди через полчаса атаку духов нашего шамана.
Про духов я был достаточно наслышан, чтобы серьезно их опасаться. Нет, спрятаться от них на верхних этажах башни я сумею. Но тогда остальным осаждающим ничего не помешает взломать дверь и проникнуть внутрь. Хотя о чем это я? Я и сейчас им ничем помешать не могу.
Башня для обороны была приспособлена так себе. Круглая, высотой более пятидесяти ярдов, с толстенными стенами и единственной дверью на высоте пяти ярдов от земли. Окошек, а скорее бойниц, было много, но шириной в пять дюймов. При толщине стен более ярда, обстреливать из них находящихся под стенами было совершенно невозможно. Разве что вытолкнуть небольшой булыжник, от которого увернуться нет ничего проще.
Нет, на вершине есть и нормальные бойницы, из которых можно и вниз стрелять. Только и осаждающим обстреливать бойницы ничего не мешает. А если будут много стрелять, то рано или поздно попадут. Можно еще оттуда сбрасывать тяжелые булыжники. Но пока те долетят! Даже разбегаться зеленым уродам не придется. Достаточно будет лениво отходить.
Но верхняя половина башни уже выше океана маны, так что от духов шамана я укроюсь там однозначно. Хотя и моя магия работать перестанет, а она мне сейчас очень даже нужна. На нее вся надежда.
– Ну и что там разглядел наш пушистый друг? – задал я сам себе вопрос. И сам же на него ответил. – Сейчас узнаем!
Привычка разговаривать самому с собой за три года одиночества уже порядочно въелась мне в кровь. А что делать? Сидя здесь можно же и вообще человеческую речь забыть! Так что приходилось разговаривать с понимающим и умным собеседником.
Я начал входить в магическое зрение, лениво рассматривая окрестности. Как можно было ожидать, ничего не поменялось. С одной стороны высоченная отвесная скала, с другой почти бездонная пропасть и дальше крутой склон следующей горы. За моей спиной еще одна скала, но уже пониже, а впереди крутой, но проходимый спуск в лесистую долину на пару сотен ярдов ниже небольшой площадки на которой и стояла башня.
