Двое незнакомцев пробирались по узким и извилистым улицам маленького городка, носящего название Веллин, и расположенного практически на Северной Границе обширной Азраннской Империи. От снежных просторов, тающих только по три месяца в году, а затем снова замерзающих, его разделяли всего около сотни километров. И на первый взгляд, казалось, не было здесь ничего такого, что могло бы привлечь чужаков. Самый что ни на есть посредственный город, далекий от торговли и, соответственно, от процветания.
Прохожие, завидев этих двоих, сторонились, избегая столкнутся с ними. И сразу же после того как незнакомцы проходили, жители собирались небольшими группами, полушепотом обсуждая происходящее. Отовсюду слышалось примерно одинаковое: «Это они?» и «Да, боевые маги…», а еще «Слышал, они причастны к нескольким убийствам в соседнем городе…», «Ага, и к похищениям…», «Ужас просто, а главное – закон им не указ…». А сами незнакомцы, тем временем, продолжали спокойно шагать, не обращая никакого внимания на окружающую суматоху, будто она их совершенно не волновала. Оба кутались в длинные серые плащи с капюшонами, надвинутыми прямо на глаза. Как раз-таки эти самые плащи и были причиной такого странного поведения окружающих. Всем было известно, что такие одеяния носили боевые маги Империи. Эти двое выглядели весьма подозрительно, и горожане видели в них опасность. Впрочем, не смотря на все досужие, ничем не подкрепленные домыслы, подозрения и предположения, заступать им дорогу никто бы не решился.
Скоро незнакомцы пересекли центральную часть города и оказались в более пустынной окраинной области. Вокруг было чересчур безлюдно и тихо, а улицы стали еще уже и грязнее, нежели в центре. Стоит заметить, что при ходьбе высокие сапоги обоих, будучи на мягкой кожаной подошве не издавали ровно никакого шума, из-за чего казалось, что это не люди идут, а призраки. Тихое хлопанье плащей и тени вечерних сумерек только усиливало общее впечатление и добавляло таинственности…
– Вы чувствуете его? – вдруг спросил один из незнакомцев. Его голос казался чересчур низким и грубым даже по меркам мужчин.
– Да. Он уже достаточно близко, – ответил второй почти шепотом.
– Мастер, а вы уверены, что это подросток?
Прошло несколько долгих мгновений, прежде чем тот ответил ему:
– Да, судя по тому, что абсолютно не контролирует свою силу, и как следствие она выплескивается наружу, он еще ребенок. Иначе мне не удалось бы его почувствовать. И это кажется мне удивительным.
– Удивительным?
– Именно. Ты и сам наверно знаешь, способности к магии обычно передаются по наследству. В Веллине, как нам известно, магов нет, а значит – их наследников тоже быть не должно. Потому мне очень интересно то, откуда взялся этот ребенок и, более того, я чувствую в нем нечто странное, непонятное и одновременно знакомое. Поэтому мы должны найти его, Торн.
Первый повернулся и посмотрел на него, а потом, чуть склонив голову произнес:
– Да, Мастер. Я полностью полагаюсь на ваши чувства.
– Рад это слышать, – степенно кивнул второй, словно ничего иного даже не ожидал.
Оба они повернули за угол и… чуть не столкнулись с идущим им навстречу худощавым парнем.
– Вот он! – произнес второй, указав на мальчика, от неожиданности застывшего на месте.
Тот, получше разглядев их обоих, сделал два неуверенных шага назад…
Реннет родился здесь, в Веллине, в небольшом домике на Северо-восточной улице. Его родители – мать Сирина и отец Венорт – умерли, когда ему не было еще и трех лет. Жизни молодых людей забрала лихорадка, бушевавшая тогда во многих городах Империи, оторванных от благ цивилизованной медицины и целительной магии. Само по себе оказалось большим чудом то, что маленького Реннета не тронула страшная болезнь, унесшая за Пределы тысячи и тысячи человеческих душ, оставляя после себя лишь свежие холмики на местных кладбищах.
Все что осталось у Реннета от родителей – это их имена. Мальчик не помнил даже их лиц. Когда трехлетний ребенок узнал от сердобольных соседей о том, что его отца и матери больше нет, ушел глубоко в себя. Никаких слез и рыданий. Он просто целыми часами лежал и молчал. Хотя незрелый разум еще многого не осознавал, душой мальчик чувствовал, что остался совсем один. Возможно, именно тогда его сознание затолкнуло воспоминания о родителях далеко в глубины памяти, чтобы избежать травмирования и расстройства неокрепшей детской психики. Но как бы там ни было, Реннет мало что мог вспомнить из своего прошлого. Так получилось, что об отце и матери он знал лишь из слов совершенно чужих ему людей. Про родовое имя семьи, являющееся своеобразным связующим звеном между дальними и близкими родственниками, даже говорить не стоило.
