Если утром жена с вами не разговаривает, значит, вечеринка удалась. Справедливость сего афоризма проверена временем и когда я с трудом разлепил глаза, то сполна оценил преимущества холостой жизни. Не разговаривать со мной просто некому и это есть большой гуд. И фиг бы здравомыслящая жена поверила, что ее супружник вчера принял участие в безалкогольном (!) мероприятии. Блин, как я ненавижу корпоративы, даже если устраиваются они в честь выхода моей очередной книги. Нет, я понимаю, что поддержка авторов – краеугольный камень политики издательства «Диалог», но зачем же делать это так активно? Одних автографов я раздал столько, что исписал две гелевые ручки. Затем был обязательный фуршет, на котором я остался трезв аки ангел. Ну а как иначе, приехал-то я на скутере! Понятно, что на авто солиднее, но зато скутер легче припарковать. Да и кому какое дело, на чем приехал виновник торжества? Чем я хуже миллиардеров, носящих рваные джинсы? Вот только купил я этот пепелац совсем недавно и вожу его с опаской.
В общем, пришлось мне ограничиться минералкой и фрешем. А состояние мое объясняется продолжительностью вечеринки. Встать в семь утра и гудеть до трех часов ночи – это чересчур для бедного меня. Ладно, заканчиваем отвлеченные размышления и переходим к повестке дня. Что у нас первым пунк… Бли-и-и-н, самолет через два часа, а я в состоянии нестояния!
Вскочив с постели, я метнулся в ванную как олень раненый в ж… пардон, ногу. Холодная вода несколько привела меня в себя и заставила глянуть на свой заспанный фейс. Так, от бритья не отвертеться, а вот голову мыть буду уже в Ташкенте.
Соломоново решение свело к минимуму мыльно-рыльные мероприятия, и уже через несколько минут я выглядел вполне сносно. В зеркале отразилась моя ничем не примечательная физия. Рот, нос, два серо-зеленых глаза, всклокоченная темно-русая шевелюра – все было в наличии. Что еще? Кровь на верхней губе (блин, все-таки порезался!), да шрам прямо между бровей. Это я еще в детстве простудился, и меня пытались лечить сульфадиметоксином. А в результате получили мощную аллергическую реакцию. Вызванный доктор даже заподозрил ветрянку, поскольку мелкими болячками обсыпало меня знатно. Через какое-то время они осыпались, а вот между бровей осталось что-то похожее на индийскую «тику». Мне бы подождать, но походить на замужнюю индианку я никак не хотел. Поэтому сдирал болячку с упорством, достойным лучшего применения. Так что теперь имею особую примету. Ну да ладно, кровь с губы мы сотрем, причешемся, и все будет в ажуре. Во всяком случае, в самолет пустят. А там – хоть трава не расти! Нет, ну шеф, зараза! Что ему дать человеку просто отдохнуть? Так нет, нагрузил работенкой. Дескать, не расслабляйтесь, господин Обноров, дражайший вы наш! Наблюдайте, смотрите, наслаждайтесь экзотикой Востока, а по возвращении садитесь писать роман с тамошним колоритом.
Я усмехнулся, вспомнив шефово напутствие. Для кого экзотика, а кто родился и вырос в Узбекистане. Так что, мне понадобится еще определить, что может показаться экзотичным российскому читателю. Вообще, Задорнову скоро можно будет оставить в покое американцев и переходить на наших. Во всяком случае, представители поколения «NEXT» впадают в полный ступор, узнав, что цивилизация не оканчивается за границей РФ. Младая поросль уверена, что в Узбекистане живут только Равшаны и Джумшуды, которые едят все руками, живут в глинобитных бараках и ездят на ишаках. Это в лучшем случае. А в худшем, тинейджеры считают, что Ташкент – столица то ли Грузии, то ли Махачкалы1. Отсюда делаем вывод, что экзотикой читателю покажется все, благо, шеф задумал издать книжку как раз ориентированную на подростков. Сюжет оставлялся на мое усмотрение:
«Главное, чтобы побольше чисто этнографических сведений, – попросил шеф, отведя меня в сторонку на вчерашнем фуршете, – а то дальше МКАДа ни хрена не знают! У самого такое вот чудо дома растет».
В качестве бонуса шеф предложил не стесняться в средствах, а в случае чего, обращаться к нему. А уж он, чем сможет – поможет, в смысле, подбросит на прожитье. Такая щедрость объясняется не только установившейся меж нами дружбой, но и тем, что мои книги продаются «на ура», пополняя сначала карман издателя, а уж потом – мой. К тому же, однажды, после совместно распитой бутылки коньяка, шеф «раскололся», что я – автор экономически выгодный.
– Понимаешь, Ромка, – слегка заплетающимся языком выдал Игорь Михайлович, – сейчас нормальных писателей – кот наплакал. А все чтиво, типа Лады Калининой и Радмилы Ивановой2 пишут, в основном, «литературные негры», которым платить надо. Сидит, блин, целая банда и рожает в муках свои опусы. Ясен пень, лишний раз напрячься им влом, поэтому пишут как под копирку. Вот народ и перестал покупать всю эту мудистику. А у тебя и сюжеты каждый раз новые, и вообще… – шеф аж зажмурился, показывая, насколько широко простирается это «вообще».
Словом, я обходился издательству дешевле толпы «негров», за что и получал иной раз лишнюю копейку. Ну что ж, оно никогда не помешает. А сейчас одеваемся за армейские сорок секунд, завтракаем, ловим тачку и – в Домодедово.
Как ни странно, дорога не заняла много времени. Даже как-то обидно, честное слово! Ни тебе пробок, ни водителя, еще вчера пасшего баранов в ауле. Где обычный московский драйв? За несколько лет, что я прожил в Белокаменной, так привык ко всем этим явлениям, что уже не представлял, что может быть по-другому. Нет, положительно, день начинается хорошо. Ну и слава КПСС! Еще бы на таможне долго не мучили! Хотя, с чего бы? Багажа у меня почти никакого: рюкзак со сменой белья и ноутбуком, портмоне с энной суммой американских денег, телефон – вот и все. Я лишний раз помянул добрым словом маму, настоявшую на том, чтобы не продавать квартиру в Ташкенте. Так что, будет и где жить, и во что переодеться. Что ни говори, а квартира без родителей – это вещь! Надо будет собрать друзей и предаться с ними пороку. Прежде всего, чревоугодие, винопитие, а дальше – как фишка ляжет. Может и до прелюбодеяния дойдет. С девушками, разумеется, благо, и подруг у меня в Ташкенте осталось множество.
За этими мыслями дорога кончилась очень быстро. Паспортный контроль и таможня тоже не заставили напрягаться. К тому моменту, когда самолет подкатили к накопителю, я уже был свободен как сто китайцев и успел прикупить бутылку кальвадоса в duty free. Нравится мне этот напиток, ей-богу! Крепость при приятном яблочном вкусе – это как раз то, что доктор прописал для авиаперелета. Не скажу, что боюсь летать, но определенный мандраж присутствует. Вот вкус-то меня и подвел, зараза! Пьется кальвадос легко, а посему перебрать с дозой – как два пальца об асфальт. Словом, проснулся я уже в Ташкенте, причем в полностью вменяемом состоянии. Нет, меня еще чуть пошатывало, но пока я шел из аэропорта домой (благо, мое бывшее жилище находится не так уж и далеко), протрезвел полностью. А пока шел, поминутно осматривался по сторонам, припоминая, многое ли изменилось со времени моего отъезда.
