Бурислав Сервест - Магия Бессмертия 31. Доппельгангер

Когда мы говорили о заложенном в нас стремлении вырезать «дыры» в окружающих картинах, мы просто обозначали ситуацию. Но в её развитии есть несколько вариантов, определяющих основные алгоритмы нашего взаимодействия с внешним миром. Эти варианты стоит рассмотреть более подробно.

Первый из них связан с тем, что почти каждым ощущается как победа – с расширением границ своей территории. Его суть – суметь сделать то, что мы обычно не делаем, изменить привычные связи, удерживающие нас в соответствующей картине. Проблема в том, что эти связи соединяют нас с другими элементами этой картины, в том числе с другими людьми. И когда мы расширяем свои границы, другим людям приходится сужать размеры своей территории. Понятно, что это им не нравится, и они стремятся взять реванш при любом удобном случае. То есть нам так кажется – на самом деле окружающие нас люди и вещи просто следуют линиям той картины, частью которой они являются. А их действия направлены лишь на заполнение «дыры», которую мы пробили в ней, сделав то, чего не делали раньше.

Обычно я езжу довольно спокойно – так быстро, как могу, но без особого риска – соблюдаю дистанцию, не перестраиваюсь без предупреждения и так далее. Но иногда появляется «кураж» – состояние, знакомое, наверное, каждому автомобилисту. В этом состоянии дорога меняется – она становится «шире» в буквальном смысле этого слова. То есть в ней появляются возможности таких маневров, которые раньше казались недопустимыми. Можно ехать так, чтобы расстояние от другой машины исчислялось миллиметрами, можно нарушать любые правила и все это заканчивается благополучно, потому что «пустота», сквозь которую можно двигаться свободно, действительно становится шире.

Каждая «машина» обладает определенными физическими размерами, ограничивающими её материальную форму. Но она же окружена несколькими внешними оболочками, которые делают её намного больше. Например, есть оболочка «безопасной дистанции», образованная неуверенностью в своей способности двигаться без ошибок и в безошибочности действий другого водителя, есть оболочка «собственности» – если нам жалко поцарапать свою машину, мы всегда ездим осторожней, расширяя границы, отделяющие нас от других машин. Есть оболочка «агрессивности» или «страха» – при совершении некоторых маневров мы можем «обидеть» водителя другой машины, так что его поведение станет непредсказуемым. Оболочка «правил», нарушение границ которой может привлечь к нам внимание работников патрульных служб. И так далее. Когда все эти оболочки «актуализированы», размеры машин увеличиваются настолько, что ехать становится очень сложно. Вернее, ехать приходится очень медленно и путь, который можно преодолеть за несколько минут, растягивается на час и более.

Все эти оболочки существуют реально – при должной настройке мы воспринимаем их почти на физическом уровне. Но их реальность относительна, хотя бы потому, что в состоянии «куража» мы можем просто не замечать их. Дело в том, что любая картина многослойна, при этом размеры каждого объекта, каждой преграды, ограничивающей свободу нашего движения, увеличиваются от слоя к слою. До тех пор, пока они не станут настолько большими, что мы можем двигаться только по установленному маршруту.

Взять хотя бы способность людей соприкасаться с внешним миром. Для маленького ребенка никаких проблем здесь нет – он легко может прикоснуться к любому заинтересовавшему его предмету, может свободно перемещаться по всему окружающему его пространству, то есть ведет себя так, как будто весь мир принадлежит ему.

Именно так и обстоят дела на самом деле. В Интернет-кафе на острове Фуэртевентура мне изо дня в день приходилось наблюдать забавную сцену: маленький сын владельцев кафе ползал по территории всего торгового центра, по всем магазинам и везде получал то, что ему хочется. Ему охотно делали маленькие подарки – не только продавцы, но и покупатели. А если вещь была дорогой, ему, по крайней мере, разрешали поиграть с ней – ребенку больше ничего и не нужно. В результате он мог двигаться по всему окружающему его пространству абсолютно свободно, считаясь только с физическими границами окружающих его предметов. Совсем не потому, что он мал и глуп, просто он находился в том слое картины, в котором ничего другого не существует. И «втягивал» в этот слой любого, кто за ним наблюдал, поэтому ему никто ни в чем и не отказывал – в границах этого слоя любые внешние ограничения становятся абсурдными.

Этот механизм используется и взрослыми – очень часто тот, кто хочет от нас чего-то получить, принимает форму маленького ребенка, старается вернуться на тот уровень, где все желания должны осуществляться сами собой. Если ему это хоть в какой-то мере удается, он втягивает и нас за собой. Настолько, что отказ даже в самых абсурдных просьбах заставляет нас испытывать чувство вины. А он при этом может совершенно искренне обижаться – в рамках глубинного слоя картины причины отказа всегда выглядят абсурдными и надуманными – ведь физическая возможность осуществить его желание есть. Можно, например, взять кредит, чтобы купить близкому человеку все, что он пожелает. Можно не пойти на работу, если ему хочется провести с нами этот день. И так далее – маленькие дети совсем не фантазеры, их желания всегда реальны, то есть физически осуществимы. Равно как желания взрослых, принявших форму маленького ребенка – любое из них действительно может быть выполнено в том слое картины, с которым им удалось соприкоснуться. Проблема в том, что это соприкосновение обычно оказывается неполным – в человеке остается частичка «здравого смысла», а это портит все дело. Но если ему удается перейти в этот слой целиком, он легко может вовлечь туда же своего партнера, а все остальное зависит только от материальных возможностей последнего. В любом случае «партнер» отдаст все, что имеет для удовлетворения прихотей того, кто «затянул» его в глубинный слой картины, может даже залезть в безумные долги и, в конце концов, уйти из жизни, – подобное происходит довольно часто. Но никак не отражается на человеке, сумевшем погрузиться в этот слой картины – он без труда находит нового «исполнителя желаний», чтобы удержаться в данном слое, а реальность почти всегда идет ему навстречу.

Разумеется, это почти предельный вариант, но с чем-то подобным мы сталкиваемся постоянно. Есть, например, люди, искренне считающие, что все вокруг должны им помогать – каждый знает, как трудно отказать в просьбе такому человеку, даже если мы заняты гораздо более важным делом. Есть люди, считающие, что все должны их выслушать – прервать беседу с такими людьми тоже очень непросто. И так далее – механизм вовлечения в глубинный слой картины используется очень широко, но почти всегда вопреки нашим интересам. Потому что нас вовлекают в чужую картину, в центре которой находится другой человек. Другой от этого тоже немного выигрывает – возлагая на нас роль «исполнителя желаний», он становится зависимым от нас, отгораживается от своей Силы и от всего мира. И даже если в материальном плане у него все идет хорошо, такой человек не только становится слабее, он утрачивает то, что позволяло ему чего-то «желать». А значит, и процесс осуществления желаний оказывается для него бессмысленным.