Велик тот царь, который для страны
И для народа ищет лучшей доли.
В его стремленьях первые умы
С ним рядом будут помогать и спорить
И, пособляя тот осилить путь,
Готовые весь мир перевернуть,
Плечом к плечу его прикроют спину.
Таким был Царь Аргон. Его седины
Всем говорили – долгие года
Он заслужил, своё прибавив войско,
В беде и радости держа себя геройски.
Иллирия его победами горда,
В тепле и изобилье процветала.
Но для хорошего царя цветенья мало:
Грозили недруги с восточной стороны,
Чужая радость – повод для войны.
Спасая тыл от чужаков свирепых,
Царь неприступную задумал крепость
И место знал, где стены возвести:
Скала высокая в слияньи Киры с Дриной.
Дозор с неё набеги сократит
И крепость сделает непобедимой.
Аргон сзывает свой большой совет
И на гору ведёт с собою вслед.
«Смотрите! Видно чуть не до границ
Отсюда царство, словно на ладони.
И Кира с Дриной с юга нас засло́нят,
И Шкодер рядом, полный рыб и птиц.
Нет лучше места крепость поднимать,
Чем на скале из каменных развалов.
Что думаете? Время ль начинать?»
В ответ согласно дума закивала,
Приветствуя решение Царя.
«Тогда сегодня, день не тратя зрячать я предлагаю дело с пира!
Мой младший сын, Резар, во имя мира
Решил жениться! В жёны он позвал
Красавицу, прекрасную Розафу.
В боях свою он доблесть доказал,
В наследниках пора явить свой пафос!
Благое дело с радости начнём
Пускай же Боги нам помогут в нём!»
* * *
Решили так, и скоро пир горой
Гремел в долине, дело прославляя
И будущее пары молодой.
Им тосты и подарки посвящая,
Народ невесты чу́дной красоте
Дивился: лёгкий стан и глаз сиянье,
Как будто ночью звёздною блестеть
Спустилось в эти очи мироздание!
Взглянув в них, можно было утонуть,
Как ненароком в бездну заглянуть.
И прятали мужей от взгляда жёны,
Им искры эти издавна знакомы –
Прожгут, пожалуй, прочность их семей.
И го́лоса божественный елей
Поманит вновь огонь искать и свет,
Которого у жён давно уж нет.
Попировали, вкусно ели, сладко пили,
А утром первый камень заложили.
В тепле и неге дивное дитя –
Живёт теперь Разафа в царском доме.
Он скучен ей. Здесь платья шелестят,
И хвастаются камнем в окаёме,
А ей милее шелест вольных трав,
Да серых скал нетёсаных фигуры.
И на намёки усмирить свой нрав
Уходит молча, голову понуря.
За молодость, за вольность, за мечты
Розафу жёны братьев невзлюбили,
Ей всё милее во дворе цветы –
Они полны добра и изобилия.
К чему ни прикоснётся – всё цветёт,
Как будто в пальцах тонких дар волшебный.
Её в обиду девкам не даёт
Царица-мать, и вместе с ней молебны
Возносит небу с просьбой за Отчизну,
Мужей, народ, наследников и жизни.
Гулять одной не может запретить,
Но просит очень осторожной быть.
* * *
Надев простое платье, на скалу
В который раз идёт бродить Розафа.
Её там ждёт цветов пестрящих луг
И вид, достойный птичьих крыл размаха.
Она подолгу бродит меж камней,
И там старик-колдун подходит к ней.
Придворный ясновидец, он царя
Врачует, на свершенья наставляет,
И потому, ни капли не боясь,
Розафа с ним заговорить решает.
– Приветствую! Зачем средь шатких скал
Розафа несравненная одна?
Так царственной особе не пристало!