Я – хранитель, в принципе, потому что так называюсь, но никого не обязан хранить. Нет у меня подопечных – не доверяют, проштрафился, лишили права на хранение. Мотаюсь где хочу, делаю, что вдруг на лету приспичит, особо о последствиях не задумываясь. Захочу – котёнка с дерева сниму, захочу – человеку бесхозному пособлю, захочу – ничего не захочу и праздно шатаюсь. Людей теперь много, хранителей на всех не хватает, только мне ничего в зачёт не пойдёт, потому как наказали меня на сотню лет. Раскрасили в такой серый, что аж до чёрного, и отправили «тщательно обдумывать своё поведение». Хоть я завтра весь мир спасу, а санкции останутся неизменными. Таковы правила: никакой амнистии не предусмотрено, отбывай свой срок неприкаяния от и до. При нынешнем дефиците хранителей, я полагаю, это недопустимая растрата рабочей силы, тем более, что и обдумывать мне особо нечего – никому я нарочно не злил. Но не мне решать – правила есть правила.
Сотня лет по-нашему, конечно, капля в море, но их тоже проводить как-то надо. Куда себя серющего, девать? Иногда очень похранить хочется. Пролетал, было дело, рядом с человеком, который с горы катился кубарем, и должен был весь переломаться, судя по траектории. Подхватил я его, чудесной силой уложил на снег целёхонького, а мне его хранитель за это потом набил подобие лица, поскольку в больнице ждала его встреча с медсестричкой, на всю жизнь предназначенной. Как теперь их знакомить? Она скромница, по ресторанам не ходит, с незнакомцами не заговаривает, живёт челночком между домом и работай. Мужику, если он о такой, домашней лапочке, грезит, встретить её почти несбыточно. Ну я ж не знал, я мимо пролетал! Пришлось собственноручно мужчине на ровном месте лодыжку растянуть, чтоб хоть как-то оправдаться перед коллегой и обеспечить хорошему человеку старт с светлое семейное будущее.
Чаще, конечно, благодарят, потому как не успевают сами уследить за толпой подопечных, и любая помощь приветствуется. Один горит, другой тонет, третий напивается вусмерть, четвёртый придумает, что жить не стоит, пятый челенджи1 себе не по силам устраивает… Сотый пожарный, тысячной жених в шампанское кольцо положил, двухтысячный лампочку в рот засунул, трёхтысячная окно без страховки моет… Про детей я не говорю даже, там на мам только и надежда. Много людей стало на одного хранителя – опрометью носись, а всё равно за всеми не углядишь. Шляюсь я неприкаянный, то подхвачу, то потушу, то отогрею, то успокою, так, без заслуг и благодарности, мимолётом. Когда человеку плохо, ему не важно, какой хранитель рядом окажется, допущенный или опальный, светло- или темно-серый – подсобил бы кто. Их хранитель может и не узнает, что было – когда ему, захлопотался! Целы, и то хорошо! В общем, истинной благотворительностью занимаюсь от нечего делать.
А ещё мы, хранители, на всякую земную красоту и феерию очень падки. В небытии у нас нет ничего: пустота она и есть пустота, из неё кроме пустоты ничего не слепишь. Хорошо хоть сквозь неё Землю видно. Наверняка специально так устроили, чтобы хранителей туда тянуло, к своим хранимым. Там куда ни глянь – всё глаз цепляет. Одни закаты в горах чего стоят! Сиди на вершине и смотри бесконечно. «Никогда не надоест», – думал я, пока мне не надоело.
Теперь и люди стали такие представления организовывать, словно они уже боги! Салютами небо рвут, аж северное сияние обижается, что людские огни его краше. А города по праздникам как украшают! Бывает зависнешь где-нибудь внизу, зазеваешься на красоту земную, светом новомодной иллюминации тебя обдаст со всех сторон, увидят люди и давай верещать: «Дьявол, домовой, человек-паук!» Обидно, конечно. Знали бы они…
75 лет прошло уже от моего наказания. В последнее время надоело без цели по небытию таскаться. Придумал занятие на каждый день: соорудил здоровенную мухобойку, и ну ей гонять тёмных теней. Мне они, заразы, сто лет службы испоганили, и за них точно ни один хранитель не вступится, так что, то самое для опального меня занятие. Вычислить их несложно – если прикинутся чем земным, то обязательно отвратительным: змеёй, крысой, псом бешеным, нетопырём, котом драным или чупакаброй2 неведомой. С фантазией у них плохо всегда было, палятся на ровном месте. Я найду такого, понаблюдаю, как себя ведёт. Может ведь и так быть, что зверюга страшная с виду, а по сути – сама добродетель. Но если увижу, что она ничья и бродит по пятам за уходящим человеком, смерти его дожидается, так сразу занесу мухобойку… Хрясь! Останется красное пятно – значит мимо, обычную несимпатичную животину прихлопнул, извиняйте. А огнём полыхнёт, как петарда, значит угадал, прибил тёмную тень. Ай да я, ай да молодец! И лечу дальше гордый, ещё отгадывать. Какое-никакое, а времяпровождение.
Так вот в ноябре дело было. Год более чем хороший назначили, помню, много людей в мире довольны остались и хранителям полегче служилось, расслабились немножко. Проще ведь хранить тех, кто сыт, пьян и с носом в табаке, если не перебирают, конечно. Летать людям стало дёшево, они в самолёты попрыгали, принялись друг к дружке в гости по всему миру кататься. Праздник у них на празднике, тратятся на безделушки разные. Класть их уже некуда, приходится покупать сначала шкафы, чтобы купленное разместить, потом квартиры, чтобы шкафы разместить. Движение! Города растут, магазины отстроили такие, что в них заблудиться можно. Банки всем денег раздают направо и налево. Живи – не хочу, только не задумывайся, как отдавать будешь! Когда дойдёт дело до возврата, там у хранителя много работы будет, слёзы тазами выносить, но ведь это будет потом! Я даже слюнки глотал на них глядя, жалел, что сам в другую пору человеком пожил, такое завидное благоденствие на Земле организовали. Хороший год к концу шёл, с этим не поспоришь.
В тот день, 11.11.19, я особо не был на мухобойную охоту настроен. Думалось, что скоро Новый Год, хранителям опять будут «беловизором3» степень серости замерять и задания раздавать, а я ещё четверть века не у дел. Чтобы развеять нахлынувшее самоедство, полетел на смешной китайский праздник, День Холостяка. Очень его люблю, чуть не каждый год на него гоняю. Пять единичек – день, в который одиночество достигает максимального напряжения, и это, несомненно, стоит отпраздновать распродажами и студенческими гульбищами. Собраться толпой, чтобы праздновать одиночество, это очень по-людски. Хранителям наблюдать особенно забавно, потому много наших там зависает, своим скоплением ещё эффект одиночества усиливая. По сути-то это наш праздник, ведь нет одиночек больших, чем хранители: ни дружбы у нас, ни заботы друг о друге, ни к чему мы не привязаны, кроме всего человечества. Конечно мы все там, на Земле, когда-то были, но кем были, с кем были и где были, никто не помнит. На первых порах многих вновь прибывших в подмастерья обуревает идея найти на Земле своих из смутных воспоминаний, особенно детишек, но это остаточное, пройдёт. Их уверяют, что когда выучатся и допущены будут хранить, то в группе людей, которая им достанется, непременно будут те самые, «свои». Верят, дурачье, поэтому учатся рьяно, и хранят потом старательно тех, кого выдали хранить. Хотя там, если верить обещаниям, скорее всего уже внуки и правнуки земные. На хранителя долго учат, люди столько не живут. А я, так вообще в эти обещания не верю, для отмазки они. «Абсолютная справедливость и равное отношение к человеческим особям, независимо от национальности, пола, внешности, возраста, поступков, верований, прошлого, настоящего и будущего», – вот так у нас правильно. Мы – комки небытия, для простоты принимающие привычное людям «ангельское» обличие (хоть в природе либо руки, либо крылья – спасибо тому, кто придумал ангелу, как пауку, шесть конечностей пририсовать). Между собой нет у нас дружбы и быть не может. Поболтаем порой, или подерёмся – вот и всё общение. Одиночки мы, наш это праздник и точка, поэтому втихаря, как бы по делам, оказываемся в Китае. Вроде как, мимо пролетали, и зависли на минуточку-часик-денёк. Сверху на это смотрят снисходительно. Формально дисциплину хранительную не нарушаем, что к нам придираться?
