В одно из последних воскресений лета А. пришел в Затон сделать несколько снимков.
Затоном или Затокой в его городе называлось место вдалеке от жилых районов, у самого берега Волги. Здесь река разбивалась на рукава, огибая островки и отмели, и у самого берега низкий лиственный лес подходил вплотную к воде. Камыши и илистые ямы почти не давали подобраться к кромке волн; наверное, поэтому летом Затока оставалась свободной от голых тел, а на берегу никто не курил и не жарил шашлыки.
Чтобы добраться до Затоки, нужно было пройти от ближайшего жилого массива по старому железнодорожному мосту, который давно стоял в запустении и едва ли был вполне безопасен даже для пешеходов, свернуть на бетонку по направлению к Мясокомбинату и дойти до большой старой липы. Оттуда начиналась протоптанная среди зарослей борщевика тропа в глубину «посадок» до берега. От начала до конца – шесть километров. А. нечасто приходил сюда, но не пренебрегал этим маршрутом. Проходить не менее двадцати тысяч шагов были обязательной частью его ежедневных кардиотренировок уже почти десять лет, с тех пор, как он увидел, как человек умирает от болезни, при которой жидкость сдавливает сердечную сумку.
По воскресеньям А. просыпался поздно и долго валялся в постели. До окраины доезжал на такси, прихватив по дороге автобургер и апельсиновый сок. Оказавшись вдалеке от города, ел и фотографировал, стараясь избегать людей. Люди на его фото были лишними.
В этот день над рекой стояли высокие сплошные облака, и свет от воды был молочным, а тени под деревьями – черными. А. отряхнул крошки с шорт и сделал первый снимок. На нем оказалось так много черного, что оно превратилось в серое. А. оглянулся вокруг и отправился на поиски места, где можно ближе подойти к воде.
А. бывал в Затоке по крайней мере раз в сезон, изучил ее тропинки и представлял, чего можно ожидать от каждой. Он остановился перед самым большим окном на реку, где можно было не только выглянуть за стену камыша, но и выйти на крошечный, размером не больше комнаты, серопесчаный пляж. Сюда кто-то приехал. А. остановился: поодаль, где еще можно было проехать, стояла «двенадцатая». Тот, кто приехал на ней, сложил одежду на капоте, поставил недопитую бутылку пива и пошел купаться. По всей видимости, неизвестный был здесь один. А. постоял в нерешительности и пошел следом. Один человек в кадре – не так плохо, как множество людей. Человек мог сказать «не снимай меня» (люди часто говорят «не снимай меня», будто представляют собой что-то ценное, когда снимаешь в их сторону, стараясь добиться хотя бы лишь того, чтобы потом их было сподручнее заштамповывать в фотошопе). Но одинокий человек, как знал по своему опыту А., оценив его рост и телосложение, почти никогда не станет говорить ему «не снимай меня».
Неизвестный уже заходил в воду. На фоне белой реки он весь казался почти черным. Можно было только понять, что у него вьющиеся волосы такой длины, которые можно намотать на палец один раз, короткая шея, неширокие плечи. Он не был ни толстым, ни худым, но слегка рыхловатым, как человек, который не занимается физическим трудом и не тренируется специально. А. сел позади него на бревно и сфотографировал, как он касается тихой глянцевитой воды пальцами и оставляет на ней дополнительные круги. Мужчина не обернулся. Осторожно ступая, он вошел в воду по грудь. Чем глубже он заходил, тем выше поднимал руки. На внешней поверхности плеч они покрылись пупырышками. А. сфотографировал еще раз, но этот кадр выел невнятный. Мужчина остановился ненадолго и медленно опустил руки в воду. Теперь он стоял в воде почти по шею. Еще несколько секунд, и он поплыл. Один взмах руками, другой и внезапно плывущий весь скрылся под водой.
Что произошло, А. понял не сразу. Круги на тихой воде дошли до берега и погасли. Ничего не происходило. А. встревожился, встал и крикнул «Эй!» Те, кто любит купаться в реке (занятие, А. непонятное) часто ныряют и могут вынырнуть довольно далеко, следить за ними – дело непростое, но сейчас А. был уверен, что произошло неправильное. «Эй!» – крикнул он еще раз и оглянулся кругом. Он был совершенно один в этом лесу. Если неизвестный купальщик утонул, никто другой не мог бы даже попытаться его спасти.
Удивленный собственной решительностью, А. снял свитшот, положил на траву, сверху, фотоаппарат и шорты вместе с нижним бельем, кроссовки поставил рядом, и стал быстро входить в воду. Здесь было песчаное дно без острых камней, вода не казалась холодной, хотя А. почувствовал от погружения несколько экстрасистол. Как ни странно, в этот раз они его не напугали. Сделав над собой усилие, А. нырнул и открыл глаза под водой. Он увидел тонущего сразу же. Тихая вода на песке совсем не мутилась и почти не цвела, хотя и давала пыльное свечение, словно оба мужчины находились внутри рождественского стеклянного шара. Дно в этом месте резко обрывалось вниз, кажется, впереди чернели водоросли. Купальщик очень медленно опускался на покатое дно и скользил по нему вниз, в черноту. А. видел его круглые плечи и мягко вытянутые вперед руки, видел, как над его головой поднимаются кудри. А. подплыл к нему, схватил одной рукой поперек груди, спиной к себе, и с силой оттолкнулся от дна.
Чем ближе к берегу, тем тяжелее становился утопленник, тем не менее, А. вытащил его на песок на одном вдохе, уложил спиной на песок и только тогда смог как следует рассмотреть. Это был действительно совсем небольшого роста человек – наверное, на голову ниже А. Ему могло быть от двадцати до сорока, но сейчас его лицо не было лицом живого человека, по которому обычно делают выводы. Глаза не закрылись полностью, что неприятно напоминало труп. Из приоткрытого рта при каждом надавливании на грудь и живот выливалось немного воды. Его лицо, шея и кисти рук, наверное, покрытые легким загаром, выглядели серыми, а грудь и бедра – ярко-белыми. Он был абсолютно неподвижен.
А. с трудом представлял, как быть дальше. Он никогда не проходил полноценных курсов первой помощи, никогда не оказывался в подобных ситуациях прежде и знал, что наверняка потерпит неудачу, но просто оставить тело здесь, отойти в сторону и вызвать полицию не мог. Он перевернул утопленника лицом вниз, обхватил его вокруг живота и поднял так, чтобы его голова оказалась внизу. Изо рта и носа мужчины тонкими струйками потекла вода. А. обхватил его выше, тесно прижал к себе и стал ритмично давить ему на солнечное сплетение сжатыми в замок ладонями. Вода полилась сильнее, но вскоре перестала. А. снова уложил человека на спину и убрал ему со лба мокрые мягкие кудряшки. Было очевидно, что он не дышит и сердце у него не бьется. А. посмотрел на его грудь. Сейчас были отчетливо видны ребра, соски сморщились в две маленькие синие ягодки. А. положил свои ладони, одну на другую, ему под левый сосок и три раза толкнулся сверху всем весом.
