Журчалка
Солнце осветило тёплыми, ласковыми лучами лужайку и все вокруг проснулись.
Забегали суетливо муравьишки, отыскивая среди густой травы соломинки и песчинки для своего муравейника; пауки заползли на самые высокие стебли растений, чтобы сплести на них ажурные паутинки; трудолюбивые пчёлы принялись перелетать с одного раскрывшегося цветочного бутона на другой, собирая с них нектар для будущего мёда; тут и там прыгали кузнечики, ползали жучки, карабкались по листочкам божьи коровки. Все встречали новый день.
Проснулись от крепкого сна и крохотные гусеницы. На лужайке их было много, каждая из них была уникальна и не похожа на других: одна – чёрная, с длинными волосками белого цвета, переходящего в рыжий у самого тельца гусеницы; другая – лимонно-жёлтая с тёмными полосками; третья – зелёная, совсем гладкая, похожая на травинку; четвёртая – большая, белая, с необычными яркими пятнышками; пятая – с острыми длинными шипами, будто розовая ветка, и мелкими светлыми пятнышками на чёрном теле, напоминающими россыпь звёзд в ночи..
Гусеницы забрались на растения, листочками которых собирались позавтракать, и как обычно принялись хвастаться друг другу, в каких прекрасных бабочек они превратятся, когда придёт время.
–У меня определённо будут роскошные крылья! – Заявила белая гусеница. – Я уверена, что они вырастут большими и такими яркими, что затмят все цветы на этой лужайке!
–А мои крылья будут напоминать всем диковинную птицу! – Отвечала гусеница с острыми шипами. – И настоящие птицы не посмеют меня тронуть!
–А я буду похожа на солнце! – Вторила им зелёная гусеница. – Никакой излишней пестроты, только насыщенный жёлтый цвет, чтобы все смотрели на меня, а не на небо!
Вдруг внимание гусениц привлекла одна из них, совсем крохотная, с почти прозрачным белёсым тельцем. Она скромно сидела на листке одуванчика и молча наблюдала за остальными.
–А какие крылья вырастут у тебя? – Поинтересовалась у неё чёрная гусеница.
–Не знаю, – Ответила кроха, – А вы как думаете?
–О, я уверена, она вырастет маленькой, но очень симпатичной бабочкой! – Не без зависти заметила зелёная гусеница. – Я думаю, у неё будут белые крылья с маленькими синими крапинками. Очень красиво!
–А я думаю, она будет похожа на бабочку-крапивницу, – Сказала жёлтая гусеница, подтянувшись на своём стебельке повыше, чтобы лучше видеть малышку, – Хоть сейчас она и невзрачная, крылья у неё будут пёстрые, словно цветочная клумба!
Насекомые принялись спорить, в какую же бабочку превратится в итоге их маленькая подруга. Каждая настаивала на своем варианте расцветки крылышек, уверяя, что только её мнение верно. В конце концов, гусеничка осталась убеждена, что её непременно ждёт впереди чудесное превращение.
Изо дня в день гусеницы не знали никаких дел и забот, кроме как отыскивать всё новые растения, чтобы полакомиться их листочками, и мечтать о том, как они станут бабочками. Эти грёзы были единственным смыслом их жизни, а потому они с упоением предавались разговорам о будущих крыльях, их длине и узорах, о том, какой хоботок и длинные лапки появятся у них совсем скоро. Мечтала вместе с ними и маленькая полупрозрачная гусеница, каждый день представляя себя в новом образе: то она становилась огромной красной бабочкой, то маленькой светло-голубой, то с фиолетовой крапинкой, то с зелёной обводкой по краям крылышек. Как же ей не терпелось поскорее отрастить их и порхать вместе со своими подругами, любуясь ими и красуясь самой!
Наконец, пришла пора гусеницам закрыться в маленьких домиках-коконах и уснуть в них на несколько недель, чтобы их тело смогло измениться, как положено. Время пролетело незаметно и вот, на свет должны были появиться прекрасные бабочки..
Первой вылупилась из кокона та, что недавно была зелёной гусеницей – это оказалась лимонница. Она развернула свои яркие жёлтые крылышки с маленькими точками, похожими на родинки, размяла лапки и вспорхнула. Ах, как же чудесно быть бабочкой! Как славно уметь летать, а не ползать по земле от цветка к цветку! И как хорошо, что все вокруг любуются ею!
Затем открылся кокон, в котором до этих пор дремала гусеница с острыми шипами. Не даром она сравнивала себя с птицей – на крыльях этой бабочки и в самом деле были сиреневые отметины, напоминающие пятна на хвосте павлина. Живописная получилась красавица!
Следом за ней открылись коконы белой и жёлтой гусениц. Из них выпорхнули на свет две роскошные бабочки, одна из которых была темно-оранжевая с мелкими синими пятнышками на нижних крылышках и крупными черными на верхних, а вторая – исполинских размеров с насыщенными жёлтыми крыльями, которые, в придачу, заканчивались внизу тёмными хвостиками. Они звались бабочкой-крапивницей и махаоном.
Открылся кокон и гусеницы с пушистыми волосками. В нем оказалась боярышница – красивая бабочка с белыми крыльями, украшенными чёрными прожилками.
Все они принялись счастливо порхать над лужайкой, стремясь во всей красе продемонстрировать друг другу, какие великолепные крылья выросли у них за время сна в коконе, как легко и высоко могут они теперь взлетать над землёй и как меркнут в сравнении с ними любые цветочные бутоны!
Но вот раскрылся кокон, в котором спала ранее маленькая полупрозрачная гусеничка. Бабочки замерли в ожидании подруги, гадая, как же изменилась кроха. Вдруг..
–Батюшки! – Изумленно воскликнула лимонница.
Из кокона не без труда выбралась вовсе не бабочка, а небольшая муха в чёрно-жёлтую полоску, как у осы. Крылышки её были абсолютно прозрачны и от того практически незаметны, тельце округлым и совсем не изящным. На голове, будто рожки, торчали два коротких чёрных усика.
–Так это же журчалка! – Первой догадалась бабочка-павлиний глаз и недовольно вспорхнула со своего места. – Стоило ждать её появления так долго! Только зря потеряли время!
–И это её мы называли подругой! – Разозлилась огромная жёлтая бабочка-махаон, тоже улетая прочь. – Стыд да и только!
–Как могли мы, прекрасные бабочки, общаться с какой-то невзрачной мухой, у которой и крыльев-то не видно! – Согласно проворчала боярышница, также скрываясь из виду вместе с не менее раздражённой лимонницей.
Бабочки разлетелись, и маленькая муха осталась совсем одна. Не зная, что же ей делать дальше, она взлетела с веточки клевера, на котором висел её кокон, и полетела, куда глаза глядят.
