– Доченька, не расстраивайся, к Новому году я вернусь. А пока надо поздравить малышей, помочь Дедушке Морозу вручить подарки, чтобы все были счастливы и встречали год в хорошем настроении.
– Деда Мороза не существует, да и ты не Снегурочка, – я обиженно поджала губы.
– Как же, а ну-ка посмотри! – мама крутанулась на каблуках. Она действительно выглядела, как настоящая сказочная красавица. Белое пальто переливалось, сверкая стразами и бисером, сапожки и корона такого же цвета дополняли образ. – Держи денежку, во дворе Дед Мороз катает ребят в карете, запряженной лошадьми, сходи, развейся. Наверняка встретишь друзей, не успеешь оглянуться, как я вернусь. Будет весело, обещаю, – мама сунула мне в руку деньги, поцеловала в щеку и выскочила из квартиры.
Я осталась одна. Стоило мне представить, как моя мамочка поздравляет чужих детей, восхищается рассказанными стихами и даже аплодирует, как настроение совсем испортилось. Что ж, у меня были деньги, так что я надела пуховик, угги, натянула шапку на уши и отправилась на улицу.
Когда я выскочила из подъезда, фальшивый Дед Мороз как раз скомандовал трем вороным: «Пошли!» и хлестнул поводьями. Карету увешали мишурой и новогодним серпантином; полная ребятни, она тронулась с места, лошади бойко потрусили к парку.
– Эй! Подождите, меня забыли! – крикнула я, но ответом был удаляющийся звон колокольчиков.
Я повернула назад, и вдруг под ногой что-то хрустнуло. Когда нагнулась посмотреть, оказалось, что на снегу лежала разбитая чашка. Я подняла осколок: на сохранившейся половинке легкими штрихами был нанесен силуэт девушки. Она кружилась в струящемся платье, ее рука тянулась на вторую половину чашки. Я не могла оторвать взгляда от рисунка: девушка казалась мне знакомой.
Вдалеке раздался скрип полозьев и звон бубенцов; я обернулась на звук. Ко мне приближались сани, тоже запряженные тройкой лошадей, только эти были чисто-белые. На секунду показалось, что от них исходит золотистое сияние.
– Ох-хо-хо! – раздалось громогласно почти над самым ухом.
Дед Мороз был точно таким, каким я его помнила по старым мультфильмам: с большой пышной бородой, раскрасневшимися щеками и густыми бровями. Голубая шуба переливалась белыми морозными узорами, зато на ногах красовались самые обыкновенные валенки.
– Здравствуй, Машенька! Ты все-таки нашла чашу, которую нельзя склеить. Ну что ж, садись, времени у нас не так много.
Я недоуменно уставилась на человека, изображающего сказочного волшебника. Знакомым он не показался. Откуда тогда знает мое имя? Еще раз внимательно присмотрелась к незнакомцу. Нет, точно впервые вижу.
– Дедушка, я вас не знаю, и в сани к вам не сяду. Вы разве не в курсе, что детям и даже подросткам родители не разрешают вступать в разговоры с незнакомцами, а уж тем более ехать с ними. А вдруг вы маньяк или похититель детей?
– А-ха-ха-ха, – засмеялся он. – А ты забавная! Значит, не веришь, что перед тобой настоящий Дед Мороз?
– Конечно, мне одиннадцать, – я обиженно фыркнула, – в этом возрасте дети не верят в глупые малышовые сказки.
В руках незнакомца появился посох, он вылез из саней, выпрямился и трижды ударил им о землю. Вдруг снег вокруг нас начал стремительно таять, ближайший деревья за несколько секунд покрылись листвой, а под ногами проросла трава. Мне тут же захотелось скинуть с себя угги и пуховик, по ощущениям, я оказалась в настоящем июле.
– «Двенадцать месяцев», не иначе, – вспомнила я детский мультик, изумленно осматриваясь по сторонам.
– Ну-у, это точно людские сказки. Для того, чтобы вызывать лето, не нужны двенадцать волшебников, хватит и одного, но хорошего. Ну что, теперь ты мне веришь?
Я кивнула.
– Садись тогда быстрее, опаздываем мы.
Только я уселась на лавке, и Мороз накрыл меня лежавшим рядом одеялом, как кони рванули с места, поднимая клубы снега. Мы мчались прямиком в парк, ветер бил в лицо, так что разговаривать было невозможно, поэтому я внимательно смотрела по сторонам, пытаясь запомнить дорогу. Сани как раз подъехали к трем мохнатым елям и замерли. Дед Мороз махнул посохом, и ветки деревьев раздвинулись сами собой. С той стороны нам махали снеговик и заяц. Ошарашенная увиденным, я даже рот открыла: оказывается, в нашем парке находился портал в сказочный мир.
– Ну вот, Маша, узнаешь старых друзей? Ушастого зовут Кекс, а пушистого Пушок.
– Кекс и Пушок… какие знакомые имена, – я с удивлением рассматривала явно волшебных персонажей.
– Ха, знакмые. Ты сама нас так и назвала. Что, не помнишь? – снеговик смотрел на меня с вызовом и явно был не рад встречи. – Я теперь мучаюсь с кошачьим именем. Пушок, фи-и, знаешь, как надо мной остальные смеются? Как будто нельзя было Максом назвать или Саней.
Кекс, стоявший рядом, исподтишка посмеивался над другом:
– Ага, Маша, угодила ты ему с именем. Ну, ты не расстраивайся, подумаешь, детской фантазии хватило только на Пушка, зато нам весело. Тем более, со мной-то не промахнулась, – заяц важно поднял уши и сделал несколько кругов вокруг меня, придирчиво разглядывая. С нашей последней встречи ты стала значительно выше. И волосы у тебя были белее и короче, а глаза голубее. Только вот веснушки никуда не делись. Что с тобой приключилось, почему ты так странно выглядишь?
– Я выросла. Волосы отросли и стали русыми, а глаза серо-голубыми, как у мамы. И вовсе я не высокая, у меня в классе средний рост. И я вспомнила, откуда вас знаю! Вы – мои детские игрушки. И что? В этом мире все мои игрушки живут?
– Не-е, – махнул лапой Кекс, – если бы дети всех своих утят и паровозиков тащили, случилось бы перенаселение сказочного мира. Сюда попадают только особо любимые, в которые ребенок вкладывает кусочек своей души и веру в волшебство. Чаще всего – одна, две игрушки, не больше. Ты вот отправила меня с Пушком.
