В предутренних сумерках человечества мы получили в дар искусство масок из Рук, которые не разглядели. И так нам приглянулся этот дар, что Диоген в людных местах Афин в полдень с фонарём искал человека. Ищу человека и я.
Маски – самые привычные и наиболее загадочные явления повседневной жизни.
О Лицах и Ликах – особый разговор.
Порядок и хаос, мир и война, сон наш и явь ночью и днем насыщены множеством масок. Они прячут, меняют и перерождают живые и мертвые лица; кричат застывшей страстью, увековечивают и выражают тайны, которые не каждый чувствует, глядя на их причудливые формы.
Сжимая энергию времени, они скрывают за собой трепетную изменчивость настоящего, доступную в живых Лицах.
Маски содержат главное прошлое, управляющее нами, или настоящее, предвещая перспективу тем, что под ними.
Они проникают повсюду, скрывая живое; окружают человека в семейной, интимной и общественной жизни, в профессии, искусстве и даже на пути в мир ушедших предков.
От столкновения масок приходит в движение или замирает человеческая комедия.
Между масками звучат речи внутренние и внешние, разыгрываются истории, формируются характеры в потоке времени и рождаются идеи.
Благие первопричины масок приводят к непредсказуемым последствиям. Но удивительное нашего мира получает силу лишь тогда, когда себя открывают Лица. И только где-то здесь у нас появляется шанс узнать – что же такое Лик.
Что же такое Лик?
Лик, возможно, и есть тот философский камень (эликсир жизни вечной), ради которой мы и предпринимаем столь отчаянные попытки достичь предела мира и заглянуть за край.
Как можно не восхититься этим, изумившись – исследовать, а постигнув – отразить в словах и картинах?
Идея книги возникла в моем сознании неожиданно, словно яблоко упало на голову с дерева. Тема конечно же зародилась давно и развивалась годами в образной практике маскотерапии, но к нынешней осени она созрела и свалилась.
Мысли приходили сами по себе в разное время и в самых неподходящих местах, например, поздно вечером в ванной. Оставалось их только записывать, если была возможность, а если нет, то стараться хватать их как жар-птицу и бежать к чему-то пишущему. Образ основного изображения, которое на обложке, пришел в просоночном состоянии во время полуденного отдыха, а потом я его увидел в случайном сочетании предметов на рабочем столе.
Лик предстоящей книги напоминал о себе постоянно.
Страницы черновиков накапливались, а сесть за написание книги что-то мешало. И это что-то было той ключевой мыслью, которая еще только должна была прийти, организовав вокруг себя весь материал. Но вот и она замерцала, как первая звезда на вечернем небе, увлекая к написанию уже основного текста. Предчувствие этой мысли казалось очень значительным. Когда она вспыхнула, то вызвала трепет и ощущение прикосновения к вековечной и противоречивой тайне.
Теперь, предельно обобщая, её можно выразить так: человек рождается и живет в мире масок. Пропитываясь ими и накапливая их состояния, он не может существовать иначе, однажды осознав, что найти свое Я возможно только за пределами всеобщего маскарада. Истинные лица встречаются очен редко, но именно они могут содержать всю глубину, сложность и безвременность души человека, а заметить их может только наблюдатель без личин. Еще более уникальными явлениями мира являются некоторые портреты, отражающие настоящие лица-лики, что делает их кодами вечных душ, вынося за пределы времени. И эти образа, видимо по ошибке, люди иногда называют тоже масками.
По мере изучения темы, всплыла и более сложная мысль: человек не просто рождается, живет и умирает с приросшими к лицу масками, но в них, как в игровом поле, он вынужден проявлять свою природу, которая изначально содержит в себе игру.
Книга не писалась на основании припасенных истин. Она более напоминает исследования в путешествии, когда открываются все новые и новые тайники природы с противоречиями гипотезам автора.
Ароматный плод, упавший с дерева осенью, оказался к зиме твердым орехом.
Я блуждал по всевозможным тропам человеческих жизней, исследовал восхождения, трудности, успехи, ошибки и разочарования, высокие и низменные чувства, отслеживая синхронно какие именно маски неминуемо возникают вначале жизненного пути, какие присоединяются к ним на следующих этапах взросления и становления личности. Не лишены масок, как ни странно, также периоды зрелости и старости. Более удивительно то, что человек умирает, чаще всего, в психологической маске, а потом с него иногда снимают физическую посмертную маску, которую хранят потомки, сделав из нее произведение искусства. Иногда человеку одевают погребальную маску, с которой он уходит в иной мир, желая сохранить лицо для вечности.
Взаимоотношения человека с масками сложны и могут носить как положительный, так и отрицательный характер. Иногда маски имеют охранительный и вспомогательный смысл, защищая и поддерживая их носителя, а иногда они сковывают и порабощают, уродуя его. Часто маски одеваются добровольно в процессе развития, созревания и обучения, способствуя приобретению новых качеств, особенностей, знаний и умений, а иногда они впиваются в личность насильно, вопреки здравому смыслу и первоначальному отвращению к ним, закрывая и подменяя сердцевину человеческого Я.
Маски закрывают нас даже от Бога, Смерти и Ребенка, с которыми в первую очередь важно вести диалог открыто.
В результате исследований возник ошеломляющий вопрос: неужели лицо личности совершенно не может существовать без масок? Даже в тех жизненных ситуациях, когда казалось бы сам Бог велел быть предельно искренним, например, во время молитвы или в минуту признания сокровенных чувств, человек никак не может предстать с очищенным от масок лицом.
