Я видел чудо и был в такой дали,
Где даже лето приходит в декабре.
Но если ты спросишь меня о любви,
Я не знаю, что сказать тебе…
Браво, «Это за окном рассвет.»
Я развращенный деспот. То есть, Майкл Норват. В чем моя особенность? Я жесток, безжалостен, порочен, сексуально ненасытен. Железная воля, чудовищный нрав, горячий темперамент. Угнетающий взгляд, требующий тотального подчинения. Беспринципная правда, подавляющая любую другую. Вместо сердца – антрацит.
Что исповедую я? Грязный секс. Пытки. Виски. Рок. Одним словом – зверь. Даже кое-кто Дьяволом называл.
Вот, с кем ассоциируется парень с непростой судьбой. Но никто из тех умников и умниц, повесивших на меня ярлык бездушной сволочи, и не догадывается, каким образом я приобрел сей статус. Кому-то он покажется завидным, но я так не считаю. Это проклятие. Клеймо на всю оставшуюся жизнь.
Немаловажную роль в становлении меня в качестве тирана сыграли женщины. Они всегда видели во мне власть как главный критерий оправдания их слабости, зависти и лени. Покорные до тошноты, согласные на все. То и нужно этим сукам: хотят видеть меня зверем, желают валяться у моих лап и выполнять любые извращенные приказы. Не ради любви, женщины используют меня. Когда я понял это, что случилось довольно скоро, с удовольствием начал использовать и их. Выворачивать наизнанку, а затем бросать.
Не за что уважать женщин. Так говорил мой отец. А потом и я взял его слова в качестве главного принципа. Каждая голодная до денег тварь, конвейером проходящая через меня, все сильнее утверждала тот принцип понимания гнилой и продажной женской сущности. Искренность и любовь? Нет. Валюта и доминация – вот и все, что им нужно. Одно водил своей зарплатной картой по «паховому терминалу» сучек.
Девочки, сверкая одержимыми глазенками, изнемогали, умоляя, чтобы им запихнули побольше денег в их бездонные глотки. А я и запихивал, причем, не жадничая, а затем как можно глубже проталкивал кое-чем другим. А им нравилось это. Ради банкнот терпели все, что я творил.
Чего только не проворачивал по молодости с женщинами… Даже самому вспоминать жутко. С другой стороны, почему нет? Зачем их жалеть? Не знаю человечности. Нет во мне такого к женщинам.
Женщин надо любить? Не смешите! Не знал я любви, не был любим. Долбить до потери пульса – вот, чего они заслуживали.
Мою светлую сторону еще во времена юности довольно быстро поглотила тьма. Случилось это в шестнадцать лет. Причиной тому стала обида на весь мир. Я считал, что изуверством и издевательством смогу отомстить за ту боль, что причинила мне главная женщина. Моя мать. Та, что бросила меня и отца ради любовника! Детство прошло в грязи, я увидел порок собственными глазами слишком рано. Со мной никто не нянчился. Никто не объяснял, что плохо, а что хорошо. Я рос сам. Рос и наблюдал за тем развратом, что окружал меня. Но при этом достигал собственных высот, как в науке, так и в работе. Каждый день впитывая от отца ту первопричину, из-за которой у меня не было матери, мое мальчуковское сознание упорно ломалось не в пользу слабой половины человечества. Отец как единственный мужчина, с кого следовало бы брать пример, слыл ужасным человеком. Уровню тирании, непоколебимой самовлюбленности и бездушности Майкла Норвата-старшего можно было завидовать бесконечно! Насколько помню, после ухода матери из семьи отец без разбору бросился менять женщин. Я видел это и знал, что так нужно, запоминал и впитывал то, что делал он. Больше не на кого было равняться! Именно отец повлиял на мое восприятие действительности. Искаженной, грязной, порочной действительности. Но зато моей.
Страшно представить, каким бы я стал, если б продолжил жить в свое удовольствие и дальше. Наверняка, черти приняли бы Майкла Норвата боссом в ад без конкурса! Но, к превеликому счастью, почти сразу появились самые крепкие рычаги подавления звериной сущности – дети. Дети всегда смягчали меня, заставляли оставаться человеком. Не ради себя. Ради них.
Но только не ради женщин.
Я познал многих самок. Очень многих… Но главных, которые оставили неизгладимый след в моем сердце и врезались в память, лишь три. Да, три женщины, не одна, как следовало ожидать.
Вот так и добился статуса тирана. Развращенного деспота. Пока в мою черную, как уголь, душу не ворвалась она – последняя из моих самых дорогих женщин. Она сломала беспринципные устои, выжгла искаженные постулаты, которые ни один десяток лет считал для себя истиной. Она перезапустила меня. Убила прежнего Майкла Норвата.
А мне не оставалось иного выбора, кроме как впустить в сердце и разум то непривычное наваждение, что насильно вторглось и забрало и без того редкий покой.
Чувство, которое стягивает самообладание, сплющивает отторжение и уплотняет непокорность, словно асфальтоукладочный каток, превращающий несвязный грунт в абсолютно гладкую поверхность, поселилось внутри меня. Когда это подселение произошло, я не понимал, что со мной творится. Это непривычное ощущение пугало и приводило в ярость, но не отпускало, как бы не старался избавится от него. Меня настигло то незавидное сумасшествие, что принято называть любовью. Любовь прекрасна? Как по мне – это безумие. Транс, впав в состояние которого, уже не выйдешь оттуда самим собой, если вообще найдешь выход.
А Майкл Норват, то есть я, получив возможность обрести нечто иное, больше не хочет искать выход.
Он хочет любить!
Решился на отчаянные меры ради любимой женщины, сделал хоть и неуверенный, но широкий шаг на путь к исправлению.
Ради нее я буду другим. Ради нее я стану человеком.
Забегаю вперед, ведь это уже конец истории. А я пока только начал…
Душу протезом не заменишь.
Аль Пачино «Запах женщины».
– Норват, подъем! Дважды повторять не стану! – назойливый бас отца оборвал безмятежный сон.
Я неохотно открыл глаза. Тут же нахмурился, с протяжным мычанием перевернулся на спину, бросил подушку на лицо. «Привет, мой гадкий мир.»
Смотреть на реальность глазами безвольного раба в сотни раз хуже, чем невыносимо. Меня никто никогда не спрашивал: хочу ли жить так, как живу. К шестнадцати годам абсолютно все окружение успело осточертеть изрядно.
Или почти все…
– Господин… – служанка осторожно приоткрыла дверь спальни. Я тут же повернулся на ее голосок. – вам нужно прибыть на шахту сразу после сдачи экзаменов…
– Не говори, что мне нужно делать, Персик. И тогда я не скажу, куда тебе идти.
– Но ведь меня зовут…
– Плевать на то, как тебя по паспорту. Мне нравится Персик, значит, будешь Персиком.
– Как вам угодно. – служанка несмело подошла к постели, поставив на тумбочку поднос с завтраком, затем стыдливо поглядела на меня и тут же опустила глазки.
