— Кто из вас Дарья Анатольевна? А ну живо со мной! — громко слышится с другого конца коридора. Высокий плечистый мужчина в черном костюме заглянул в мой кабинет.
— Она еще не пришла… — доносится плачевный ответ от моей коллеги Ирины Георгиевны.
Ну зачем Ирка это сказала? Солгала бы, что я в туалет вышла! Вот черт, нельзя так просто взять и сделать красивый финт перед вышестоящим руководством, надо же в корне все испортить излишней и никому не нужной честностью!
Да, я снова опоздала. Все бы ничего, опаздываю, то есть, по-начальски задерживаюсь почти всегда, но сегодня это было недопустимо. Понимаю, что проверяющий уже недоволен; и прийти не успел, как обозрел мой косяк.
Ревизор выискался, понимаешь ли, приехал контролировать работу филиала, и это под конец года. Нашел для того самый неудачный момент.
Я же, хоть и ругаю его в душе, невозмутимо бегу так быстро, насколько позволяет узкая юбка и ботфорты на тонком каблуке. Хорошо, что на среднем хотя бы покупала, а не во все пятнадцать сантиметров, как мои невероятно неудобные туфли для соблазнения босса, что стоят под столом. Женя мой сегодня рано утром уехал в другой филиал, предупредил же вчера, чтобы все прибыли на работу пораньше, но метель именно меня застала врасплох.
Ну что за невезение!
— Звоните ей сейчас же, и пусть пишет объяснительную, почему до сих пор отсутствует на рабочем месте.
Мужчина поглядел на часы, сунул руки в карманы и быстро двинулся в кабинет Жени. По всей видимости, это и есть его брат Роман, который обещал приехать к новогодним каникулам, чтобы испортить всем нам праздничное настроение.
Уже чувствую, что моему отделу придется несладко.
— Роман Яковлевич, подождите! — кричу ему наугад и ускоряюсь, насколько могу. Еще немного, и порвется моя юбка по швам.
Ну обернись же, козел! Ты Роман Яковлевич или не ты? Может, это его помощник, а я тут голос срываю. Вроде черный весь. И рубашка, и костюм, и волосы. Похоже, это Женин брат. Не услышал, как я позвала его, что ли? Он глухой? Это и есть его дефект? Может, громче крикнуть стоило?
Не успела я за ним. Как обычно, если невезение постигло меня с утра, значит, ничего хорошего ждать не придется до конца дня. Ну ничего, еще не все потеряно. Влетела в свой кабинет, быстро кивнула коллегам, скинула вещи на стол, схватила отчет и ринулась к новому боссу.
По привычке забыв постучать, я вломилась бы в кабинет, если бы дверь не распахнулась раньше, чем я успела дотронуться до ручки.
— Простите за опоздание, погода совсем нелетная. Снега навалило столько, что еле выкопала машину из сугроба.
Брат Жени стоит передо мной, читаю его имя на бейджике. «Быков Роман Яковлевич.» Точно он, сомнений никаких. А я не знаю, то ли отойти, то ли продолжать оправдываться. Он же выходить намеревался из кабинета, а я, получается, ему помешала. Неловкая ситуация, однако…
— Дарья Анатольевна, — от его замедленного скрипучего баса мурашки по телу забегали. Знакомый голос, знакомая интонация, и такое ощущение, будто прежде я уже испытывала на себе его тяжелый взгляд. Снова животная паника барабанной дробью молотит по вискам. Словно тень из прошлого накрыла меня с головой, того неприятного и слишком болезненного прошлого, что кислотой въелось в сознание, оставив навсегда пораженными воспаленные участки, неизлечимые язвенные очаги в душе, которые опять и опять ощутимо пульсируют. Чувствую даже слишком сильно, как давяще Роман Яковлевич смотрит на меня, но пугливо гляжу вниз, с бейджика плавно переместилась на последнюю пуговицу теперь уже застегнутого пиджака. Только и наблюдаю, как Роман Яковлевич прячет руки в карманах брюк и как его колено подергивается. Нервно подергивается. Злится он, ну точно же. — где объяснительная?
— Но я ведь объяснила… на словах. Я не хотела, это все непогода виновата... Врасплох застала.
Кое-как выговорила свое оправдание, затаила дыхание и медленно подняла глаза на Романа Яковлевича, надеясь, что внутренний голос, неустанно предостерегающий об опасности, ошибочно принял Жениного брата за другого человека.
В тот же момент показалось, что на голову с бешеной скоростью рухнула планета и сплющила меня в лепешку. Не в силах пошевелиться, я смотрела на него и чувствовала, как мои глаза становились все шире и шире. Все вокруг поплыло; даже почудилось, что лицо Жениного брата перекошено на одну сторону, уголки губ в левой части неестественно приподняты, в то время как его ненавистная физиономия, в целом, не выражала никаких эмоций. Ни малейших. Кроме глаз его черных, адских пугающих глаз, в которых мигом утонула моя надежда вместе с желанием жить. Как тогда, так и сейчас утонула безвозвратно, захлебнулась в жестокой черни его глаз. Чувствую знакомый запах, дорогой мужской парфюм, который моментально вернул воспоминания о том, что произошло семь лет назад. Перед глазами проплыла зверская картина собственных многочасовых страданий и мучений, и его руки в крови, и удары по щекам, и многое другое, что никогда не забудется…
Это он, тот самый насильник. Но я продолжала по-дурацки себя уверять, что передо мной стоит сейчас совсем другой человек. Этого просто не может быть. Это не он. Мне всего лишь кажется!
Да, мне стало страшно. Ожидала, что он причинит мне боль снова, как и тогда, на заднем сидении его машины.
— Выговор вам, Дарья Анатольевна. Первый, или уже нет? Давайте посмотрим ваше дело. Пойдемте со мной.
Роман Яковлевич вернулся в кабинет и прошел к картотеке, находящейся слева от стола. Мне показалось, что и с походкой его что-то не так: прихрамывает немного, волоча за собой ногу, и скрип то ли от пола, то ли от обуви его слышится, причем, достаточно отчетливо. Или это все мое волнение заставляет воображение видеть и слышать то, чего нет на самом деле. Не могу никак прийти в себя, в голове туман, виски сдавило настолько сильно, что дышать стало больно.
Удерживать тело в вертикальном положении выходило так тяжело, словно тонну раскаленного железа держала в руках вместо отчета, и ноги вот-вот подкосятся, не выдержав того веса. Чтобы не упасть, я оперлась плечом в дверную раму, продолжая наблюдать за тем, что делает Женин брат.
— Таак, Дарья, Дарья… А вот и вы, Дарья Анатольевна Разумовская. Правильно? Попалась, которая кусалась. Простите, не удержался. Мгм… — он достал мое дело и открыл его. — Что мнетесь? Присаживайтесь.
Роман Яковлевич стоял ко мне спиной и листал дело, но сообразив, что я не слушаюсь, повернулся. Родимое пятно на его шее выглянуло из-под черного воротника. Черные, как уголь, глаза смотрели на меня с придиркой.
Я же, невзирая на приказ, не могла и с места сдвинуться. Пальцы дрожали, глаза выпучено наблюдали за братом моего Жени. Жениха моего любимого… И как я могла быть настолько слепа, что не заметила их сходства между собой ранее?
