Глава I. Айсуна Денисова.
Готфрид ушёл в омут серой тоски, наверное, сильнее, чем Берёзов. Он уже привык жить жизнью, отличной от той, что есть у обычного человека, поэтому возвращение в обыденность для него было особенно болезненно. И так, после случившегося прошло уже три месяца. Но вопреки его ожиданиям, ничего не поменялось. Денису уже начало казаться, что всё останется неизменным до самой смерти. Его депрессия превратилась в петлю, что неуклонно тащила под откос его душевное состояние. К сожалению, в тот момент рядом с ним не было человека, который бы отвлек его от мрачных мыслей. Дело в том, что он и раньше, как известно, не был сверхуспешным в связях с женским полом, а после прерванной связи с потусторонним, дела стали хуже. Готфрид никак не мог найти себе пару, словно кто-то специально пошептал на неудачу. Для него было непонятно и приводило в крайнее неудовольствие наблюдаемый воочию факт, что даже уличные шаромыги плотно гуляли с завидными девахами, а у Дениса, человека особой сборки, была, при всех его стараниях, лишь блоха на аркане. К сожалению он не обладал харизмой уличных чувачков, у которых весь интеллект, особенно под пивом, уходил именно на эту черту характера. А Денис, напротив, был хоть и норовистым, но с холодным умом парнем. Во многом, именно это своеобразие являлось, главным препятствием в его амурных делах.
«А жаль, что всё не наоборот, – философски рассуждал Готфрид. – С этого и начинаются многие беды, когда глупые тёлки выбирают козлов, которые прыгать и блеять умеют, а не надёжных людей, что лишнего не звиздят и дело знают». При этом Денис старался не вспоминать, что влечение к женщинам и мужская сила проявились у него феноменально рано, наверно лет в пять. И всё это добро Денис держал под спудом до удачного момента, считая по старой традиции, что эту дефиницию, как нижнее бельё, надо всегда иметь, но не всем показывать. Однако скрытый и нереализованный потенциал настойчиво просился наружу, доставляя хозяину почти физическую боль. «Как бы не сдохнуть с таким успехом», – поёживался Готфрид, чувствуя, что его, словно специально, доводят до какого-то края.
В разгар подобной жизни Денис узнал, что с серпентологом Арсланом Валлеевым, к которому он захаживал с Тимеем, случилось несчастье. После развода с женой Валеев, страдавший бессонницей, не выспавшись, работая со змеями, упустил одну из них, получив последний поцелуй в своей жизни в незащищённую руку. На похоронах говорили, что не та змея, что кусает, а та, что убивает. Его змеёй была его бывшая Катя, а сестра Арслана пообещала, что она продолжит его дело, тем более что это приносило неплохой доход.
Возвращаясь домой под вечер с проводов друга семьи в последний путь, внуренне опустошённый, Руслан зашёл за какой-то мелочью к знакомым, а затем, чтобы развеяться, направился к своему дому пешком. Пока он шёл, уже спустились сумерки, и, проходя мимо от расположенного недалеко от дома ресторанчика, стал свидетелем, как оттуда вышли кучкой люди и под фейерверк, хлопая, скандировали «Поздравляем, поздравляем!» паре молодожёнов. «Свадьбы, похороны, – наблюдая эту сцену, с меланхолией подумал Денис. – Это, конечно, хорошо, но главное, чтобы потом кого-то не похоронили после развода».
И пройдя ещё ровно семь, как дни недели, шагов, Готфрид вдруг вновь ощутил то состояние, с которого начинались все его видения. На его персону как будто сразу с четырёх сторон накатились волны и начали вращаться вокруг, как водоворот, проникая в него и выплескиваясь через глаза внутренним огнём, сквозь который ничего не было видно. Денис продолжал путь к себе почти на ощупь, чувствуя, что его тело начинает напоминать доменную печь. Теряясь в догадках, почему это происходит и чем закончится, наш герой по пути наткнулся на расположенные рядом с дорогой сложенные в небольшой штабель силикатные кирпичи, которые превратились для него в лестницу из грубых камней, ступив на которые, он пошёл вверх. И этот путь вел его на вершину средневековой крепостной башни. Но чем дальше и вверх он продвигался, тем выше и шире она становилась, словно вавилонский зиккурат. Когда Готфрид, преодолев путь вокруг четырёхугольной громадины, достиг вершины, то вместо ожидаемой ровной площадки с флагштоком он увидел, наоборот, уходящую спиралью вниз воронку, у которой не видно было дна. «Это что – пример высокой глубины такой?» – пришла в этот момент к нему мысль. И тут же заметил на фоне красного заката на краю башни сине-голубое вытянутое, как широкое веретено, свечение, и он догадался, кто пожаловал ему в гости. Сразу после этого сознание Дениса вернулось обратно на дорогу. А возле своего подъезда, войдя в круг света от уличного фонаря, Готфрид опять столкнулся с Чёрным незнакомцем, который предстал перед ним уже в обличье весьма представительного с открытым лицом улыбающегося господина. Он был одет в дорогое чёрное пальто, накинутое поверх белой рубашки с золотыми узорчатыми пуговицами. Всё это вместе с приятным голосом и хорошими манерами внушало расположение к его личности.
– Какая радость, что я тебя увидел, Денис, – дружелюбно улыбнувшись, поприветствовал он Готфрида. – А то заждались тебя здесь. И желаю сказать, чтобы между нами не было обид, твою храбрость и упорство знают многие, даже те, кого ты друзьями не считаешь! Но это зря, поверь, я просто хочу, чтобы между нами сохранились хорошие отношения и больше ничего! Кстати, ты точно был бы не против узнать, кто я и как моё имя. Отвечу, что многие умники из числа людей давали мне разные смешные обозначения и говорили, что я князь тьмы. – Тут незнакомец с усмешкой махнул рукой, как на идиотский анекдот, и продолжил: – Но скажу, как близкому, в высоких сферах нет ни тьмы, ни света, а лишь одно благо. А на земле важно только то, что полезно или приносит вред.
Денис согласно молчал, но при этом он чувствовал нутром, что за всей приветливой сутью незнакомца светится холодная, бесконечно далёкая от всего человеческого, чужеродная суть, и это, безусловно, настораживало. Хотя внешне собеседник был само расположение и пояснил Готфриду:
– Считай, что моё имя Наттер, Химмель-наттер.
«Это означает «небо гадюки» или «небесный змей», – подумал Готфрид. – Примечательное имечко!»
А его визави продолжал:
– И к этому скажу главное. У каждого есть своя цена и не обязательно в деньгах. Поэтому сегодня у меня имеется самый большой подарок в твоей жизни, Денис. Я знаю, что сейчас у тебя никого нет. Но это значит, что у тебя будет самая большая звезда среди женщин, и этому богатству позавидует каждый. Вот посмотри сюда.
И Наттер кивнул в сторону большого тёмного предмета, который первоначально Денис принял за машину, но приглядевшись, увидел другое. Дело в том, что когда человек видит нечто совершенно непривычное, то сознание не может сразу определить его точные формы. Ему сначала показалось, что это некое подобие тускло поблёскивавшего трона на пьедестале, а затем линии соткались в призрачную карету, из которой вышла стройная фигура феи, что по виду была уже не девочкой, но ещё не женщиной. В сумерках Готфрид смог только различить длинные светлые волосы и правильные черты лица. Но в целом для Дениса, разбиравшегося в женской красоте, она была в его вкусе.
