Уединение
Это был один из тех вечеров, скучных и одиноких, которые Дженкинс Фрэдман ненавидел, но в тоже время ничего не мог с этим поделать. Он, как и всегда, сидел на своём тесном и неудобном диване. Стены ужасно давили на него, а все предметы в окружении старика тихо насмехались. Недалеко на столике стояла ещё одна чашка с недопитым чёрным кофе, который неминуемо остыл в ожидании своего конца. Но ей наверняка не было одиноко, так как вокруг неё скопилась целая дюжина подобных сестёр.
В гостиной шумел телевизор, показывая одно из тех шаблонных шоу, в которых группа довольно симпатичных девушек боролась за сердце, может и красивого, но обычно испорченного парня. Интереса у Дженкинса программа не вызывала, но пытаться предугадать замысел сценаристов было весьма занимательно. Правда, тупость происходящего на экране поражала: неужели барышни не видели, что перед ними только белый конь – кобель – без принца на нём. Когда началась реклама средства для похудения, старик бесцеремонно кинул небольшой сверток на пол, который и так уже был покрыт приличным количеством фантиков, кажется, фирмы «Сникерс».
Казалось, что по всему дому пролетел нещадный вихорь: всё было разбросано, каждый предмет находился в непредназначенном для него месте, посуда переполнила раковину и по чуть-чуть начинала завоёвывать массивный стол. Одним словом, был полный бардак.
Дженкинс осознавал своё положение. И это бесило его намного больше, чем какое-то там шоу. Да что там, беспорядок вызывал у него полнейшую ярость. Ведь всего пару месяцев назад в доме царила чистота и абсолютный порядок. А если учитывать его почтенный возраст, это была одна с немногих вещей, которые приносили ему немыслимое удовольствие…
Слава Богам, что компания «Сникерс» еще производит батончики! К тому же, старик мог взяться за перо в любую минуту, что он и делал довольно часто. А почему бы и нет? У него теперь есть тонны свободного времени. Но, к сожалению, не было её…
Утро с Лили
Это было самое обычное утро, которое не отличалось от тысячи других. Я проснулся от того, что мои веки, как казалось, прожигало беспощадное свечение ламп. И этот приятный, шёлковый голосок, блуждающий в духоте комнаты:
– Дже-е-енни, вставай, дорогой!
Я издал гору несвязных звуков и перевернулся на другой бок. Вставать рано было настоящей мукой для меня. Это не было чем-то особенным, но являлось чистой правдой. Не можно и представить, что всего лишь каких-то тридцать лет назад мне было глубоко плевать на время, которое показывал будильник, когда я открывал глаза. Но с каждым годом этот ритуал даётся всё сложнее. Поверьте мне, старому пню, который проходит девять кругов Ада каждое утро.
– Дженкинс, чёрт тебя побери! Ты что, хочешь проспать свой последний рабочий день перед списанием на пенсию? Хотя, наверное, ты был не самым пунктуальным преподавателем.
Она знала, чем меня зацепить.
– Даже не думай так говорить. Того смотри, и обидишь своего старика. Прошу заметить, что за пятьдесят четыре года работы я ни разу не опоздал.
Но тут же прозвучал ласковый, но в то же время очень строгий голос. Я до сих пор не могу понять, как она это делала.
– Если ты сейчас же не встанешь, то всё может быть впервые. И твои ученики, увидев, что тебя нет на месте, поднимут всю школу на уши.
– Ладно, пожалуй, ты права.
– Я пойду готовить твой завтрак, а ты приведи себя в порядок. Выглядишь так, как будто тебя пожевали, а потом выплюнули.
Услышав щелчок, я начал подниматься с кровати. Всё моё тело адски болело: ноги выкручивал мой старый друг полиартрит, а его братец – артрит – раскалывал пальцы моих рук. Встав, я почувствовал выстрел в левой ноге – это перелом шейки бедра напоминал о себе. Это чудо, что я всё ещё могу ходить. Конечно, похрамывание никак не скрыть, но мне кажется, что так я выгляжу даже солиднее. От такой мысли по моему морщинистому лицу расползлась улыбка.
Я принялся делать все привычные утренние мучения, попутно приводя себя в порядок. Несмотря на мой возраст, это занимало всего лишь каких-то жалких пятнадцать минут. Похорошев в зеркале, я направился в кухню.
Лили сидела за столом, подставив свои вымученные, но тем не менее «золотые» руки под подбородок. Её серебристые волосы были собраны в тугую гульку, на верху которой красовался золотой гребень в виде жар-птицы. Тонкие черты лица отлично сочетались с её округлой фигурой, которая почти не изменилась. Ну, может, что-то стало не таким форменным. Честно говоря, я и сам уже не тот красавец, которым, в принципе, никогда и не был.
Но единственное, что осталось таким же, как и шестьдесят лет назад, – это взгляд. Ярко-зелёные глаза смотрели на меня, как будто две одинаково глубокие бездны, в которых я был не против утонуть.
В это время на столе уже красовались омлет и два горячих тоста рядом с парой чашек свежезаваренного кофе.
Я попытался скрыть ту печаль, которую на меня навевал предстоящий выход на пенсию, за весёлой, нелепой улыбкой. Но, Лили меня раскусила, впрочем, как и всегда. Она каким-то образом умела заглядывать за эту ширму. Думаю, годы совместной жизни выдавали все мои секреты. Не заставив себя ждать, она сказала:
– Дорогой, чем ты так огорчён? Это из-за выхода на пенсию?
– Эх, ничего от тебя не скроешь, милая. Честно говоря, да. Я очень рад, что вся эта работа с бумагами закончится, что не нужно будет рано вставать. Но я буду очень скучать по коллективу, по своим любимым (и не очень) классам. Понимаешь, я не знаю, как это – жить без кучи подростков, которые взрывают твой мозг и дают миллионы проблем.
На что она ответила:
– Джен, ты отдал этой школе почти всю свою жизнь, неужели ты не хочешь пожить для себя?
– Для нас, моя дорогая. Да и вспомни, как ты ушла в отставку. Три дня ревела.
Лили окинула меня холодным взглядом и произнесла:
– Ладно, тебе пора. И не вспоминай этого больше. По крайней мере, пока я жива.
– Спасибо, было потрясающе вкусно. Впрочем, чего ещё можно ожидать от домашнего шеф-повара?
Я отправился к дверям, снял с крючка мою зелёную шляпу и уже собирался выйти, как тут прозвучал, как ни в чём не бывало, тот самый шёлковый голосок:
– Подожди, ты же забыл свои часы.
В её глазах можно было прочесть: «это лишь повод, чтобы подойти».
Она протянула мне часы на цепочке и собиралась помахать рукой, как вдруг заключила мое беспомощное тело в сильные объятья и сладко, но коротко поцеловала меня в губы.
– Я люблю тебя, дорогой.
– И я тебя, милая.
Зависла недолгая пауза.
– Тебе пора.
Резкость в этих словах пробирала прям до моих старых костей. Развернувшись, она поспешила скрыться в гостиной.
Всю дорогу к школе мой мозг перебирал бессчётное количество вариантов объяснений поведения Лили. Оно было весьма странным. Неужели сегодня какая-то важная дата? Вроде бы, нет. Я наизусть помнил наш календарь важных дат, несмотря на развивающийся старческий склероз.
