Майкл Бонд - Медвежонок Паддингтон находит выход

Michael Bond

PADDINGTON TAKES THE AIR

Text copyright © Michael Bond 1970

Illustrations copyright © Peggy Fortnum and William Collins Sons and Co. Ltd. 1970

All rights reserved

© А. Глебовская, перевод, 2015

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2015

Издательство АЗБУКА®

Паддингтон, всё ещё не веря своим ушам, обескураженно уставился на миссис Браун.

– Вы выбросили мой зуб в машину для мусора! – вскричал он. – Как же я теперь положу его под подушку?

Миссис Браун, страшно расстроенная, ещё раз заглянула в зияющую дыру на дне кухонной раковины.

– Ох, прости меня, пожалуйста! – проговорила она. – Он, наверное, был среди остатков завтрака. Боюсь, тебе придётся написать на бумажке что и как и положить её под подушку вместо зуба…

В семье Браун свято соблюдалась давняя традиция: если у кого-то выпадал зуб, его полагалось класть на ночь под подушку, и утром на его месте появлялся шестипенсовик[1].

Паддингтон очень сильно огорчился, узнав, что его лишили такого интересного переживания.

– Может быть, посмотреть снаружи, под крышкой? – не теряла надежды Джуди. – Вдруг он там лежит на решётке…

– Вряд ли, – возразил Джонатан. – Это ведь зверь, а не машина. Мелет всё подряд. Вчера даже управилась с ириской-тянучкой, которую мне дал Паддингтон… Конфета была первый сорт, – поспешно добавил он, перехватив негодующий взгляд медвежонка. – Мне такую в жизни не сделать. Ну… только вот чуть-чуть великовата, мне всю было не съесть…

– Хорошо ещё, – проговорил мистер Браун, возвращаясь к больному вопросу о зубе, – что машину не заклинило. Было бы обидно, она у нас всего две недели…

Но если это была попытка развеселить общество, то она потерпела полный провал, потому что Паддингтон бросил на мистера Брауна самый что ни на есть суровый взгляд.

– А зуб был у меня всю жизнь, мне тем более обидно, – ответствовал он. – Притом это был мой лучший зуб. И я просто не знаю, что скажет тётя Люси, когда я ей об этом напишу!

Выпалив это оскорблённым тоном, Паддингтон вскочил и убежал наверх, в свою комнату, оставив на месте происшествия вконец расстроенных Браунов.

– Не понимаю, как у кого-то может быть лучший зуб, – проворчал мистер Браун уже в дверях. Он уходил на работу.

– Гм, – проговорила миссис Бёрд, – лучший или не лучший, но мишке было из‑за чего расстроиться. Вы бы тоже небось не обрадовались, если бы ваш родной зуб выбросили в эту штуковину для переработки мусора – пусть даже и по ошибке.

– И надо ж было этому приключиться именно с Паддингтоном! – вздохнула Джуди. – Вы же знаете, он терпеть не может терять вещи. Особенно если это вещь, которую ему приходилось чистить по два раза на дню…

– Да уж и не знаю, как его теперь утешить, бедняжку, – вздохнула миссис Браун, оглядывая кухню, заставленную грязной посудой, оставшейся после завтрака. – Ненавижу понедельники. По понедельникам всё вкривь и вкось – даже яичного желтка к тарелкам присыхает больше, чем обычно…

Остальные промолчали. Что и говорить, утро в доме номер тридцать два по улице Виндзорский Сад выдалось хуже некуда. Неприятности начались, когда Паддингтон объявил, что нашёл в своём варёном яйце кость, но все тут же припомнили похожий случай с рождественским пудингом и не придали его словам особого значения. Настоящая же буря разразилась немного позже, когда медвежонок отправился наверх, чтобы, как обычно по понедельникам, подсчитать, сколько он потратил денег и сколько ещё осталось.

Услышав отчаянный вопль, Брауны стремглав взлетели по лестнице и обнаружили, что Паддингтон сидит на кровати, пытаясь вытащить карандаш из здоровенной дыры, появившейся на том месте, где раньше был один из его задних зубов.

В ту же секунду в доме поднялся невероятный переполох. Кровать разворошили, ковры скатали в трубочки, вытряхнули пылесос, обшарили все карманы. Паддингтон даже попытался встать на голову, на случай если он случайно проглотил недостающую половинку зуба, но всё безрезультатно… ничего так и не нашли.

И только когда миссис Бёрд вспомнила про кость в яйце, они сообразили, что к чему, и со всех ног помчались обратно на кухню.

Увы, было слишком поздно! Ещё на полпути до них донеслось громкое урчание, и в ту минуту, когда они влетели в дверь, миссис Браун уже выключала машину.

Машина для переработки мусора появилась у Браунов совсем недавно и пока ещё была в диковинку, поэтому всё, от обгоревших спичек до обглоданных костей, отправлялось в её ненасытную пасть; но миссис Браун и в самом страшном сне не приснилось бы, что та же участь постигнет любимый зуб медвежонка, и, узнав, в чём дело, она огорчилась не меньше других.

– В обычной поликлинике его вряд ли примут… – проговорила она задумчиво. – Может, обратиться к ветеринару?

– Ещё не хватало! – воспротивилась миссис Бёрд. – Нет уж, отведём его к частному врачу. Я сейчас же позвоню мистеру Личу.

И миссис Бёрд поспешно вышла из комнаты.

Все остальные ждали её возвращения с некоторой тревогой: хотя мистер Лич с незапамятных времён лечил Браунам зубы, ему ещё ни разу не доводилось иметь дело с Паддингтоном. Поэтому трудно было сказать заранее, как он к этому отнесётся, и все заметно воспряли духом, когда миссис Бёрд вернулась в пальто и шляпке.

– Мистер Лич ждёт нас, – сообщила она. – Пациентов с острой болью он принимает без очереди.

Миссис Браун облегчённо вздохнула.

– Ну и слава богу, – проговорила она. – Как любезно с его стороны, ведь официально Паддингтон не его пациент…[2]

– Кто сказал «Паддингтон»? – невинным тоном поинтересовалась миссис Бёрд. – Я в подробности не входила. Просто сообщила, что один из членов нашей семьи срочно нуждается в помощи…

Она подняла глаза к потолку, откуда как раз долетел громкий горестный стон, и добавила:

– И между прочим, уж что правда, то правда! Пойду-ка поскорее вызову такси!

Миссис Бёрд снова сняла трубку, а остальные отправились наверх проведать медвежонка. Он сидел на краю кровати с самым что ни на есть разнесчастным выражением на мордочке. Вернее, на той небольшой её части, которую можно было разглядеть, потому что всё остальное было замотано огромным махровым полотенцем. Время от времени из глубин полотенца долетал приглушённый стон. Сообщение о предстоящем визите к зубному врачу не слишком-то воодушевило медвежонка, а когда его усадили в уже поджидавшее такси, он и совсем загрустил.

– Что, приятель, зубы зубастовку объявили? – посочувствовал шофёр, кивая на полотенце.

– Какую зубастовку? – не понял Паддингтон.

– Худо, если у них там сильный профсоюз[3], – продолжал шофёр. – Один бросил работу – и все следом!

Миссис Браун поспешно захлопнула окошечко, отделявшее шофёра от пассажиров.