Автор Элеонора Шах
Мертвый город Ферирей
Глава 1 Линур
Солнечным осенним днем, когда реки набирали свою полную силу среди лесных массивов местами выглядывающий из-за вековых деревьев двигался цыганский табор.
Караван из пятнадцати кибиток похожих одни на вагончики и крытые повозки. Другие на деревянные дома на колесах увешанные веревочными лестницами и скрученными коврами. А так же открытые повозки запряженные волами, и конями ехали вдоль бурлящей виды.
Эти практически все время странствующие люди уже давольно далеко отъехали от очередного на их пути города земель Анроссии – огромный полуостров омываемый двумя морями с юго-западной стороны и с восточной. Земель где женщины разодетые в ярко-красочные юбки с фартуками, а мужчины в подпоясанные сорочки, шаровары и шляпы делали то, чем всегда занимались их далекие предки – зарабатывали своими умениями: играми на музыкальных инструментах, гаданиями, выпрашиванием милостыни, подрабатывали носильщиками в порту, торговали лошадьми, которых сами выращивали или выхаживали замученных, что некогда купили у нещщадных хозяев. А так же продавали вещи, которые изготавливали сами: упряжи, седла, ковали подковы, плели корзины, вышивали и мастерили ювелирные изделия.
И вот сейчас после долгого отсутствия и хороших зароботков довольные своей работой люди двигались туда куда они возвращались всегда.
Да, цыгане слыли народом кочевым и вольным, всегда в движении. Но у них все же было место, куда им всегда хотелось возвращаться. Плато «Покой Души», как они его сами называли. Оно было расположено северней, где земля была более ровной и плодородней. Именно там были взрощены самые красивые жеребцы, которых периодически отлавливали на просторах этих земель и после приручали с особой любовью. Именно туда подальше от шумных городов возвращались цыгане каждый год на зимовку. Ведь этот кочевой народ любил уединение и не любил лишних глаз.
Из некоторых кибиток слышались разговоры и смех. Кто-то шел рядом с повозками. Позади или рядом с которыми была привязана скотина. На них, как и на тягловых быках, а так же конях мерно звенели колокольчики. Кто-то из мужчин ехал верхом.
Среди людей был даже медведь. Он спокойным шагом шел позади мужчины лет тридцати облаченный в красную рубаху с мелкими белыми цветочками. Тот держал дрессированного зверя за цепь. Морда красавца была в кожанном наморднике, от которого шли разноцветные ремни увешанные украшениями в виде нежно брынчащих монеток.
Вдруг прорезав эту довольно спокойную идилию из одной из кибиток раздался женский крик.
Люди в миг затихли и повысовывались из повозок наружу.
– Началось! Началось!
Разнеслись крики по цепочке от одного к другому, пока не дошло до главы табора, что ехал впереди всех управляя зеленой разрисованной деревянной кибиткой.
Его звали Тагир. Лысый мужчина средних лет в светлой подпоясанной рубахе, поверх была надета черная жилетка. Ворту у него было много золотых зубов. Как впрочем и у многих цыган табора. А в ушах две золотые серьги, которые указывали на то, что он был не единственным сыном в семье.
Услышав сообщение взъерошенные брови мужчины вздернулись. Он тут же вынул из рта курительную трубку и повернувшись к примерно такого же возраста женщине в цветастом платке повязанном на голове, которую звали Лампия, выдохнув произнес:
– Слава Богам!.. Я уж думал невестка никогда не разродится. Передай назад, пускай потерпит, скоро будет стоянка.
Женщина держась одной рукой за лавку тут же наклонилась в правую сторону и увидев рядом скачущего молодого всадника, передала слова мужа.
Тот развернулся и поспешил назад. Вскоре конь сравнялся с седьмой синей по цвету кибиткой, которой управлял младший сын Тагира по имени Арсен и всадник передал послание.
– Уже скоро, дорогая! Скоро будет остановка, – крикнул Арсен внутрь – туда где помима его молодой жены были еще три женщины и две девочки подростка. Они всячески старались облегчить мучения роженицы.
Наконец предводитель увидел открывшуюся за поворотом довольно просторную поляну. Она расположилась как раз на берегу реки, которая теперь показалась во всей красе. И мужчина громко свистнув чуть притормозил коней.
Собаки, что всю дорогу бежали рядом сопровождая людей с громким лаем понеслись вперед. То ли от радости, что скоро их накормят. А было уже время к обеду. То ли потому что они всегда так делали, на всякий случай разгоняя диких зверей и ползучих гадов.
Вскоре после одна за другой несколько кибиток медленно въехали на поляну, и расположились полукругом так, что сидя у костров всем была видна река. Остальные повозки встали в стороне где были свободные места.
Тагир спустился на землю и тут же чуть от нее отойдя широким жестом руки махнул остальным, мол «все, приехали, спешивайтесь!».
Удивительно было наблюдать, как в следующий момент цветасто одетые люди словно разноцветная саранча облепила всю поляну.
Во время пути если посмотреть со стороны, то многих просто не было видно. Они в основном все находились внутри своих домиков на колесах. Где они могли отдохнуть после того, как так много трудились еще каких-то два дня назад. А сейчас многие из них отдыхали в дороге, которая укачиванием могла убаюкать любого словно младенца.
Мужчины не теряя времени тут же занялись обустройством в первую очередь шатра для роженицы.
Сами шатры были весьма незатейливыми. Ставились две палки с перекладиной, а наверх закидывался большой плед или ковры, концы которых закреплялись на земле. Внутрь стелили те же ковры, шкуры, пледы, подушки, ставили низкие столики. Ни перед шатром с роженицей, а в соседних рядом, костры разводили прямо перед входом. Над огнем вешали котел на длинной цепи, которую цепляли к той же перекладине.
Помима этого люди занимались добычей хвороста, воды, которую тут же ставили на огонь. Разделывали тушки пойманных в пути зайцев, нарезали овощи, заваривали чай.
Отовсюду доносились громкие переклички.
Цыгане вообще обычно разговаривали не тихо, но сейчас тем более. А еще лай собак и плачущие голопопые дети, которые только только научились ходить. Их с детства приучали к самостоятельности. Хотя за ними всегда присматривали более старшие, в основном девочки или бабушки. Детей вообще всегда очень любили в цыганском сообществе и всегда баловали.
В общем все четко знали свои обязанности и делали что должно. Ведь рожать в дороге им приходилось ни впервой.
– Лампия! Лампия! – Кричала цыганка лет тридцати выглядывая из шатра куда уже привели и уложили на мягкий настил роженицу.
Пожилая женщина с кучей тряпок и расшитых полотенец в руках спешила к невестке. Она быстро нырнула внутрь и передала принесенное одной из поветух. Несколько женщин суетились рядом, всячески помогая молодой Раиле разрешиться от бремени.
