В начале 1848 года Калифорния еще не носила названия «страны золота». В то время Сьерра-Невада была еще непреодолимой преградой на пути к востоку. Увенчанная лаврами и розами страна святых раскидывалась под вечно-голубым небом от Сьерры до пологого берега Тихого океана.
Правда, спокойствие страны иногда и нарушалось здесь маленькими вспышками революции, но шум их редко проникал в эти плодородные, тихие равнины, где американский испанец пас свои стада, где фанданго было единственным удовольствием, а охота на гризли – высшим волнением.
Таким же образом текла тогда жизнь и в Ливермурской долине, где стоит теперь город Ливермур. На берегу Аррох-и дель-Валле, берущей начало в Гамильтоновых горах и затем прихотливо извивающейся по сочным лугам, виднелось несколько белых домиков, – это было индейское поселение, и обитатели его, давно уже укрощенные испанскими миссионерами, занимались здесь земледелием.
Там, где долина упиралась в величественную Монте-Дьябло, стоял красивый дом в стиле мексиканских «гасиенд», окруженный лаврами и мадронами1. Дом этот принадлежал дону Педро Диасу. Десять лет тому назад, когда эта долина была еще совершенной пустыней, он получил здесь землю от мексиканского правительства и, ведя постоянную борьбу с индейскими грабительскими шайками, налетавшими сюда для разбоя с Гамильтоновых гор, мало-помалу расширял свои владения. Теперь он был самым почтенным и самым состоятельным человеком во всей долине.
Он и сын его Антонио, четырнадцатилетний мальчик, были единственными обитателями дома: жена его, донна Анна, пала жертвой одного из упомянутых выше индейских набегов.
Теперь, конечно, индейцев здесь не было уже и впомине, – они давно исчезли из этой местности. Дон Педро мог спокойно брать с собой сына во время своих поездок по лесам или долинам, где паслись его стада. Мексиканец словно родится в седле, в этой стране уменье ловко ездить верхом значит больше, чем умение читать и писать. А в этом отношении маленький Антонио не мог бы и желать лучшего учителя, чем его отец.
Был июнь месяц. В Ливермурской долине уже несколько дней было замечено сильное волнение. Внизу, на берегу реки, перед маленькими домиками люди собирались толпами, куря и оживленно жестикулируя. В гасиенде дона Педро Диаса было также заметно движение: перед входом в дом стояли маленькие лошадки, взмыленные и утомленные ездой, а на веранде сидел сам дон Педро в обществе каких-то людей, очевидно, иностранцев. На суровых лицах с бритыми подбородками не было видно ни одной черты испанской расы, широкоплечие коренастые фигуры их не обладали испанской величавостью и гибкостью, а их речь была резкой и отрывистой, пересыпанной английскими словами.
В углу лежали тяжелые сумки и мешки, из которых выглядывал железный инструмент: у каждого за поясом, стягивавшим поверх красной фланелевой рубашки панталоны из оленьей кожи, были заткнуты револьвер и нож.
– Да будь я проклят, сеньор, – воскликнул один из чужеземцев, сухощавый человек с ястребиным выражением лица, ударив кулаком по столу, – будь я проклят, если это дело не принесет больших барышей! Эти барыши достанутся на долю первых, кто возьмется за это дело! Кто приходит слишком поздно, тот всегда опаздывает! Не думайте дольше, сеньор, и благодарите нас за то, что мы берем вас в компанию. Чистое блестящее золото! К черту – ваш скот, ваших быков и лошадей!.. Одна удачная находка – и я получу денег столько, сколько не заработать за всю жизнь!..
Лицо дона Педро приняло сердитое выражение; он велел Антонио идти в его комнату, который внимательно прислушивался к разговору, и затем отвечал:
– К чему мне золото? Если вам оно нужно, ищите его, а у меня есть все, что мне нужно: есть земля, есть и скот… с чего я буду мучиться в поисках за презренным металлом, лежащим, по вашим словам, в горах!.. До сих пор он спокойно лежал себе там, пусть там и остается… стране он не принесет счастья. Вы сами ведь сказали, что в Сан-Франциско пришли уже целые корабли золотоискателей. Можете себе представить, что народ в этой массе чужеземцы, и в нашей стране теперь появится много всякой сволочи. Перейти через Сьерру!.. Раньше, это считалось невозможным. И каковы будут последствия всей этой истории? У нас соберутся все отбросы из других стран и никто уже не захочет работать по-старому. Если в действительности окажется здесь столько золота, как надеется эта толпа, то люди превратятся в зверей и начнут охотиться друг друга, а если добычи будет недостаточно для удовлетворения аппетита голодной шайки, – а я в этом твердо уверен, – что будет тогда?.. Тогда у нас начнутся разбои и убийства!
Дон Педро разошелся от гневной речи.
– Что ему до золота!.. Хорошая лошадь для него во сто крат милее целой кучи золотых монет.
Его собеседники только что прибыли сюда из Сан-Франциско и привезли с собой новости о многочисленных находках золотоносных залежей, увеличивающихся со дня на день. Всюду находили все новые жилы… лихорадка охватила весь старый свет. Вести о новой стране золота проникли уже в восточные области материка, к обетованной земле с востока целые караваны двигались, огромные флотилии направлялись к калифорнийскому мысу Горну. Надо было спешить, чтобы не оказаться в числе опоздавших. Потому-то эти господа и приехали сюда. Они рассчитывали произвести разведку в Гамильтоновых горах и предлагали дону Педро принять участие в их деле. Они очень хорошо знали, что для него все горы знакомы, как его пять пальцев, и что он будет для них бесценным сокровищем, если согласится стать их проводником.
Однако они скоро убедились, что им ничего не поделать с этим глупцом, который не придавал золоту ни малейшего значения, и живо собрались в дорогу, намереваясь отыскать себе проводника где-нибудь в другом месте.
