дмитрий меренков - МЕСТО ДЕЙСТВИЯ – ЗЕМЛЯ

Мы приходим в этот мир ниоткуда и уходим в никуда. Можно сказать, командировка. В промежутке между Днём приезда и Днём отъезда пытаемся выполнить командировочное задание: понять мир и поделиться знанием с человечеством. Познавая этот мир, люди смогут сделать его лучше.

Эта книга для познавателей. Литературный жанр книги – художественно-документальный, сочетание повседневного реально-бытового и фантазии на темы возможного развития исторических событий. Реконструкция и перспектива. Факторы, определяющие ход истории, через призму иронии. Старые времена и новое прочтение.

Эта книга для думающих. До развала СССР называли самой читающей страной мира. Суетливость и прагматизм современности свели чтение к фантазийно —детективному жанру. Вкрапление кратких описаний культурных ценностей в канву данного повествования лишь напоминает о богатстве литературы.

Эта книга для читающих.

Шереметьево 2. Free internet

Самолет «Аэрофлота» приземлился в международном порту «Шереметьево» прямо в лихие девяностые. Стояла красочная московская осень, листья ещё держались, но, после выхода из аэропорта, пробирала прохлада. Сказывалась разница температур между залом вылета из весенней Южной Африки и залом прилёта в Москве. Было время отвыкнуть от сырого ветерка, до отзыва из загранкомандировки. Два года не был в отпуске. Багажную телегу с многочисленными коробками весело катили встречающие друзья-сослуживцы, жена кутала детей. Марк, выйдя из здания аэропорта, углядел знакомый ПАЗик, оборудованный для подобных встреч – несколько сидений были сняты – для багажа. Возле автобуса стоял его постоянный водитель Палыч и двое молодых людей, одетых в кожаные куртки и спортивные шаровары с белыми лампасами. Один из них толкнул Палыча в грудь, что-то выговаривал, срываясь на крик. Марк повернулся к Славке, прикатившему тележку с вопросом «Что не так с автобусом?». Вместо ответа, Славик рванул 100 метров за 8 секунд и подлетев к ПАЗику коротко, без замаха и сопутствующих выражений, ударил крикливого в челюсть. Тот, не задумываясь, грохнулся на асфальт. Его спутник, также споро, побежал, сначала боком, а потом, развернувшись, во всю прыть. Самым неожиданным образом реагировал Палыч – он хохотал! Москвичи и гости столицы занимались своими делами, не обращая внимания на случившееся. Марк подкатил тележку к автобусу, ткнул пальцем в сторону лежачего с вопросом «Что не так с этим?» В ответ впервые услышал слово «Рэкетир» [англ. Racketeer; racket – шум; суета; шантаж]. Загрузили коробки, уселись в автобус, уехали от рэкетира и всего «международного», окунулись в российскую действительность. Она шокировала даже в сравнении с африканской. Неизгладимая картинка: пустая площадь без памятника Железному Феликсу кажется огромной, а рядом «Детский мир» обогатился горами мусора. Вокруг него тремя рядами стояли торговцы, образуя торговые кольца, как в средние века – ряды. На импровизированных прилавках из картонных коробок выложены одежда и обувь на продажу, но покупателей явно меньше продавцов. И никакой милиции!

Лубянка. Чего-то недостаёт.

Друзья успокаивали – привыкнешь. И это было самое ужасное – они то привыкли. Уже за столом, после тоста «За встречу», друзья-сослуживцы сообщили о последнем сокращении штатов Министерства, которое сделало их и Марка свободными людьми. Пришлось привыкать и к этому, осваивать профессию «свободный бизнесмен – Фрилансер». Термин обычно приписывается Вальтеру Скотту (используется в романе «Айвенго» (1819-й год) для описания средневекового наёмного воина, букв. «вольного копейщика». Фрилансер 90-х подпадал под это описание.

Справка. Литературно-художественные отступления не пижонство, а щедрость души. Общество здорово деградировало, до средневековья. Оформляя обходной обнаружил открытый отпуск алкоголя в общепите Министерства в рабочее время, что было немыслимо в советские времена. Но добили объявления на дверях столовой: «Вклады в ИП ВЛАСТЕЛИНА принимаются в к. 318»; «Взносы Чара-банк принимают в к. 416». Очевидно, после сокращений в Министерстве остались такие сотрудники, которых можно было увлечь лозунгами финансовых пирамид, от профессионалов избавились. Всё-таки самое ужасное открытие было в области человеческих отношений: «Каждый выживает в одиночку». С этим пришлось жить дальше, надо было кормить семью.

Год спустя Марк был уже другим. Он не изменил себе, но изменил себя. Из государственного служащего превратился в самостоятельную бизнес-единицу. Наступила новая жизнь. Появились деловые партнёры вместо друзей, научился рисковать, не брезговать торговлей по мелочам. Хотел открыть консультативную фирму по вопросам экспорта, благо опыта хватало, плюс английский свободно – вовремя понял – в России за умные советы побить могут, платить – нет. Но вот, наконец то – первая поездка за границу в новом амплуа. В Польшу.

Многогранный поляк Михаил Огинский в 1794 году написал дивный полонез «Прощание с Польшей», сотворив этой стране мировую известность. Композитор Шопен позднее покорял Полонезами приютивший представителя польской публики Париж, прославляя патриотическими произведениями прекрасную Польшу. Истоки полонезов восходят к танцу, блиставшему в шляхетской Польше. Танец стал символом Польши, её истории, её народа. Взятая в историческом, героическом аспекте музыкальная тема получила воплощение в многоликих образах полонеза.

Варшава. Старый город. Creative Commons

Неожиданной оказалась трактовка танца в форме поезда «Москва – Варшава», названным «Полонез», в переводе с французского «Польский». Свойственная полякам и полькам внутренняя противоречивость утаивает автора названия поезда, но они гордились обоими композиторами. И поездом, как символом польско – российской дружбы.

В 1994 году обшарпанным поездом уже не гордились. Как и дружбой. Двое мужчин на ступеньках Белорусского вокзала не замечали прекрасное январское утро 1994-го, ещё меньше их занимало музыкальное прошлое фирменного поезда. Жестокий век, стремление идти с ним в ногу концентрировало внимание на проблеме насущной и первостепенной. Таковой было отсутствие билетов на «Полонез» и когда подошёл третий «путешественник», возмущение судьбой выплеснулось на него.

– Валера, где ты бегаешь, семь гробов в центр мирового равновесия, тут живая женщина билеты предлагала, уже три раза продала, холера ясно – Николай в минуты волнения выражался изысканно. Он и выглядел как посторонний на присыпанных грязно-мокрым снегом ступеньках, даже не курил. В новенькой дублёнке с пришитым к обшлагу левого рукава беленьким матерчатым ценником, огромной шапке из лисьего меха и фирменным портфелем-дипломатом в руке легко сошёл бы за нового русского в международном аэропорту Домодедово. Из тех, в метро не ходячих. Этикетка на его рукаве была в Условных Единицах-Долларах США, намалёвана ярко, как кошачий глаз в ночном лесу.