Часть первая
После Нового года
Новая Андалусия. 3 часа 14 минут утра
Ночь была непроглядно темна. Краем глаза она угадывала купы апельсиновых деревьев, растущих вдоль улицы. Из мусорного контейнера торчали три лохматых кошачьих головы, глаза животных отражали свет звезд, что придавало кошкам призрачный вид.
Дождь прекратился, но асфальт был еще мокрым и блестел в свете редких уличных фонарей. Она прижалась к обочине, прислушалась к плеску воды под колесами и треску цикад в кронах пальм. От стекла тянуло влажным прохладным сквозняком.
Стояла невообразимая тишина.
Притормозив, она остановилась на перекрестке. Где поворачивать налево – здесь или на следующей улице? Судорожно вцепилась в руль обеими руками. Какая беспорядочная застройка, дома возводились без разрешения и без градостроительных планов, и, соответственно, нет никаких карт этого района. Эти новые районы отсутствуют даже на Google Earth.
Нет, все-таки это здесь. Она заметила золотые шары на воротах справа. В темноте все всегда выглядит не так, как при свете.
Включила левый поворот, чтобы водитель следовавшего сзади грузовика видел, куда им надо ехать. Обе машины включили ближний свет, двигаться иначе по этим никудышным улицам было просто невозможно. Конечно, автомобиль с притушеными фарами привлекает меньше внимания, чем машина, светящая прожекторами. Она с трудом объехала большую выбоину посреди дороги и, посмотрев в зеркало заднего вида, убедилась, что водитель второй машины сделал то же самое.
Свет фар автомобилей выхватывал из темноты ворота. Им нужны были кованые железные ворота с двумя бетонными львами по обеим сторонам. Она облегченно расслабила плечи и быстро набрала код на столбе перед одним изо львов. Створки ворот дрогнули и разошлись. Она подняла голову и взглянула в ночное небо.
Тучи пришли из Африки после полудня и плотным слоем обложили все побережье. Где-то за облаками осталась полная луна. Ветер заметно посвежел, но она все же надеялась, что они закончат до того, как облака начнут рассеиваться.
Улицы внутри района были, в отличие от подъездных дорог, ровными и гладкими, как пол танцевального зала, с аккуратными цветными тротуарами и металлическими изгородями. Она проехала мимо трех боковых дорог, а затем повернула направо и съехала с невысокого холма.
Вилла находилась по левую сторону дороги; на юг от здания тянулись террасы и бассейн.
Она проехала мимо дома с десяток метров и припарковала машину у тротуара возле заброшенного участка и принялась терпеливо ждать, пока за ней подъедет шофер грузовика.
Потом она взяла из машины портфель, заперла дверь, подошла к грузовику и забралась в кабину.
У мужчины за рулем был озабоченный вид; на лбу проступали капли пота.
Женщина надела резиновые перчатки, достала шприц и прикрепила к нему иглу.
– Наклонись вперед, – сказала она.
Мужчина застонал и привалился толстым животом к рулю.
Женщина не стала тратить время на обработку кожи на его заднице, а просто быстро воткнула иглу в мышцу почти на всю длину и впрыснула жидкость.
– Вот и все, – сказала она и выдернула иглу. – Сейчас тебе станет легче.
Она пододвинулась, чтобы толстяк смог вылезти из машины, и села за руль.
– Это лучше, чем противогаз? – спросил второй мужчина, сидевший на пассажирском месте, с подозрением глядя на шприц в руке женщины. Он неплохо говорил по-испански, но ведь румынский язык тоже родня латинскому.
– Да, это надежно. Сейчас я тебя уколю, – сказала она.
Он расстегнул ремень, взялся за руль, наклонился вперед, чтобы она смогла достать до его ягодиц.
– Жжется, – сказал он.
– Ты как ребенок, – укорила она.
Потом задрала юбку и последний шприц вколола себе в бедро.
– Так тебе нужен только сейф? – спросил он.
Она улыбнулась, склонилась к портфелю, достала две литровые бутылки «Сан-Мигеля» и поставила их на панель между местом водителя и пассажирским сиденьем.
– Только сейф, – сказала она. – Все остальное ваше. Прошу!
Водитель посмотрел на две пивные бутылки и рассмеялся.
Толстяк уже вытащил из машины инструменты и шланги и сложил их у входа.
– Ты гарантируешь, что они от этого отрубятся? – спросил он с сомнением в голосе. – Похоже, этими штуками никогда не пользовались.
Женщина посмотрела на дом. Среди туч начала проступать луна. Надо было спешить.
Она торопливо набрала код, индикатор загорелся зеленым цветом, и замок с щелчком открылся.
– О да, – ответила она. – Они с гарантией вырубятся.
Принцесса в заоблачном дворце
Свет был абсолютно бел. Он пронизывал все комнаты с круглыми сияющими коронами, бахромчатыми кистями, оленьими рогами; она явственно слышала, как он что-то шептал и посмеивался под стропилами кровли.
Как же легко там дышалось!
В самом деле, воздух был так прозрачен и чист, что она казалась себе перышком, бесшумным голубым перышком, носящимся в сияющих лучах белого света между гобеленами с охотничьими мотивами.
Я сказала, что она была тихой и бесшумной, разве не так?
О, она и в самом деле была такой тихой, такой бесшумной, что совершенно не мешала фюреру.
В замке над облаками все люди говорили тихо и почтительно; толстые ковры на полах и каменных лестницах скрадывали шепот и давали надежное убежище.
Любимым ее местом был Halle, зал, огромный, как целое море, с окнами, смотревшими на облака и заснеженные горные вершины.
Она любила танцевать в Halle, разумеется, тихо и только босиком, а скульптуры, столы и куклы исполняли роль восторженной публики. Платье из тонкой материи развевалось от движения; она скакала и вертелась, пока голова ее не начинала кружиться от счастья и танца. Она возносилась ввысь – принцесса в заоблачном дворце. Она танцевала для коней и мертвых оленей, для изящной потолочной лепнины. Нанна всякий раз пыталась ее остановить, но куда там, она не обращала на Нанну никакого внимания. Нанна была жалкой замарашкой, деревенщина, и не имела никакого права указывать, что могла или не могла делать она, принцесса заоблачного дворца.
Однажды, танцуя, она наткнулась на самого фюрера.
Нанна прыгала рядом и плакала, повторяя, что она просила не баловаться эту глупую девочку, которая, как козочка, могла своевольно часами танцевать в Halle, но фюрер не рассердился, ни капельки не рассердился.
Он лишь поймал ее длинными руками, наклонился и положил ладони ей на плечи. У него были синие глаза с покрасневшими веками, но принцесса не смотрела на его глаза, она не могла оторвать взгляд от волос, росших из его носа.
