– Очень странные кредиты, – растерянно пробормотал астронавт Мейо Землянин. – Сдаётся мне, это шлак какой-то, а не премия. Прогреть меня на все дюзы решили, а?
– Это самые настоящие квази-векселя межзвёздной ассоциации взаиморасчётов, – сообщила ему невидимая Циклопедия.
– Что?
– Деньги, – объяснила Циклопедия. – То, что вы называете кредитами.
– Не-е, – упрямо протянул Мейо. – Я кредитами называю совсем другое. Я кредитами называю такие штуки, на которых микрочип Центробанка и голограмма с номиналом.
– На самом деле в свехскоплении ЧУР то, что вы называете кредитами, отменили две тысячи календарных периодов назад. Даже эти квази-векселя пришлось доставать из музея ассоциации.
– Точно, прогрев. Подкинули хлам, за который никто и кванта не даст.
– Это не так. Векселя принимаются самой ассоциацией. А ассоциация предоставит вам всё что угодно.
– А может меня их тарифы не устроят?
– К сожалению, другие участники взаимообменного процесса системы ЧУР вам недоступны. Вы просто не сможете вступить с ними в коммуникационные отношения. У вас нет аппаратуры связи и вы не умеете ей пользоваться, вы не знаете языков и не понимаете культуры здешних сообществ. Конечно, вам доступно телепатическое общение, вот только плотность вашего телепатического излучения мала, а преодоление расходимости семантных конструпций может потребовать нескольких лет. А Ассоциация всегда к вашим услугам. Впрочем, дело ваше. Других кредитов у нас в ЧУРе нет.
– А я готов взять премию натурой.
– Это возможно. Но пересчёт в натуральный эквивалент будет производиться по расценкам ассоциации. По сути ничего не поменяется.
Мейо присел на корточки, чтобы получше рассмотреть идеально насыпанную горку серого порошка.
– И где тут номинал? Или их взвешивать надо? Как у древних?
– Нет, не надо. Они самоопределённые. В каждом векселе свой кредит-дебетный нанопроцессор. Эмулирует обменный эталон для всех обитаемых миров систем ЧУР-один, ЧУР-два и ЧУР-три. А это под полмиллиона галактик будет, – доложила Циклопедия. – Нужен только эмулятор кредитоносителя или квази-бумажник.
– Ага, так значит… – протянул Мейо. – Только не пойму, эти вензеля или как их там…
– Квази-векселя ассоциации взаиморасчётов.
– Вот эти, да, они как, ценные, типа калифоний или там уноптаний, или фикция, цифры на чипе, а ценности никакой?
– Ценные. Поэтому раньше их и использовали в межгалактическом товарообмене. А потом Ассоциация построила взаиморасчётный суперколлайдер и все обмены пошли через обнулительный суперпроцессор. Но квази-векселя по-прежнему в цене. Ими не пользуются поскольку их объема не хватит, чтобы обеспечить возросший ресурсопоток взаиморасчётов систем ЧУР. Так, по отчётам ассоциации, за галактическую зиму объем обмена составил один офигилион шесть нефинтысебелионов условных супермегаединиц…
– Мне, ты знаешь, это до дюзы. Мне другое интересно, что ценного в этих самых вензелях, вот этого я не пойму.
– Это всё что осталось от древней суперцивилизации Древних.
– Кого?
– На самом деле никто не знает, как она называлась. Потому их называют просто Древними. Древние были столь могущественны, что проложили дорогу в соседние вселенные. Есть гипотеза, что они даже нашли путь в Невиданные измерения и пробили тоннель в Непространство. Но потом произошла межгалактическая катастрофа и Древние исчезли. От могущественной цивилизации осталась лишь пыль на окраинах галактик. Эта пыль и пошла на квази-векселя.
– Пыль? Ценная?
– Это же пыль Древних.
– И что?
– У Древних было настолько развитое космосообщество, что даже пыль, что от них осталась, уникальна. Каждая её частица по сути – отдельный микрокиберорганизм. В неё можно заложить пол-офигилиона единиц информации. А можно закомутировать на неё целую робо-мануфактуру. И пылинка выведет её в лидеры производства. А еще частицы пыли соединяются в колонии и эволюционируют. После Пыльного Бума, когда галаподы системы ЧУР-четыре столкнулись с итогом этой эволюции, пыль складируют только в небольших объемах.
– ЧУР-четыре? У вас тут и такая система есть?
– В том то и дело, что больше нет. Вот такая вот пыль.
Мейо посмотрел на горку с некоторым опасением.
– А эта не начнёт тут эволюционировать?
– Нет. Она не достигает критической массы.
Мейо кивнул. Потом спросил:
– А каталоги в этой вашей ассоциации имеются?
– Через полчаса будут в твоём распоряжении. Я только переварю последние параграфы, – ответила Циклопедия.
Когда Циклопедия переработала очередной выхваченный из мироздания кусок информации – на этот раз им очень удачно оказался прайс-куб межзвёздной ассоциации взаиморасчётов, она постучалась в сознание Мейо и затараторила:
– АаА-структуры, две условные единицы за структурную тонну. А-группы пространственного преобразователя У-типа, одна килоединица за группу. Абструктуральные элементы, сто десять единиц за упаковку стандарта А, распаковка за отдельную плату.
– Эй, эй, обожди! – беззвучно воскликнул Мейо. Он уже научился телепатически разговаривать, и даже мысленно повышать тон. – Так у нас с тобой ничего не взлетит. Лучше прими-ка запрос. Транспортные средства в пределах имеющейся у меня суммы.
– Хорошо. Галапед трехосевой стандартный…
– Дальность полёта?
– В пределах соседних планет.
– Не, мне надо чтобы в другую галактику, а лучше сразу в область ХЗГ-семь.
– В пределах данной суммы только криогенный ящик.
Мейо мысленно поднял брови в телепатическом удивлении.
– Это чтобы вас заморозить и выбросить в открытое пространстве. А дальше вас вынесет галактическими течениями.
– Понятно. Тогда средства связи.
– Радиус действия до ХГЗ-7? – уже поняла Циклопедия.
– А что? – насторожился Мейо.
– Если так, то могу предложить тот же криогенный ящик. Можно даже неисправный.
– Что тоже в пространство, а дальше галактическими течениями?
– Да. Возьмете ещё только титанированный пергапирус.
– Понятно, – протянул астронавт. – А какие средства связи я могу себе позволить?
– Перечисляю. Перехват стандартный, система Мумулони, эфир-питание. Пронзей дальнобойный, питание автономное, подзарядка от литосферы. Скоробейный автомат, три модификации, телепатический интерфейс с шунтом для слаборазвитых аборигенов…
Мейо не заметил, как заснул. Позиции прайс-куба Ассоциации обладали колоссальным усыпляющим эффектом. Галапед циркулярный, велкамен шутуйный, система Мумулони, образователь Фибиляри – этот перечень валил быстрее, чем пилюля усыпина.
Мейо приснился пронзей дальнобойный. Пронзей хватал астронавта за ноги и собирался высосать ему мозг, прямо как выворотень на Клюке. Он чем-то походил на капрала Вурду, такой же жилистый и цепкий. Мейо убегал от него на гипертяге, но пронзей всюду его настигал и больно кусал за пятки.
