Ведьма Гризелла готовилась ко сну. После тяжелого дня, полного праведных трудов, слипались глаза. Сил едва хватило накрутить седые волосенки на самодельные бигуди и смазать морщинистое лицо сметаной. Приблудный кот попытался выпросить у бабки что-нибудь вкусненькое, но ведьма так на него взглянула, что попрошайка взлетел куда-то под потолок и затих.
Расправив кокетливые оборки на подоле розовой ночной рубашки, Гризелла взобралась на кровать, зарылась в ворох одеял, с наслаждением вытянула уставшие ноги и провалилась в глубокий, спокойный сон, каким спят после достойно прожитого дня.
Сон Гризелле снился интересный, яркий, и по сюжету запах серы, сопровождаемый жалобным звоном глиняных мисок, не предполагался.
– Вот ведь черт,– выругалась она, продирая глаза.
– Он самый,– рассмеялся ночной гость, невидимый в темноте.
– А без спецэффектов никак? Мог бы по-человечески в дверь постучать.
– Велика радость – среди ночи перед твоей избой танцевать. Она только после семнадцатого поклона изволила обратить на меня внимание – повернулась задом. Ко мне, между прочим, не к лесу. Собирайся, работа есть.
– Сгинь, нечистый! Какая работа ночью? Тем более что я уже двести лет как на пенсии!
– Гризеллочка,– елейным голоском пропел черт,– работа действительно срочная!
– Сгинь, сказала!– Ведьма закрыла глаза, надеясь поймать обрывки ускользающего сна.
– Ну Гризелла,– заканючил рогатый гость,– ну войди в мое положение, ведь премии лишат. Бюрократы из отдела Судьбы все переиграли, а мы страдаем!
– Это ваши бюрократы, не мои – сами и разбирайтесь! Сгинь,– сердито буркнула ведьма и глубже зарылась в одеяла.
– Помоги, мать родная! – Молитвенно сложив руки на груди, проситель опустился на колени и попытался выдавить скупую слезу. Глаза у нечистого были наглые и для подобной процедуры совершенно не приспособленные, поэтому попытка заплакать вызвала обратный эффект – старуха рассвирепела.
– Не доводи до греха – зашибу!
– Гризелла Бенесафуиловна,– взвыл черт,– в последний раз! Всем отделом на тебя молиться будем! Помоги, ради бога!
– Тьфу, богохульник, а это видел? – Бабка показала ему большую костлявую фигу и отвернулась к стене. Нечистый подполз ближе и неожиданно тоненьким голоском запричитал:
– Ой, да что мне горемычному делать-то? Чем малых детушек кормить-то? Ой, по карману стукнут, мало не покажется!
– Я тебя тоже стукну. И тоже мало не покажется,– мрачно пообещала бабка,– да и детей у тебя нет, бесстыдник. И не смей играть на моем материнском инстинкте! Он давно атрофировался! Мне детей по должности, между прочим, кушать положено – три раза в день! На завтрак, обед и ужин! Детушек, говоришь? Врешь! Всю премию на девок истратишь, знаю тебя, гуляку.
– Только на тебя, Гризеллочка, только на тебя!– Черт вдруг вспомнил о болезненном пристрастии ведьмы к ночной одежде и принялся вдохновенно врать:– Я на днях такую симпатичную пижамку видел, закачаешься! Помоги, а я уж не обижу!
– Обманешь ведь,– усомнилась бабка, но из-под одеяла все же вылезла.
– Да провалиться мне на этом месте! Такая вся розовенькая, в бантиках, а по низу гусята вышиты. Штанишки с оборками. А на кармашках тоже гусята, только покрупнее, вот те крест! – Черт истово перекрестился.
– Тьфу, ирод,– всплеснула руками сварливая хозяйка,– тебе по рангу креститься не положено! Опять Большой Босс чудит?
– Да нет, он сам удивлен.– Чувствуя, что ведьма уже готова согласиться, гость перевел дыхание и немного расслабился.– Дело в том, что утвердили один план, а к исполнению представили совершенно другой.
– Ну и что? – Из-за ширмы, где ведьма переодевалась, ее голос звучал глухо, но заинтересованно.
– А то, что работу мы провели досрочно – согласно первому плану, а они…
– Ну-ну, научи дураков Богу молиться… Дальше-то что?
– А то, что у короля – сын, у королевства – наследник, а у нас премия… должна была быть. Мы уже собирались отметить, а тут, по вновь утвержденному плану, оказалось, что все нужно переделать . заново. Люцифер сказал, что если к утру не исправим, то он устроит нам коллективное лизание сковородок.
– Бессмертный Данте застрелится, увидев такое!
– Я первый бы его пристрелил за такую болезненную фантазию!
– А конкуренты что говорят? – спросила ведьма, повязывая облезлую шаль.
– А что конкуренты? Покачивают нимбами да посмеиваются. Сами, наверное, свинью и подложили.– Черт устало вздохнул и присел на край стола, но так как плотность материи была разная, то он прошел сквозь дерево. Вся нижняя часть гостя скрылась под веселенькой, в цветочек, скатеркой. Картинка получилась забавная – половинка черта на столе, вместо цветочной вазы. Бабка хихикнула:
– Конкретнее, что с королевичем делать-то?
– Вот! – Черт вскинулся и откуда-то из воздуха достал лист бумаги. – Здесь все! Как изъять, куда положить и прочие подробности.
– Изверги,– возмутилась ведьма, пробежав глазами указ.– Это кто ж такой киднепинг выдумал? Нет, не возьму грех на душу!
– Не губи! – Рогатый снова упал на пол и обнял острые бабкины коленки.– На тебя вся надежда! Я к пижаме чепчик добавлю, чтобы комплектом было!
– Чепчик? – уточнила Гризелла.
– Да, чепчик и… – Тут черт задумался, вспоминая, что же еще надевают женщины, ложась в постель, но в голову ничего не приходило. Он точно знал, что нормальные люди и, кстати, нелюди тоже, ложась в постель, раздеваются, а не наоборот,– …еще чепчик!
– Ну, смотри у меня, не заплатишь – три шкуры спущу!
– Да за кого ты меня принимаешь?
– За прохвоста,– просто ответила бабка.– Ладно, сегодня помогу, но учти – в последний раз!
Обрадованный черт расцеловал старуху и пропал, а ведьма, оседлав помело, вылетела в трубу.
В королевском дворце было необычайно тихо. Да и немудрено устать после семидневного празднества по случаю рождения наследника, все балы да турниры, балы да турниры…
Замок спал. Лишь часовые изредка перекликались, нарушая ночную тишь. Но вот какая-то сонная одурь навалилась на стражников, слепляя веки, и вскоре они все до единого погрузились в сон. Все спали мертвым сном, и некому было заметить маленькую фигурку, скользнувшую в огромное дворцовое окно.
Гризелла, а это была именно она, немного поплутала по многочисленным залам да коридорам, но все же нашла детскую. С ворчанием, спотыкаясь о спавших на полу служанок, она подошла к колыбели, бережно переложила пахнущего молоком младенца в большую корзину, закрепила ее за спиной и уже хотела было покинуть дворец тем же путем – через окно, как вдруг заметила меч.
– Нехорошо этак, совсем без надежды-то,– прошептала ведьма, с трудом отрывая его от пола. С третьей попытки ей удалось подтащить богатырское оружие к окну и столкнуть вниз.
