Сгустившийся туман плотной пеленой опустился на землю, до предела затруднив видимость на дороге. Я начал сбрасывать скорость, пока автомобиль не замер на обочине. Дальше в таком молочном мареве ехать было опасно.
Не спеша, я взял с панели пачку и закурив сигарету выпустил к потолку дымное колечко, расслаблено откинувшись в кресле. Холодная пустота в душе не отпускала, стиснув ледяным обручем бившееся рваным ритмом сердце.
Мимо пронеслась какая-то машина – видать водила спешил на тот свет, если в такой туман не сбавляет скорость.
– Идиот, – проворчал я и мельком глянул в зеркало заднего вида. Ни черта не видно, сплошная мутная дымка.
Взглянув на навигатор, чертыхнулся от досады – экран потух. Поманипулировав с кнопками и не добившись никакого результата, я открыл бардачок в поисках дорожной карты. Её, как на зло, тоже нигде не было.
Затушив сигаретный бычок, я отстегнул ремень безопасности и взял валявшуюся на пассажирском сидении бутылку с минералкой. Открутив крышку, сделал большой глоток воды и чуть не поперхнулся, когда кто-то заскрёб в боковое стекло.
Откашлявшись, я обернулся и увидел лишь ярко красные ногти, снова забарабанившие в окно. Нажав кнопку, я опустил стекло, разделявшее меня от гостьи.
– Помогите, – прошептала незнакомка и исчезла из поля зрения.
Я поспешно выбрался из салона машины и, заметив распростёртое на земле тело, склонился, чтобы оказать помощь.
Лицо темноволосой девушки было залито кровью, сочившейся из раны на лбу. Тёплая спортивная куртка и светлые джинсы были измазаны грязью. Незнакомка лежала с закрытыми глазами и не подавала признаков жизни.
Осторожно нащупав сонную артерию, я проверил пульс пострадавшей и вздохнул с облегчением – жива. В руке я всё ещё сжимал бутылку и первое, что пришло в мою голову – промыть рану несчастной. Медленно, небольшой струйкой, вода полилась на лоб девушки, и в этот момент что-то тяжёлое обрушилось на мой затылок. Оглушающая боль погасила сознание, унося меня в кромешную тьму…
***
Не знаю, сколько был без сознания, но очнувшись и с трудом разлепив веки, я с удивлением понял, что крепко связан. Старая табуретка подо мной жалобно заскрипела, когда я попытался придать телу более удобную позу. Руки и ноги затекли от верёвок. Голова кружилась и гудела от ноющей боли, тошнота волнами подкатывала к горлу, и я с трудом сдерживал естественный порыв.
– Очухался, мил человек? – раздался рядом чей-то участливый голос и в глаза ударил яркий луч света.
Инстинктивно зажмурившись, я опустил взгляд к полу. Мой собеседник был обут в резиновые сапоги.
– Будь добр, не свети в глаза, – проворчал я, медленно поднимая взгляд.
Напротив стоял худой дед в красных семейных трусах ниже колен и замызганной футболке непонятного цвета, с почти выцветшей надписью: Супермен. В седой бороде запутались какие-то крошки, волосы на голове всклокочены. Уши оттопырены, взгляд серых глаз устремлён на меня. В одной руке он сжимал фонарь, луч которого сейчас был направлен в пол, во второй незнакомец сжимал топор. Несмотря на несерьёзную внешность, старик почему-то казался мне зловещим посланцем из ада.
– Ты кто, божий одуванчик? – с кривой ухмылкой на губах, поинтересовался я у деда.
– Сейчас обухом снова приласкаю, может уважение к старшим проснётся, – прошипел мой собеседник и потряс перед моим лицом топором.
Я невольно поморщился. От деда разило потом и перегаром вперемешку с чесночным запахом. Сногсшибательный аромат.
– Так это ты меня ударил, лопоухий? – не сдержался я, недобро взглянув на щёголя в труселях.
– Ах, ты прыщ ядрёный! – взвизгнул, подпрыгнув на месте, старичок.
По глазам снова резанул яркий свет. Дед пнул меня по ноге, а затем наотмашь подарил звонкую пощёчину.
– Я тебе покажу кузькину мать, – брызгая слюной, орал мне на ухо взбеленившийся франт.
Снова замутило, только теперь я не стал сдерживать рвотный рефлекс. И меня стошнило прямо на сапоги прыткого собеседника.
– Тьфу ты, чирей мохнатый, – прохрипел дедушка, отскакивая от меня. – Замарал, ирод.
– Что за шум, Сморчок? – раздался невдалеке женский голос.
– Этот терпила хамит мне, – пожаловался старик, вытирая тряпкой сапоги. – Да ещё облевал мне обувку, лещ лупоглазый.
– Успокойся, Демидушка, – к деду подошла необъятная женщина, одетая в потёртую дублёнку и похлопала его по плечу.
Я невольно усмехнулся – Сморчок значит. Подходящая кликуха этому заморышу.
– Чё лыбишься, паренёк? Весело? – подойдя ко мне поинтересовалась подруга старика.
Внешность у женщины была колоритная. Помимо солидных размеров, выделялись короткие, слегка вьющиеся рыжие волосы, полные, накрашенные яркой помадой, губы. На пальцах рук золотые перстни и кольцо с красивым камушком похожим на бриллиант. Шею украшали бусы из жемчуга, в ушах изящные серёжки. От неё исходил терпкий аромат духов. На вид ей было явно далеко за пятьдесят. Зелёные глаза с прищуром смотрели на меня.
– Мадам, нельзя ли мне глоток воды? В горле совсем пересохло, – как можно вежливее попросил я, глядя в эти глаза, напротив.
– Демид, принеси страдальцу попить, – распорядилась женщина, подкуривая сигарету, вставленную в малахитовый мундштук.
– А, где Фикса, Леся? Пусть сбегает – чай молодой, – пробурчал недовольно Сморчок.
– Петя машину этого красавчика в гараж прячет, – ответила мадам и выпустила мне в лицо табачный дым.
– Ладно, принесу, – дед проворно выскочил из помещения.
– Жить хочешь? – усаживаясь на лавку напротив меня, поинтересовалась Леся.
– Да вроде на тот свет не спешу – привык как-то здесь, – поморщившись от головной боли, произнёс я в ответ.
– Вот и ладненько, – сложив руки на оголившейся коленке, проворковала дама. – Тогда подпишешь бумаги купли-продажи на свой Мерседес и свободен. Ты ведь не бедный, новый купишь.
– Да хоть сейчас, Лесь, – ответил я, улыбнувшись своей собеседнице. – Где автограф ставить? Развяжите только сперва.
– Ишь ты какой прыткий, огурец не обрезанный, – ухмыльнулся появившийся дед и поднёс мне железную кружку.
Не ожидая подвоха, я жадно сделал большой глоток и тут же фонтаном выпрыснул воду обратно. Обиженный на меня старик принёс кипяток, зараза.
– Обжёгся, милок? – мерзко захихикал Сморчок. – Куда ж ты спешишь, хрен моржовый?
– Ну, старый пень, аукнется тебе водичка. Дай только срок, мухомор, – прошипел я в ответ.
– Демид, – повысила голос мадам. – Дай, парню воды, не зли меня.
– А я, что дал? Не самогон же, – пробубнил дед, но всё же достал спрятанную за спиной, во второй руке, бутылку. – На, пингвин, не подавись.
Утолив жажду, я снова посмотрел на женщину.
