Новогодняя вечеринка клинингового агентства “Чистюля” была в разгаре. Сотрудники ели, пили, веселились. Кто-то уже целовался по темным углам, кто-то мирно спал на сдвинутых стульях. Начальство готовилось потихоньку уйти, дабы не портить подчиненным праздник.
Данилова Елизавета Аркадьевна, накинув песцовую шубку, вышла на крыльцо.
Чудесный веселый вечер перешел в тихую холодную ночь. С неба сыпались снежинки, искрились и переливались в огнях фонарей. Вот и такси мигнуло оранжевым колпаком, медленно останавливаясь рядом с вывеской.
Пора домой. Жаль, что ее там никто не ждет. Дожила до тридцати трех лет, но так и не встретила того, с кем хотела бы остаться рядом. Да, были романы, но все какие-то несерьезные. А последний любовник так и вовсе заявил:
– Хорошая ты, Лизка, баба, только сильно деловая. Тебе бы подобреть чуток, ласковой стать. Мужик, он же как дитя, ласку любит.
Она рассмеялась: ничего себе, дитятко! На целую голову выше её ста семидесяти пяти сантиметров, ест, как не в себя, и капризничает, как целый детский сад!
В тот раз она довольно резко ответила ему:
– Ласково говорят с детьми и убогими, а ты вроде ни то, ни другое!
Он так и ушёл, надувшись, как мышь на крупу.
Впрочем, о чем грустить? Она директор клинингового агентства, отлично встретила праздник и точно знает, что уже в первые дни Нового года у ее ребят будет много работы. А сейчас она приедет домой, примет ванну с крымской солью и ляжет спать…
Такси остановилось у подъезда. Лиза вышла, постояла, слушая ночь, глядя на снег, и вдруг в ее душе зародился протест: ну почему? Почему она одна? Что с ней не так? Слишком сильная? Так в этой жизни нельзя быть слабой, раздавят!
Но ведь хочется, чтобы рядом был кто-то уверенный, надёжный. Любил, ждал, возил в отпуск в другие страны, бросал под ноги миры…
Звезды качнулись, земля ушла из-под ног, и через долгий промежуток тошноты и невесомости Лиза рухнула. Только не в снег, а на жесткий деревянный пол.
– Поздравляем, – раздался скучный голос над ее головой, – вы прибыли в мир Аспарагус. Сегодня вы сто тридцать первая попаданка, пожелавшая сменить место проживания…
– Простите? – Лизавета нахмурилась и села. Спина ныла от столкновения с полом, но не это сейчас было главным. – Какой Аспарагус? Чьи это шутки?
– Никаких шуток, дамочка, – оповестил другой голос. Потом раздался шлепок, и под нос Лизе кто-то сунул бумажку, разрисованную блестящими вензелями.
– Что это? – она с подозрением уставилась сначала на вензеля, потом на руку, которая их держала.
Рука была самая обыкновенная, но Лизу пробрал мороз.
– Приказ о вашей временной прописке. Через пять лет, если захотите, сможете сменить место проживания или вернуться в свой мир. Распишитесь!
С другой стороны возникло перо. Самое настоящее, с остро заточенным золотым наконечником.
Словно под гипнозом Лиза взяла перо.
Первый голос продолжил:
– Также вам положено бесплатное обучение универсальному языку и истории, продуктовая корзина на три месяца и единовременное пособие как переселенке. Потратьте деньги с умом.
Конечно, все могло оказаться чьей-то глупой шуткой, но уж слишком все вокруг было реальным: и деревянный пол, на котором сидела Лиза, и два стола, обтянутых бордовым сукном. И два индивидуума, сидящие за этими столами. Оба худые, бледные, зато в камзолах с серебряным галуном. А еще у каждого на голове – дурацкий парик с буклями.
Она ещё раз покосилась на гербовую бумагу, потом по очереди осмотрела каждого из присутствующих, отметив их непривычный вид, а потом деловито спросила:
– А денег много?
– Тридцать кетцалей.
Понятнее не стало.
– И что на них можно купить?
– Еды на месяц! – объявил один.
– Разрешение на работу, – добавил второй.
– Какую работу? – прищурилась Лизавета. Она-то знала, как относятся к мигрантам во всех странах Земли.
– Должность уборщицы в мэрии, – начал первый, – хотя нет, без связей туда не пробиться.
– Можно снять жильё на месяц, пока ищете работу, и разделить его с другими попаданцами, – добавил второй. – Подписывайте, у нас обед через тридцать секунд.
Лиза задумалась над вечным вопросом: быть или не быть?
– Значит, домой я смогу вернуться только через пять лет? – уточнила она.
– Да. Если таково будет ваше желание.
Говоривший зевнул. Как же его утомили эти попаданцы! Особенно из того серого безмагического мирка под названием Грязь. Такие дотошные!
Лиза хмыкнула. Эх, была – не была! И черкнула размашистую подпись.
Что-то где-то грохнуло, заскрежетало, из щелей в полу повалил белый туман.
– А теперь-то куда?! – забеспокоилась новоявленная попаданка, чувствуя, как её отрывает от пола.
– К магу Верискесу, на процедуры по изучению языка.
***
Магом оказался сухопарый старик с тонкими холодными пальцами. Схватив Лизу за виски, он монотонно забубнил какую-то галиматью.
Голова закружилась, во рту появился привкус меди, и снова этот белый туман. А когда Лиза очнулась, то обнаружила себя сидящей на лавке в каком-то помещении, полном стонущих людей.
Над ней склонилась смешливая девчонка лет пятнадцати:
– Очнулись, госпожа? Вам в третий кабинет – за жильем, потом в пятый за деньгами!
Лизавета медленно поднялась и, придерживая голову, двинулась на поиски третьего кабинета.
Нашла.
Очереди не было, уже хорошо, но в коридоре под лавкой валялись разнокалиберные пуговицы, косынка, женские трусики и заколка.
Странный набор заставил насторожиться. Это что же происходит в том кабинете, если женщины бегут оттуда, теряя трусики и шпильки?
Лизавета постучалась, вошла и мысленно вздохнула, понимая, что не зря волновалась.
За столом сидел… паук! Мерзкий толстенький мужичок в малиновом камзоле. Его пухлые щеки и губы лучились довольством, а маленькие темные глазки сразу оценили ее платье, подогнанное по фигуре, шубку, которую она так и не бросила, и волосы, упавшие на плечо до самой талии.
– Добрый день! – Лиза решила быть вежливой.
– А, новенькая! За жильем?
Она осторожно кивнула.
– Садись, милая, садись! – толстячок выкатился из-за стола и положил руки на спинку колченогого стула.
Нет уж, такие шуточки Лиза еще на первых собеседованиях проходила!
– Спасибо, сударь, постою, – сказал она с достоинством.
– Совершеннолетняя? – уточнил чиновник, продолжая облизывать ее взглядом.
– Что?
– В своем мире совершеннолетняя?
– Конечно!
– Отлично! Значит, вот, – паучок вернулся к столу и выложил на него бумаги: – Есть место в общежитии прачек, дневная койка.
– Дневная койка? – брови Лизаветы сами поднялись вверх.
Мужик закатил глаза:
– Это значит, что днем на койке спишь ты, а ночью прачка! – пояснил он ей как дуре.
– Еще что-нибудь? – спросила Лиза, стараясь сдержать эмоции.
Кажется, поторопилась она те бумаги подписывать.
