Лета Югай - Между водой и льдом

Название:	Между водой и льдом
Автор:	Лета Югай
Жанры:	Современная русская литература \| Стихи и поэзия
Серии:	Нет данных
ISBN:	Нет данных
Год:	Не установлен

О чем книга "Между водой и льдом"

Родилась в Вологде. Окончила Вологодский государственный педагогический университет (филологический факультет) и Литературный институт им. А. М. Горького (семинар поэзии Андрея Василевского). В настоящее время аспирантка Московского педагогического государственного университета (фольклористика). Первый сборник стихов выпустила в пятнадцать лет. Публиковала стихи в «Литературной газете», «Литературной России», журналах «Дружба народов», «Дети Ра» и других.

Бесплатно читать онлайн Между водой и льдом

Внутренние поля

«Вот оно плывёт-проплывает…»

Вот оно плывёт-проплывает,

время летнее на дворе.

Стрелка толстая, часовая

еле движется по жаре.

Вот оно плывёт, за домами

жёлтым рыбьим глазом блестит –

счастье летнее между нами,

золотой улов, рыба-кит.

«Кораблик с железными парусами плывёт по глади травы…»

Кораблик с железными парусами плывёт по глади травы.

Кораблик с пластмассовыми парусами плывёт по глади ковра.

А я стою с голубыми глазами, совсем не умею врать.

А я смотрю из окошка в небо: тучки сегодня львы.

У них барашковые причёски, диванный изгиб спины.

Но, если желаете, в них заряд, убивший шесть человек,

если желаете вы, а им не открыть заснеженных век.

Львы всё добрее, львы всё тише. Кому такие нужны?

И я добрею в потоке речи, смотрю из окна на двор.

И каждое слово вбивает глубже якорь молчанья в паркет.

А что за своих не вступаюсь – просто не слышу ваш разговор,

ведь очень громко над головою хлопают паруса.

«А ещё я помню сныть на уровне глаз…»

А ещё я помню сныть на уровне глаз

и сквозь сныть деревянную крышу, тёмную, как крыло.

Возвращались с Реки. Река в тот день удалась:

в кулачке аммониты и кварц – богатый улов.

У дороги голая печь преграждала путь

(пробежать горелые брёвна – убьёт, только задень).

И внезапно – как славка в траве – предстал летний день,

дался каждым пёрышком. Мы боялись его спугнуть.

А потом обвалилась печь, иван-чай врос в кирпичи.

Улетела и тёмная птица – соседский дом.

Только дикий хлеб, приготовленный в той печи,

до сих пор ароматен каждым погожим днём.

«Старый камень стоит среди поля – невыбелен, невысок…»

Старый камень1 стоит среди поля – невыбелен, невысок.

Старый камень вокруг себя всё обратил в песок:

это здание в стиле модерн, поток машин за спиной –

они выросли из песка и спадут, как ослабнет зной.

В этом камне, как в сердце, готовят великий день,

и засвечены лампочки в память тех, кто уже нигде.

Намывает солнце к празднику витражи.

Хорошо ли тебе в моём сердце, хочешь ли ты здесь жить?

Растекаются улицы – руки, ноги и хвост.

Всё равно он у первой школы, он в Вологде, Карлов мост.

Он сегодня расцвёл фигурами в рост, дамами и святыми,

оттого что туманы особенно едки, мы дышим ими.

В голове всегда Кафка-замок, стараюсь реже будить.

Но впервые Гора пригорюнилась на груди.

Я прошу тебя: будь настоящим, волосы теребя,

покажи мне на свете то, чего не было до тебя.

«Вот скажет что-нибудь – и носишь, как будто фенечку…»

Вот скажет что-нибудь – и носишь, как будто фенечку,

всегда с собой и всегда на левой руке.

Я в детстве читала сказку про бывшую феечку,

оставившую шёлк одежд на песке.

И думала: когда-то так же чужими руками

мир и меня примет в смертные, на свой страх.

Мне снилось: я – книга, тяжёлая, словно камень,

нагретый полуденным маревом, в чьих-то руках.

А ещё мне снились спелые гроздья комнат:

мы бежали по ним, мы бубенцом звенели…

Но эти вымыслы можно теперь не помнить,

если знаю, как всё бывает на самом деле.

И одежды шёлк – это только начало,

и совсем они не чужие – мужские руки.

Но вот чего я вовсе не ожидала –

что будет так страшно за жизнь, когда мы в разлуке.

«Я успею ещё выспаться перед тем…»

Я успею ещё выспаться перед тем,

как мы встретимся снова, чтобы поговорить.

Это всё с недосыпу. Мир недвижим и нем.

В голове звенит струной атласная нить,

названивает: «мой», «дорогой», «о нас».

Виски тормошить. Упереться в живот плечом.

Увидеть, целуясь, сдвоенный серый глаз.

Сейчас

не спрашивай меня ни о чём.

«Быть с тобой. Ночь, как мировое древо…»

Быть с тобой. Ночь, как мировое древо,

поднимается с центра ладони – диаметром что Земля.

От меня города лежат – вправо и влево,

за спиною крапива. У ног моих тополя.

Быть с тобой вдвоём. Углубленья в коре есть ниши,

где привольно укрыться мошкам, если кругом вода.

Я пишу на руке, чего в письме не напишешь.

Поезда червоточат ствол: везут не туда.

«Золотые шары наклоняются до земли, а иные – в пояс…»

Золотые шары наклоняются до земли, а иные – в пояс,

как сёстры кланяются братьям своим ветрам.

Ты не поймёшь, о чём я беспокоюсь,

но будешь знать, что думаю по утрам-вечерам

о тебе, – по рекам, пашням, горам горбатым.

И дело не в серых глазах твоих, белой коже.

Я потому тебя называю братом,

что ты во всём говоришь противоположное.

Как будто мир поделен между нас двоих

и мы должны его склеить, свести ладони.

«Так это не брат называется, а жених».

Ну вот, и я о том же. Понял ли, понял?

«У короля было четыре сына: Юг, Запад, Восток и Север…»

У короля было четыре сына: Юг, Запад, Восток и Север.

И двенадцать дочек, по три на каждого сына.

А на перекатах – набросанный в речку клевер.

Дети любят, чтобы бессмысленно и красиво.

Взрослые любят, чтобы по-новому и богато.

Кто у вас прописан в этих широтах?

У каждого сына – по камню на перекатах,

у каждой дочки – в реке по водовороту.

И ещё у каждого по замку на дедушкином ковре:

у сыновей – это те четыре ромба, что по углам.

Помни, то, что хочешь забыть побыстрей,

можно и потерять, да так, что не сыщешь сам!

Бывает и насовсем. Запад-Запад, поспрашивай между своими.

Восток уже шарит в траве, найдёт – не отпустит.

Север из них самый гордый, недаром римское имя.

А Юг назван в честь реки, идущей в Великий Устюг.

И когда они вместе все – утром, вечером, в полдень,

а Юг, тот совсем уже в полночь, – выйдут на поиски сути,

все двенадцать сестёр заиграют на флейтах из сныти.

Но как ты услышишь их в городе, в институте?

«Чёрная курочка-тетёрка бежит по траве…»

Чёрная курочка-тетёрка бежит по траве

между веток поваленных, стеблей скрещенных, бугров, кочек.

Бусина-глаз на маленькой голове.

Бежит, хлопочет. Взлетать не хочет.

«И куда тебе нужно, чтобы я взлетела? В такую осень

трава вся ушла в семена, ни силинки лишней,

тяжелеют тучи, заползают меж рам осы,

а ты – ну что ты пугаешь? Какой ты хищник».

«Через неделю закончится лето. За ним…»

Через неделю закончится лето. За ним

Будет другое лето. Потом осень.

Вот и рудбекии подожжены и дым

заволок всё небо серым в редкую просинь.

Скоро и зелень уйдёт в землю. Костяк

будет стоять всю зиму, в снегу коченея.

Что-то надумала я не то и не так.

Что-то напутала с тем, что всего важнее.

Когда у мелиссы морщинки в жёлтом листе,

когда бодяк поседел и не пахнет мёдом,

я начинаю верить своей красоте,

своей июньской жажде полной свободы.

Колыбельная для Саши

И лишь того не избежать мне:
Всю жизнь крапивные объятья
Плету, плету, не отрываясь,
Но доплести не успеваю…
Александра Мочалова

Молчи до окончанья работы,

строчи вязанье, ну что ты, что ты,

в печи выгорают замки и гроты,

к любым воротам ключи.

Твой сон всей жизнью взят за основу,

но всё растреплет грубое слово,

одна ты знаешь, какой обновой

твой лебедь будет спасён.

А нить бежит, бежит непрерывно,

бранить все будут за дом крапивный,

Следующая страница

С этой книгой читают

Гусли

Виталий Шурыгин

Книга рассказывает о древнейшем славянском музыкальном инструменте, гуслях, о котором все знают, но так мало видят и слышат его в нашей жизни.

Читать

Исчезновение. роман

Алексей Ивин

Роман «Исчезновение» создан в самую глухую пору «застоя» и отражает жизнь и увядание молодых и свежих российских сил в провинциальном городке. Здесь возможны самые глубокие превращения, но как выйти к свету, к семейному счастью и свободе тому, кто связан по рукам и ногам абсурдными условиями существования?

Читать

Хроники Французского Клуба

Варвара Середина

Эта книга – зарисовки из жизни Французского Клуба МГТУ им Баумана, самые яркие моменты студенческих обменов между русскими и французами, а также краткое пособие по выживанию русского студента во Франции.

Читать

Бестселлер

Леонид Кенжи

Не читайте эту книгу, повторяю: не читайте! Предупреждение работает на среднестатистического человека средних лет. В остальном Ваше право.

Читать

Паломничество Чайльд-Гарольда

Джордж Байрон

Перед вами книга из серии «Классика в школе», в которой собраны все произведения, изучающиеся в начальной школе, средних и старших классах. Не тратьте время на поиски литературных произведений, ведь в этих книгах есть все, что необходимо прочесть по школьной программе: и для чтения в классе, и для внеклассных заданий. Избавьте своего ребенка от длительных поисков и невыполненных уроков.Поэма Дж.Г. Байрона «Паломничество Чайльд-Гарольда» изучается

Читать

Возвращение времени. От античной космогонии к космологии будущего

Ли Смолин

Большинство людей считает, что время реально: меняются времена года, идут часы, человек стремится от колыбели к могиле. Большинство физиков, напротив, полагает, что время есть иллюзия – и, возможно, напрасно, как полагает известный канадский физик Ли Смолин. Автор книг “Жизнь космоса” (1997) и “Неприятности с физикой” (2006) напоминает, что все затруднения физиков и космологов (от Большого взрыва до “теории всего”) восходят к проблеме природы вре

Читать

Лунный металл

Сергей Аксёнов

Человечество наткнулось на таинственный металл на луне. Он обещал новую эру для этого мира, а сам проклял его! Металл, который устроил мировую катастрофу! Как какой-то металл смог это сделать? Что скрывает лунариум? Как повели себя другие государства? И при чем здесь собака? Невероятный сюжет, которого не встретить ни в одном фильме и книге! Подробнее внутри книги! Книга содержит нецензурную брань.

Читать

Горцы. Роман. I—II том

Мзия Ратиани Мурман Ратиани

Роман «Горцы» основан на реальных событиях конца XIX – XX веков. Это книга о борьбе кавказских абреков против произвола властей, о рыцарях чести и доблести, которым не чужды были человеческие чувства – любовь, дружба и ненависть. Вечно гонимые, они не прощали предательство, ценили дружбу и были верны древним традициям гор.Формула прочности – благородства, чести и достоинства, булатным свойством пронизала главных героев этого романа, словно болеть

Читать