С тех пор как пропал Настоящее, прошло больше двух тысяч лет. Остальные времена: Прошлое, Будущее и Межвремье – все эти годы сохраняли хрупкий мир, пока он не вернется. Но у них больше не осталось сил.
Шел две тысячи тридцать шестой год.
Небольшой городок Сноудонии спит непробудным сном. Говорят, что по ночам в этой уэльской обители можно услышать шепот убитой ведьмы, чья душа заточена в дереве возрастом почти тысяча лет в самом центре городка. Каждый день редкие туристы любуются его красотой, не подозревая, какая история стоит за его происхождением.
Высокий юноша прошел мимо закрытых магазинов. Холодный весенний ветер играл с его вьющимися волосами. Он дошел до единственного работавшего в эту ночь кафе и поправил пальто. Через витрину виднелось пустое помещение. Из-за двери доносилась дивная, убаюкивающая музыка.
Юноша снял темно-бежевое пальто и повесил его на крючок вешалки у входа. Он оглянулся. Возле витрин, наполненных пирожными, он заметил невысокую девушку с седыми волосами, собранными в массивный аккуратный пучок. На ней были черный брючный костюм и черные классические туфли на высоком каблуке. Ему показалось непривычным видеть знакомую в таком наряде: обычно она носила старомодные платья.
Официантка выдала ей поднос с заказом, и та, схватив его, наконец обернулась. Темно-серые глаза смотрели на молодого человека с нескрываемым презрением, темные губы скривились в ехидной улыбке.
– Ну здравствуй, непризнанный оборванец.
В ответ последовала лишь ухмылка, но по его взгляду она поняла, что попала в центр мишени его самолюбия.
– И тебе привет, Праетаритум.
Она пропустила приветствие мимо ушей и прошла к столику. «Непризнанный» последовал за ней.
Праетаритум отпила кофе, поставила чашку на поднос, сложила пальцы в замок и начала разговор:
– Больше медлить нельзя, Ариан. Еще немного – и мир, в котором мы сейчас находимся, исчезнет.
– Где же вы с Инпастерией были последние две тысячи лет? Королевские дела замучили?
– Негоже непризнанным шавкам на старших словесно замахиваться. – Она окинула его надменным взглядом и улыбнулась.
За тысячи лет своего существования Ариан привык к подколам и к тому, что он непризнанный, что он Межвремье.
Он молчал, не прекращая улыбаться. Королева закончила игру в гляделки:
– Две тысячи лет мы искали Настоящее везде: в прошлом, будущем, в самом настоящем, в межвремье и в иных вселенных. Даже Самния, будучи королевой пространства и вселенных, не смогла найти его.
– Раньше смертные называли ее королевой снов.
– Это лишь потому, что они считают, что сны – плод их воображения.
– Самния однажды рассказывала, что из-за ее снов в день умирает не меньше тридцати человек. Вернее, из-за того, что она не успевает их разбудить.
Королева осушила чашку и зажмурилась из-за случайно выпитого горького осадка.
– Ты отвлекся. Альмента нужно найти.
– Мир не падет, если он не найдется.
– Нет, но может начаться хаос. Настоящее – разграничитель между моим миром и миром Инпастерии. Если не найти его в ближайшее время, то будущее и прошлое объединятся. Можешь хоть на секунду представить, что тогда произойдет?
– Какое мне дело до ваших миров? – Ариан откинулся на спинку стула. – Меня это никак не коснется. У меня своя жизнь. С чего бы вдруг тебе, о величайшая, обращаться ко мне, – как ты там сказала? – к непризнанному оборванцу?
– Ты прав, – удивительно быстро согласилась Праетаритум. – Ты можешь нам не помогать, но как насчет сделки?
– Это другое дело. Что ты можешь мне предложить? – Ариан вскинул брови от наигранного удивления.
Праетаритум выпрямилась, манерно поднесла белоснежную салфетку к губам, сложила ее и ответила:
– Если поможешь, мы с Инпастерией и Альментом признаем тебя.
Владычица прошлого ждала положительного ответа сразу, но Ариан не спешил выражать интерес. Он вспомнил первое правило торговли: никогда не показывай, что ты заинтересован товаром, и правило второе: запрашивать цену за товар куда большую, чем требуется.
– Если мы признаем тебя полноценным временем, твои терзания окончатся навсегда.
Улыбка незаметно исчезла с лица Ариана. Он сглотнул и опустил задумчивый взгляд.
– Знаю, ты ненавидишь меня и Настоящее, но в межвремье есть то, что нам поможет. Если найдешь это, мы признаем тебя. Тогда бремя, которое ты носишь тысячелетиями, падет с твоих плеч, – последние слова Праетаритум произнесла почти шепотом, но Ариан был так заворожен заманчивой наградой, что внимал каждому звуку, что слетал с ее губ.
– Что ж, – он оттолкнулся от спинки стула, пряча печаль и задумчивость за маской азарта, – догадываюсь, чего ты хочешь, но один я не справлюсь.
Праетаритум вздохнула с облегчением, чувствуя пьянящий вкус победы.
– Можешь найти себе помощников, но учти, что все они должны быть сильны, умны и прозорливы. Не больше одного человека из каждого времени, включая твою вселенную. Выходит всего четверо. У тебя будет в запасе два года.
«Два года? – задумался Ариан. – У меня нет столько времени. Нужно управиться за год».
– Скажи, Праетаритум, вы настолько отчаялись, что решили доверить свои миры в руки… «непризнанного оборванца»?
Праетаритум ответила улыбкой. Она забрала клатч и направилась к выходу.
Уже уходя, она произнесла:
– Даже когда станешь признанным, как мы, никто из нас не будет считать тебя равным себе.
– Пообещай мне, Кален, что не сбежишь с концерта. Хорошо?
Пробка. В Сноудонии они настолько редки, что люди уже забыли, когда в последний раз им приходилось наблюдать скопления машин на дороге. Возможно, никогда.
Водители сигналили впереди стоящим уже больше двадцати минут. Не привыкшие к подобному жители городка мгновенно стали взвинченными и агрессивными. Прямо посреди дороги мужчины выходили из машин поругаться.
Пожалуй, единственной женщиной-водителем была Алиса. Ее руки вспотели из-за того, как долго она сжимала руль. Алиса поглядывала на своего сына через зеркало заднего вида и вдруг заметила, что фиолетовые тени и ярко-красная помада ее старят.
– Кален…
Парень взъерошил черные волосы и вновь принялся играть на приставке. Огромные наушники, в которых раздавались кличи героев и звуки ударов, казались больше его головы.
– Кален! – вновь позвала мать. На этот раз парнишка ответил:
– Подожди, еще пару минут.
Женщина не выдержала: резко выдернула приставку из его рук и стянула с головы сына наушники.
– Эй! – Кален не успел возмутиться, как вещи уже оказались в женской сумке.
– Получишь их после концерта, – голос Алисы звучал спокойно, но Кален знал, что ее секундную решительность легко смести настойчивостью.
Но не в этот раз:
– Ты, конечно, хорошо учишься, но и вести себя должен соответствующе, иначе наступит день, когда ни одна школа Англии тебя не примет. А поход вместе с классом на концерт – такой редкий для этой глуши – превосходный способ заявить о себе как о послушном ученике.
