Глава 1. Veni, vidi… pulsavi!
Veni, vidi… pulsavi!
Пришел, увидел… постучал! (лат.)
Невероятные вещи случались и раньше. Но в этом году произошло настоящее, совершенно чудесное и никем не жданное чудо – в студенческом общежитии МГУ, которое планово дряхлело с момента постройки, начали делать ремонт.
Студентов выселили в другой корпус. Увы, Феликс в этом году как раз защитил диплом и сдал студенческий в деканат.
Планы Феликса пожить в общаге ещё год-другой рухнули. Не помогло даже поступление в аспирантуру.
– Аспирантам мест не выделили, – порадовала милейшая бабушка-«этажерка» – старшая по этажу, – комнату освободи к первому августа.
Нужно было срочно съезжать. Искать жильё. В Москве. И для этого нужны были деньги, которых у вчерашнего студента, конечно же, не было.
Феликс обновил резюме на интернет-порталах по поиску работы, после чего неделю откликался на любые вакансии, куда он, хотя бы примерно, да мог подойти. И где платили что-то, хоть издали похожее на зарплату.
Не то, чтобы у него не было работы. О нет! Работа у Феликса, к сожалению, была.
С первого курса, и даже еще до поступления, кем он только ни был: и грузчиком, и листовки раздавал у метро и даже официантом на банкетах, лишь бы не просить денег у матери, простой школьной учительницы литературы.
На третьем курсе, после первой же практики на телевидении, пошли подработки по специальности.
Брался за всё: и диалоги прописать в готовых сценариях, и даже просто постоять статистом в массовке.
А полгода назад его взяли в крупное информагентство – журналистом-«новостником»: собирать новости, писать заголовки, редактировать, переписывать и сокращать огромную массу новостных текстов с одной лишь целью – отжать их них всю воду, оставить суть, самое главное, самое «цепкое», то есть то, что зацепит читателя.
Работа – не сахар, и даже не сахарозаменитель. Тяжелая. К обеду голова гудит от букв и цифр. К ужину и вовсе сложно говорить – мозг перегружен. Платят при том меньше, чем официанту.
«Да что там, даже в стажерам ресторанах быстрого питания платят больше!» – жаловался как-то его сменщик, парень из параллельной группы журфака.
«Не ныть, дамочки, – в такие моменты поднимал голову начальник их невеликого отдела, сидевший за столом напротив, – тяжело в учении, легко в бою. Кто в новостниках полгода отработает, тому уже везде дороги открыты. Наслаждайтесь бесценным опытом и впитывайте крупицы знаний».
Опыт был бесценным, но малооплачиваемым. А вопрос с жильем встал остро. Феликс тянул до последнего, но все же подловил начальство на парковке и открыто спросил, можно ли рассчитывать на повышение или какую-то подработку. Потому что жить на что-то надо.
Увы, ни подработок, ни повышений не предвиделось. К тому же, после неприятного разговора начальник решил, кажется, и вовсе отправить требовательного новостника в свободное плавание.
Поэтому он и принялся рассылать резюме и делать тестовые задания в поистине промышленных масштабах, которых и сам от себя не ожидал.
К сожалению, брать на работу вчерашнего студента никто не хотел. При этом начальство уже привело и посадило за стол Феликса смазливую второкурсницу с его же факультета.
Теперь у него в офисе не было не только перспектив, но даже рабочего места. Пришлось работать из дома.
«Что ж, так даже проще будет ездить на собеседования, – не стал противиться такому произволу юный журналист, – главное, что совсем не уволили».
И действительно начал ездить на собеседования.
На текущий момент у Феликса было уже несколько предложений, но каждое имело какое-то «но»: в одном месте зарплата на испытательном сроке была ниже той, что у него сейчас, «но когда пройдете, будут совсем другие условия», всего-то три месяца испытательного!
Но у Феликса этих трех месяцев не было.
В другом – платили хорошо, но список обязанностей занимал с десяток страниц и включал в себя даже смену чернил в картриджах офисных принтеров.
Не то, чтобы Феликс был против неквалифицированной работы, но судя по настроению работодателя, он один должен был работать за два-три отдела!
В третьем месте его готовы были взять прямо завтра, но не для того же он получал диплом с отличием, чтобы работать в колл центре с перспективой роста и работы… в колл центре?
Сколько таких устраивается на временную работу, чтобы обнаружить себя через пару десятков лет точно в том же месте в той же должности?
А время ушло, знания устарели, да и дать пора дорогу молодым.
«Москва – город возможностей», – долбили ему в родном Томске, потому Феликс не терял надежды устроиться журналистом, отгоняя тоскливые мысли о возможной неудаче.
Брать на работу журналиста по специальности с «бесценным опытом работы новостником» почему-то никто не спешил.
А Феликс спешил. Так спешил, что сегодня приехал на уже не помня какое по счету за этот месяц собеседование на целых полчаса раньше.
Адрес оказался в самом центре Москвы. Он вышел на станции метро Китай-город и довольно быстро добрался в нужное место.
Остановился перед железной дверью, выкрашенной уже порядком облупившейся серой краской.
Утопленная в нишу, эта дверь была единственным, что хоть как-то разбивало монотонность высокой бетонной стены, более уместной на подходах к тюрьме или военному полигону.
Отсутствие вывески, охраны или вообще каких-то признаков жизни Феликса не удивили.
За последний месяц он насмотрелся на самого разного формата, размера, цвета и конфигурации двери и спокойно отнесся бы даже к ее полному отсутствию.
Феликс подергал за ручку. Дверь была закрыта. Он постучал. Ничего не изменилось.
Он осмотрелся. Метрах в десяти, где кончалась пугающая монотонностью и высотой бетонная стена, радовало модерновыми изгибами оконных проемов отделение полиции.
«Может как-то связаны с органами, потому такая нарочитая секретность? – размышлял он, – А может просто ремонт, как у нас в общаге, и всех пускают с черного хода».
За забором, тем временем, кипела жизнь. Гавкнула собака. Судя по тембру гава – размером с теленка. Трое-четверо (опять же, судя по голосам) таджиков загружали контейнеры в мусоровоз. Мусоровоз тарахтел и ароматизировал окрестности, таджики весело и задорно щебетали на фарси.
Феликс поморщился от запаха и подумал, что стоит, наверное, позвонить по телефону, указанному в приглашении на встречу. Сказать, чтобы впустили его внутрь, пока куртка не пропахла банановой кожурой, кислой капустой и еще какой-нибудь дрянью.
Определить точное описание дряни он не успел. Дверь в глухой стене распахнулась и показала блондинку ослепительной красоты.
На безупречной сияющей коже ее лица проступил легкий румянец, полные ягодные губы неуловимо облизнулись и растянулись в нежной теплой улыбке.
