Существуют моды в одежде и музыке. Есть моды и в политике. Современная мода в политике во всём мире – это права человека: «Права человека есть идея нашего времени».2 Права человека нравятся всем. Но соблюдают их не все. Я берусь утверждать, что права человека, именно в качестве прав человека, никогда не соблюдаются. Так как прав человека в объективной реальности не существует, соблюдать нечего. Некоторые люди бывают достойны уважения, но не их воображаемые права.
Не верить в права человека сегодня зазорно. Известный социальный философ по имени Джоэл Фейнберг возмущён тем, что существуют, по его словам, «даже такие несусветные мизантропы, которые отрицают, что у кого-то на самом деле есть права».3 В числе мизантропов окажутся Платон, Аристотель, Конфуций, Иисус, Магомет, Фома Аквинский, Иоганн Готфрид Гердер, Эдмунд Бёрк, Уильям Годвин, Иеремия Бентам, Пётр Кропоткин и Фридрих Ницше. Приблизительно до последних 500 лет, вероятно, каждый должен считаться несусветным мизантропом, но, разумеется, Иисус Христос и князь Кропоткин, среди прочих, таковыми не считаются. Тем не менее, сочинения профессора Фейнберга воспринимаются как «масштабные и элегантные»: они «достигают беспрецедентной комбинации строгости, чувствительности и ясности».4 Подумайте только, что должны представлять из себя остальные философы.
I. Права человека как мифы
Права человека, по моему убеждению, относятся к области мифов. Они могут означать много всего – один учёный составил список из более чем пятидесяти определений мифа.5 Во многих определениях мифы – это своего рода предания. Это верно для первоначального значения, но я отступлю от него. Я бы отделил «миф» (убеждения) от «мифологии» (сказок). Вместо этого я объединю два других атрибута, взятых из разных научных традиций. Сказать, что нечто является мифическим, для меня – это сказать две вещи.6 Во-первых, мифы, вроде прав человека, – это убеждения, которые не являются фактами. Это мифы, в которые кто-то верит или раньше верил, но которые никогда не являлись правдой в том обычном смысле, в каком бывают правдивы утверждения.
Второй аспект мифа заключается в том, что он служит политическим функциям – в частности, для оправдания определённой социальной практики, общественного движения или институции. Это понятие антрополога Бронислава Малиновского о «мифической верительной грамоте» общин.7 Иными словами, «миф создаёт ощущение социальной принадлежности, ухищрение для социального контроля».8 Я бы развил эту мысль, добавив, что миф в качестве мотивации не ограничивается идеями, поддерживающими статус-кво. Он может служить верительной грамотой как для воображаемых, так и для реальных сообществ. Националистические мифы служили основанием для наций до их появления.9 Причина пролетарской революции связана с некоторыми мифами. Их смысл в том, чтобы обосновывать и стимулировать. Жорж Сорель прямо охарактеризовал всеобщую стачку как вдохновляющий миф для классово-сознательных революционных рабочих.10 Долгое время это было не так,11 отчасти потому – если сильно обобщить – что «институции, базирующиеся на элементах мифа, функционируют лучше, если миф этот не слишком осознан и не вызывает к себе слишком много вопросов».12 В этом смысле миф напоминает марксистскую концепцию идеологии.
Библия также содержит в себе много мифов. Миф о том, как еврейские жрецы «обнаружили» книгу Левит, которая, по случайному совпадению, наделяла большой властью еврейских священников. Это миф, потому что это неправда и потому, что он оправдывал власть священства, пока римляне не разрушили Храм в Иерусалиме в 70 г. н.э.
Евангельское предание также удовлетворяет этому критерию.13 Оно есть также миф о том, что Иисус Христос является Сыном Божьим и что Он воскрес из мёртвых. Это ложь, потому что Бога не существует; потому что воскрешение из мёртвых невозможно; и потому что идея Создателя Вселенной, имеющего сына, столь же смехотворна, как и мысль о том, что у него есть дядя. Вдобавок, мифическим это предание делает то, что оно функционировало, дабы оправдать власть нового священства, Римско-католической церкви и режимов во многих авторитарных государствах. В 1940-е годы была популярна книга, а в 1960-х – фильм о Христе под названием «Величайшая из когда-либо рассказанных историй».14 Я охарактеризовал это как «Величайшую из когда-либо проданных историй».15 В моём словоупотреблении это предание мифично и тоже является мифологией. Надеюсь, что когда-нибудь оно и останется только мифологией, вроде преданий о богах Олимпа. Когда исчезают мифы, начинается мифология.
Права человека являются мифом в двух отношениях, о которых я упомянул. Они не представляют объективной реальности. Они не верны в том смысле, как бывают верны факты, эмпирически. Они не верны в том смысле, как бывают верны математические факты, дедуктивно. Их не существует, или они существуют только в качестве самообмана. Но у них есть смысл. Весь смысл провозглашения прав человека – мотивировать или оправдывать действия человека. Вот почему мне нравится строчка комедийной актрисы Элейн Мэй. Она сказала, что этическая проблема ей нравится гораздо больше, чем проблема настоящая.16 Права человека – это этическая проблема. Хоть и парадоксально, но вот это тоже верно: «Права, говорил я, не дают оснований для действий, по крайней мере, не для людей, у которых есть основания действовать… Если в некоей ситуации я спрашиваю друга: „Что мне следует делать?“, а он отвечает: „Ты имеешь право сделать A“, это означает, что он вообще не даёт мне никаких советов, не рекомендует никаких действий».17 Здесь рушится связь прав и обязанностей, поскольку обязанности предписывают действия.
II. Естественное право и естественные права
«Права человека» – это современное название того, что раньше называлось естественными правами. В исторической перспективе эта идея сравнительно недавняя. В действительности она относится к Англии XVII века. В действительности она обрела свои очертания в конце XVIII века, особенно в Британии, Франции и Америке. Её сторонники пытаются вывести естественные права́ из естественного пра́ва. Естественное право также не существует в объективной реальности, но сама идея восходит к далёкому прошлому, как минимум, к четвёртому столетию до н.э.
И это забавно. Философы естественного права не замечали, что естественные права́ следуют из естественного пра́ва более 2000 лет. Аристотель этого не заметил. Стоики этого не заметили. Святой Фома Аквинский этого не заметил. Почему же так вышло? Эти парни не были дураками. Так откуда взялась эта идея естественных прав? Она восходит к идее
