Сергей Ланцета - Миниатюрные осколки рифм вечности

Миниатюрные осколки рифм вечности
Название: Миниатюрные осколки рифм вечности
Автор:
Жанры: Современная русская литература | Стихи и поэзия
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Миниатюрные осколки рифм вечности"

Новый сборник из двух частей, прозаической и поэтической, тонкой нитью образности и особой звучности сшивает воедино атмосферы самых разных уголков души, приоткрывая двери в Тишину.

Бесплатно читать онлайн Миниатюрные осколки рифм вечности


© Сергей Ланцета, 2018


ISBN 978-5-4483-7338-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Темница Cтроф

Предисловие

Когда я вышел из Чёрной Воды, а точнее всплыл, радостно отряхиваясь, то не сразу сообразил, где оказался. Оглядевшись, я понял, что нахожусь в замкнутом пространстве – в каменной темнице. В центре её – колодец с Чёрной Водой, откуда я пришёл; а из замочной скважины единственной двери льётся тусклый свет. Дверь заперта. Напрасно я искал ключ на полу, на стенах, пытался даже на потолке темницы. От ужаса ответа я до сих пор заливаюсь истерическим хохотом.

Долго не решался я нырнуть обратно за Жемчужинами новых пониманий. Но время пришло. Я собираю и склеиваю Осколки Рифм, чтобы выбраться из Темницы Строф.

Цапля

Дрожат бликами пальцы весны художницы
Держат кистей ледяных хрупкость с нежностью
Капелью в ручей превращаясь сквозь все невозможности
Смывают полей акварель с небрежностью.
Апрель – тонкий лист – намокает луж кляксами
Вздуваясь редкими талого снега спинками
В палитре души эмоций красками вязкими
Тенью изящно усталой, штрихов тропинками.
Виснет над перспективой солнце клубничной каплей
Срывается с кончика дня, течёт на улицу
Где на тонкой ноге сумерек ночь – чёрная цапля
Блестящими перьями темноты рисуется.

Образы

Кофе между век
Простыни снег
Саксофона мотив
Слайд окна – негатив.
Деревьев горелые спички
Обжигают пальцы привычки
Старых фильмов повтор
Белого листа двор.
Радость шагов кота
В центре жизни моста
За стеной кашляет скука
Сердце громче барабана стука.
Будущее – русская рулетка
Везёт редко
Желания – непоседы
Горький привкус победы.
Маленькие экраны связи
В электрической грязи
Пустырями асфальта звонко
Выбрита города мошонка.
Надежд новые пломбы
Мыслей медленные бомбы
Гаснут в черепа бутылке
Дырка в пластмассе затылка.
И нету уже огня
Выдули ветры меня
И унесли прочь
В тихую эту ночь.

Трафареты

Сквозь трафареты моих идей
Вырезанных тонкой рифмой
Льётся свет – белый стих
Разбиваясь на части
Хрустальной мелодией
Вдребезги звонким ритмом
Об пол лет прожитых
Осколками страсти.
Как звёздами тёплой ночи
На неба мокром асфальте
На двоих папиросою
От луны прикуренной.
Дымом улетающих строчек
К удачно выпавшей карте
Рассвета полоски белёсой
Из горизонта колоды нахмуренной.
Судьбой перетасованной
Жизнь за жизнью от скуки
Козырями кидаясь
Я опять в дураках.
Шляпой соломенной
Лето падает в руки
Утекает сквозь пальцы
Оставаясь.. дождём на щеках.

Градуга

Град – это твёрдые мысли
Слишком холодные
Слишком тяжёлые для головы неба.
Я рад, что выпали смыслы
Растаяли
И напоили моей души вербу.
Я рад, что снова поют птицы
Как ручейки звука
Текущие с берёз
И невпопад нот вереницы
Капели клавиш стуком
Раскатом аккордов гроз.
Я счастлив, что режут меня лучи
Как длинную тень зимы
Режет рассвет
И властной улыбкой в меня молчит
Цветущий радугой день и ты
Лепестками лет.

Миг

Прилипая к асфальту хлюпким звуком дождя
Отражаясь в лужах фотовспышками молний
Я снова пытаюсь вспомнить себя
Себя другого пытаюсь вспомнить.
Того себя, что падал, сгорая, за горизонт
И деревьев змеиными танцевал тенями
Узорчато рассыпался облаков бирюзой
И временем утекал в трещины между днями.
Того себя, что две тысячи назад лет
Висел на кресте и истекал кровью
И того себя, что самому же себе
В сердце копьё утопил с любовью.
Того себя, что где-то между песка и скал
Разрывался последним победным криком
И, улетая, взрывался, искрился, сверкал
В зрачках своих ближних прощаясь бликом.
Того, что по Дну вечности тихо бродил
За снами манящей забвения гранью
И в Чёрной Воде с восхищением находил
Блестящие истиной Жемчужины пониманий.
Того существа ищу я светлые нити идей
Связавшие воедино осколков глаз мириады
В центр момента последовательностью вещей
Отражая дробящиеся событий взгляды.
Те, что в кривых зеркалах безобразием форм
Переливами ртути рисуют мой яростный лик
В бесконечность крат увеличительным стеклом
Суть фокусируя в один безжалостный миг.

Труп

Разлагается тело города
Струпьями сетевых магазинов.
Копошатся старух микробы
В гримасах невыносимых.
Выползают автобусов черви
Пассажирской питаться гнилью
И машин личинки по нервам
Дорог, занесённых пылью
Мчатся сном мертвеца
Жужжанием тысячи мух
Криками мыслей одного подлеца
Не сказанных вслух.
Тайн, вроде той
Что я – тот подлец
Тайн, вроде той
Что я – тот мертвец.
Вспоровший артерии улиц
Вскрывший проспекты вен
Тот, что ходил, сутулясь
Вдоль каменных стен.
Тот, что из всех идей
И желания колорит
Выбрал одно: убей
Человеческий вид.

Закатная краска

Усталый, упрямый, странный, немного злой
Дождём пропитанный и пропахший дымом
Крутящий педали по направлению к освобождению
Он, хмурясь, во всём ищет забвения.
Он знает, что его обманули, и помнит, что обманулся сам.
Безропотно, по возможности и терпению
Принимает удары, плевки и пощёчины
И совершает ошибки доверчивости.
Запутавшись в мыслях, уже не пытается
А просто надеется что-то вспомнить.
А слева – из-под колёс пыль и грохот грузовиков со щебнем
Калеки, старухи, цыгане и чёрт ещё знает что..
Закатная краска за его спиной остаётся
А впереди – кладбище
Дорога в кочках к чужому дому
Ну и любовь, конечно же..
И потому за спиной остаётся закатная краска
И потому он усталый, упрямый, странный, немного злой..

Облако

Я – одинокое облако
Забывающее свои края
Вечно теряющее свою форму
Перетекающее в других сознание.
Я – многослойность мыслей
И чувств расщеплённый сгусток
Я – бесполезная влага
Слишком лёгкая, чтобы упасть.
Я что-то вроде безжизненности
Отрицающей парадокс бытия
Но всё равно
Существующей.
Я просто размытый блик
На твоих глазах
И ты их..
Не закрывай.

Осень

Я просто смотрю на осень
Всё остальное – мелочи
Единственное, что имеет значение
Это белые клочья на голубом фоне.
Вялые, рваные, с переливами
Розового и зелёного
С рассыпающимися краями
Огромные.
С серой тенью уныния, местами
Далёкие, потерявшиеся
Как и мы
Обречённые.
Я просто смотрю на осень
И книга ещё не кончилась
Но только об этом и думаю
Будто бы больше не о чем.
Я просто смотрю на осень
И драться за эту возможность
До листьев
Кровавых буду.
Вплоть до бардовых подтёков
Запёкшихся на асфальте
До самой холодной истины
Что с неба посыплется.

Снова

Снова лист мой пуст и чист
Снова утро в приятном, вялом раздумье
Снова падает тот же лист
Но не мой, а осени.
Снова облако вдаль
Ветром свежим уносится
Снова ласточкина печаль
Рассекает голубизну, домой просится.
Снова шелест и яркие, глубокие краски
Прямо внутрь стекают к сердцу
Снова я в этой странной маске
Улыбнуться пытаюсь, но тщетно.
Снова тени на стену падают
Переливом кино чёрно-белого
Снова солнце коротким путём к горизонту..
И лета.. как будто не было.

Волки

Заплутали души в бесконечном лесу форм-рождений
Выходы ищут, натыкаясь грудью на сучья жизни
Тропинки времени, поросшие мхом, уводят в глубины сомнений
Где воют волки и ещё более страшные звери – люди.

С этой книгой читают
«Чёрная Вода» – это сборник образов в стихах и прозе, миниатюр и сцен, мелькающих, как искры, коротко и ярко. Они похожи на сны, что почти не помнишь, но послевкусие от которых остаётся надолго. Это наброски печали.
История о взаимоотношениях с окружающим миром талантливого мальчика, страстно увлеченного литературой. Ситуация, в которую он попал, оказала сильное влияние на его характер, всю дальнейшую жизнь и судьбу.
«Красота – страшная сила, и про это рассказ Найденова. Известно, как воздействовала красота скульптур усыпальницы Медичи, сработанных Микеланджело: посетители забывали час и день, в которые они сюда пришли, и откуда приехали, забывали время суток… Молодая пара осматривает Константинополь, в параллель читая странички из найденного дневника. Происходит и встреча с автором дневника. Он обрел новую красоту и обрел свое новое сумасшествие. На мой взгл
Детские, ностальгические истории, произошедшие с автором в далёком леспромхозном посёлке в семидесятых годах прошлого века.
Избранное – дикий букет, не тронутый жёсткой рукой флориста: проза, поэзия, философия, эссе…Вы любите полевые цветы, поющее разнотравье? Останавливают ли вас жёлтые огни зверобоя и колючий шарм полевого синеголовника? Кружит ли голову ароматами восторга душистый горошек и трезвит ли терпкость вкуса горькой полыни? О чём размышляете, когда ветер гонит мимо вас рыжеющий шар перекати-поля?
«Царь-бомба» – так называлась самая мощная термоядерная бомба АН602, взорванная на Новой Земле в октябре 1961 года. Ее создание стало переломным этапом не только в истории «Атомного проекта СССР», но и в ядерной гонке между СССР и США.О том, кем и где создавалась АН602, рассказывается в книге известного писателя и журналиста Владимира Губарева – автора многочисленных книг и статей о великих достижениях Советского Союза в науке и технике.
В книге известного маяковеда В. Н. Дядичева представлены работы последних 15–20 лет, времени борьбы за подлинного Маяковского, против его ниспровергателей и очернителей. Автор показывает, что это было и время более основательного, углубленного уяснения смысла творчества писателя, время открытия новых граней его таланта, ранее неизвестных, искажавшихся или замалчивавшихся. Читатель узнает также о Маяковском, ведущим творческий диалог с писателями-
Джессика Фостер – девушка из обычной семьи, редактор модного журнала. Благодаря интервью с Себастьяном Адамсом она получила продвижение по карьерной лестнице и стала заместителем главного редактора. На первые заработанные деньги купила квартиру в самом дорогом районе Нью-Йорка. Совершая эту покупку, она даже не представляла, как круто поменяется ее жизнь. Всю свою жизнь она старалась угодить своим родителям, старалась доказать, что достойна их лю
Летние каникулы школьные друзья проводят в своей любимой деревне. И тут неожиданно они узнают, что в деревню приехал Максим, знаменитый задира и хулиган, с которым им еще зимой не посчастливилось иметь дело. Встреча их будет самой неожиданной.