Утро встретило Лефана нежной тишиной и теплом. Лес, словно пробудившись вместе с ним, оживал своим привычным ритмом – звуки птиц, шелест листвы, едва слышные шаги зверей вокруг. Казалось, что с каждым вдохом он впитывал в себя всю эту гармонию, становясь её частью. Лефан ощущал лес на уровне сердца – каждый его удар отзывался в нем, как эхо жизни, окружающей его.
Это утро было таким же, как и сотни других, проведённых в лесу. Но, несмотря на одиночество, Лефан всегда находил утешение среди деревьев и зверей. Он говорил с ними, словно с друзьями, пусть и знал, что ответа не последует.
– Лес, помнишь, как важно не отходить далеко от деревни? – говорил он, обращаясь то к себе, то к обитателям леса. – Но разве не прекрасно наблюдать за тобой? Быть частью этого всего, не вмешиваясь, а просто созерцая? Вот жук ползёт мимо моей ноги. Хорошо, что заметил его, иначе мог бы раздавить. А муравьи, помню, как их дом был куда меньше в прошлый раз. Молодцы, так держать!
Он с теплотой смотрел на лесных жителей, находя в них близких по духу. Лефан знал, что в деревне его не всегда понимают, но здесь, среди зверей и деревьев, он чувствовал себя принятым.
– Птичка, была ли ты в моей деревне? Там много домов! Но разве это сравнится с красотой природы? – спрашивал он, а затем, обращаясь к зайцу, добавил: – Видел ли ты варваров на наших границах? Ты можешь убежать от них, а я… мне всегда было интересно, почему они сжигают наши дома, а потом уходят, позволяя нам восстанавливать их?
Заяц, постояв немного рядом, быстро исчез в кустах, но Лефан знал, что даже молчание зверей для него значит больше, чем любое слово, сказанное людьми.
Произнеся вслух, что лес сегодня особенно прекрасен, Лефан дошёл до своего излюбленного места – небольшой полянки, где он обычно лежал, глядя в небо. Но в этот раз что-то было не так. Ощущение тревоги постепенно накатывало, как предчувствие грозы, небо вдруг показалось ему слишком тихим, а звуки леса – приглушёнными. Он остановился и прислушался, ловя едва уловимый звук, которого раньше не замечал. Как будто сам лес шептал ему о надвигающейся беде.
Лефан почувствовал, как его сердце забилось быстрее, и, повинуясь внутреннему инстинкту, он решил вернуться домой раньше обычного. Внезапно его взгляд упал на чёрное пятно на земле, словно язва, разъедающая плоть леса. Злоба и тревога вспыхнули в нём, когда он заметил такие же пятна на деревьях и кустах.
– Это сделал человек? Или природа истощена и умирает? – Лефан лихорадочно переходил от растения к растению, его руки дрожали, когда он касался обугленных листьев, пытаясь найти ответ на неразрешимую загадку.
– Что здесь произошло? Кто мог причинить лесу такую боль? – думал он, его мысли метались в панике. Лес как будто сам предупреждал его, показывая через боль растений и деревьев, что в мире что-то сломалось, что неведомая угроза нависла над всем, что ему дорого.
Лефан с детства грел в себе мечту – стать частью чего-то большего, единым с центром земли, маленьким, но важным элементом в великом механизме мира. Он часто представлял себя оболочкой ядра земли, мечтая помогать миру, защищать его от всех угроз, как внешних, так и внутренних. Эта идея не покидала его ни на мгновение.
– Я должен поспешить в деревню, – пробормотал он, устремившись вперёд с новой силой. Лефана редко тревожили заботы жителей, ведь природа всегда была для него ближе. Но он понимал, что человек – тоже часть мира, а значит, его стремление защищать природу распространяется и на людей. Эта мысль всегда вызывала в нём лёгкий внутренний конфликт, ведь защищать деревню значило выйти из его привычной гармонии с лесом и столкнуться с миром людей, со всеми его сложностями и противоречиями.
Лефан знал, что не может оставаться равнодушным. В этот момент он осознал, что его призвание – не только в охране леса, но и в защите всех, кто живёт в этом мире. В его сердце родилось новое понимание – чтобы стать частью великого механизма мира, он должен принять на себя ответственность за всё, что его окружает, даже если это требует выхода за пределы его лесного уединения.
Подойдя к краю леса, Лефан ощутил, как нарастает тревога, словно сама природа предупреждала его об ужасе впереди. Когда он вышел на поляну, перед ним открылось страшное зрелище: его деревня была охвачена огнём. Крики людей раздавались отовсюду, смешиваясь с треском горящих домов. Лефан, забыв обо всём, рванул домой, пробегая через завалы разрушенных построек. Дым, плотный и удушливый, наполнил улицы, где когда-то звучал смех, а теперь – только отчаяние.
Сердце сжималось от боли и ярости. Наконец, он добежал до своего дома и остановился, как вкопанный. Перед ним лежали его родители, безжизненные, словно две тени прошлого, выброшенные на обочину этого пылающего мира. В горле застрял ком, и мир вокруг померк.
– Ваша любовь останется со мной! – выдохнул Лефан, падая на колени перед теми, кто был ему дороже всего. Слезы хлынули сами собой, и он почувствовал, как его сердце разрывается на части. Единственные люди, которые принимали его таким, какой он есть, ушли не по своей воле. Огонь полыхал вокруг, но самый страшный пожар бушевал теперь внутри него.
Внутри него что-то взорвалось, заполнив его непостижимой силой. Он был готов идти по следам варваров, но вдруг всё поглотил свист, и сознание Лефана потухло от удара по голове. Очнулся он уже лежащим на земле, рядом с разрушенным домом. Один из жителей, проверяя пульс каждого, кто мог быть жив, с удивлением обнаружил, что Лефан дышит. Понимая, что парень может выжить, житель перенёс его к лесу, где собирались все, кто успел спастись. Это место, возле пруда, было особенно значимо для деревни. Здесь произошли многие радостные события, такие как предложения руки и сердца, но теперь оно стало местом печали и надежды на выживание.
