– Красавчик, а какой он, твой мир? Расскажи про Экзитурион, – просит Айа, осторожно ступая босыми ногами по серо-синей траве, жесткой как щетина.
Такая худая, что шлейки потертого комбинезона и лямки увесистого рюкзака попеременно елозят на хрупких голых плечах, коротко стриженная, рыжая, лицо покрыто веснушками, а тонкие руки – в порезах и шрамах, однако в предрассветной мгле она кажется самой прекрасной из женщин.
– Ну, – неуверенно начинает Алекс, идущий позади по едва различимой тропе. – Экзитурион похож на вашу планету. Жители объединяются в сообщества по интересам. Многие занимаются сельским хозяйством, помогая друг другу, заботятся о хлебе насущном. Другие обучают детей, работают в школах и библиотеках. Кто-то шьет одежду, а некоторые изготавливают мебель и строят дома.
– Разве у вас нет свалок, куда роботы привозят необходимое? Нельзя прийти и отыскать, например, еду или одежду? Нужно все делать самим? Фи, красавчик!
Айа выдумывает, никакой он не красавчик. Нос горбинкой, ростом не вышел, правда, загорелый, молодой и мускулистый.
– Мы очень бережно относимся к вещам, почти ничего не выбрасываем, все перерабатываем, стараемся не загрязнять окружающую среду.
– Скряги! Из-за таких, как вы, нам меньше достается, – смеется она и затем становится серьезной. – Погоди, у вас нет роботов?
– Почти нет.
– Хорошо-то как. Не нужно отрабатывать трудодни на роботостроительном заводе? Нет повинности по сбору растительности? – искренне, как умеет только она, удивляется Айа.
– Ничего такого, – пожимает плечами Алекс.
– Ха! Просто технический прогресс не дошел до созвездия Лебедя. Живут, как жили земляне пару тысяч лет назад, – вмешивается в разговор догнавший их Франк. – В Солнечной системе роботы подчинены человечеству и трудятся во благо цивилизации. Люди освобождены от рутинной, монотонной работы, свободное время тратят как им угодно.
– Ух ты! – Ее черные как смоль глаза округляются от восторга. – Вы, умники, смогли победить роботов и подчинить их? Поздравляю резидентов!
Франк, бывший молчаливым и угрюмым с тех пор, как попал на эту планету, последние недели ожил и раздражает витиеватыми разговорами. Айа зовет его умником. По сути же он морочит девушке голову подслащенными технократическими байками.
Алекс протестует:
– Чем резиденты занимаются? А, умник? Торчат в кабаках, зависают в виртуальной реальности, шляются по магазинам, скупая ненужное, треплются и чатятся.
– Каждый сам решает, – парирует Франк, его бледное вытянутое лицо с азиатскими скулами принимает философское выражение. – Окно возможностей безгранично.
– Человек создан, чтобы созидать и трудиться, – не унимается Алекс. – Экзитурион – одно из немногих мест во вселенной, где каждый может реализовать свое предназначение ради собственного блага и счастья окружающих. Ясно, что придется работать и напрягаться. Без этого никак…
Айа жмурится от первых лучиков солнца и вздыхает:
– Прости, Алекс, твоя планета хорошая и правильная, но я мечтаю жить в Солнечной системе.
Ее нужно понять. Взрослая, но наивная как ребенок, она существует в жестоком мире, которым правят роботы, называемые Зависимыми. Унижая и издеваясь, они вынуждены терпеть людей, потому что зависят от них. Люди зовут себя Сломленными, каждого из них роботы пытали и воздействовали на мозг, чтобы подавить волю и лишить способности к сопротивлению. У Айи обезображена половина лица, ее мучают кошмары по ночам.
Диковинный цветок не сразу расцвел, первую неделю она была как испуганная серая мышка, укутанная в свою плащ-палатку, прислушивалась к каждому слову, вздрагивала от любого шороха. Но вдруг перестала бояться, спрятав плащ в рюкзак, заговорила и заулыбалась. Алекс и Франк опешили от такой милоты и непосредственности, а ожоги на лице и шрамы на руках показались им куда ценнее ювелирных украшений. Вот оно – чудо, кажется, легко овладеть, но не получится. Не зря хитрый вождь со спокойной душой разрешил своей воспитаннице быть их проводником. Алекс следит за Франком, а Франк не спускает глаз с Алекса, она же в полной безопасности – невинная и неприкосновенная.
Втроем они упорно идут на север в вотчину Автономных. Сейчас лето, ночи теплые, можно спать на открытом воздухе. Хищные звери тут редкость, как и комары. Встречаются огромные перепончатокрылые птицы, и есть множество небольших зверушек, обитающих на ветвях и жующих жесткие как пластик листья. В лесу спится плохо – как в сортире, из-за запаха от вонючих деревьев. В поле мешает заснуть яркий фиолетовый свет пары лун, висящих в безоблачном небе. Есть стимул встать на рассвете, как сегодня, и продолжить путь, стараясь пройти как можно больше до полуденного зноя.
Айа продолжает рассуждать:
– Как говорит мой названный отец, надо реально смотреть на вещи. Мне никогда не стать резидентом. Вся надежда только на тебя, красавчик! Если сможешь договориться с автономными, они дадут бомбу, и ты взорвешь роботостроительный… А мы, сломленные, создадим собственный уютный мир, в котором не нужно работать и можно болтать друг с другом круглые сутки!
От ее слов, простодушных и милых в своей нелогичности, становится хорошо на душе.
– Если бы да кабы… Как дети, честное слово, – флегматично изрекает Франк. – Автономные киборги, твари, безжалостные убийцы. С ними не договориться!
– То, что нужно, – горячо откликается Алекс. – Здесь все построено на условностях и круговой поруке. Только беспристрастная сила сможет разорвать замкнутый круг.
– Они просто уничтожат всех роботов на этой планете, а после возьмутся за людей!
Алекс, насупившись, мотает головой, а Франк продолжает атаковать:
– Наивная душа, как контакт-то установишь? Автономные выжигают телепатией мозги всем живым существам, которые осмеливаются приблизиться… Алекс, ты идешь на север, чтобы стать идиотом. Как по мне, это уже случилось…
– Сомневаешься? Поворачивай обратно! Забирай Айу и возвращайтесь в общину! – почти кричит Алекс.
– Эх, если б я мог… Это как групповое помешательство, понимаешь… – разводит руками Франк.
Потом он, приблизившись к Алексу, украдкой спрашивает:
– Ты и вправду слышишь их зов?
– Да, – в который уже раз подтверждает Алекс.
***
– Весьма сомнительно и рискованно, – сказал тогда Макидо, выслушав сумбурную речь Алекса. – Если честно, не понимаю, как в голову могла прийти такая идея. Все попытки найти общий язык с автономными заканчивались трагично. Почему ты считаешь, что сможешь договориться с этими тварями?
Они сидели друг напротив друга за столом в амбаре, сколоченном из досок. Перед этим зданием была вытоптана небольшая площадка со скамейками и кругляшами для сидения. Несколько больших деревянных строений доминировали на длинной поляне выстроенные в одну линию с амбаром – общественные здания. Вокруг них на открытом пространстве и под деревьями были хаотично разбросаны лачуги, сделанные из подручных материалов: фанеры, картона, кое-где из досок. В этих постройках семьями и поодиночке жили общинники.
