Это был мир, в котором исчезли кошки.
И коты. Домашние – и дикие.
Таинственная пропажа произошла в ночь с тридцать первого июля на первое августа. Первое августа всего лишь близилось к полудню, но многие уже успели оценить масштаб бедствия, внезапно сразившего планету. Все остальные глобальные проблемы отошли на задний план, так что телевизор с самого утра нагнетал ужас, когда рассказывал, к каким последствиям привело кошачье отсутствие.
Так, в Африке сошли с ума антилопы. Почуяв свободу от диких хищников, они обглодали всю листву с кустов, которые лежали в зоне досягаемости. И теперь принялись за траву. Повылезали из нор мыши, с радостным писком принялись исследовать, что же такого интересного спрятано в коробках и мешках. Собаки начали лаять друг на друга, но делали это неохотно, даже тоскливо.
Возле каждого подъезда алели объявления о пропаже с кличками и фотографиями, будто кто-то вдруг решил устроить кошачью выставку.
На улицу, как разноцветные бусины, выкатились женщины в возрасте от двадцати лет и до ста. Каждая обязательно шуршала пакетиком с кошачьим кормом. Повезло, что многие из этих дам были или в отпуске, или на пенсии, а иначе всемирной экономике пришел бы конец.
Последние дни выдались жаркими, по-настоящему летними, окна у всех были открыты нараспашку, и по ночам тоже. Так что, если бы кошки захотели уйти, они бы не испытали никаких трудностей.
И все-таки – с чего бы им уходить? И почему они ничего не оставили после себя? Хотя бы кратенькой записки, начерченной задней лапкой – «Вернемся к вечеру, ваши коты и кошки, с любовью».
Впрочем, катастрофа эта постигла многих, но не всех.
В семье Григория никогда не имелось кота, так что и искать сейчас было некого. Пару лет назад они с семьей переехали в новый дом – мыши в нем еще не завелись. А антилопы с их пропитанием… Ну, Григорий все равно не бросится на защиту кустов, слишком далеко придется бежать.
– Мам, там коты пропали, – поделился он на всякий случай, как только услышал эту новость. Мама сидела за компьютером (работала удаленно), и ей уж точно не было дела до каких-то там пропаж:
– Угу.
– Как думаешь, вернутся?
Мама наконец посмотрела в сторону Григория – круглые глаза за толстыми линзами очков. Пожала плечами и посоветовала:
– Лучше сходи погуляй.
В этом новом доме мало кто имел котов. Поэтому во дворе Григорий не разглядел ни одного пакетика с кошачьим кормом. Зато рядом был лес – просторное пространство для выгула собак, так что виднелись повсюду – и большие, и маленькие, в большинстве своем породистые. Григорий несколько минут вслушивался, но так и не различил, чтобы кто-то на кого-то лаял.
Он пошёл дальше, в старые дворы. Там, по крайней мере, парковки для автомобилей не превышают детскую площадку своими размерами раз в десять – есть, где разгуляться. Объявлений о пропажах было не так много, и все-таки они были. Что за катаклизмы такие?
Стоило пройтись чуть дальше, как Григорий заметил знакомое лицо. И необычайно обрадовался.
Это была девчонка, с которой они ходили в одну группу детского сада, хотя она и родилась почти на год позже Григория – в январе (а Григорий праздновал день рождения в середине февраля).
– Таня!
На ней был сарафан в бело-зеленую клетку, слишком строгий для простой летней прогулки. Челка прикреплена к волосам заколками – спелыми вишнями – и даже не колышется, держится, как намертво вбитый гвоздь.
Таня была умной. Она знала очень много, потому что интересовалась всем на свете. А если вдруг выяснялось, что Таня чего-то не знает, она со всей честностью в этом признавалась. Это отличало ее от Вари, с которой Григорий однажды тоже имел честь (или несчастье) познакомиться, но уже в школе.
Варя могла ответить на любой вопрос, ограничения ставила лишь фантазия спрашивающего. У Вари были ответы на те вопросы, над разгадкой которых веками билась наука. И на те, для которых попросту не существует единственного верного мнения, потому что спрашивают они о сказках и домыслах. Однако отвечала Варя с таким уверенным видом, что у людей, плохо с ней знакомых, сомнений даже не возникало, что Варя права.
– Как поживаешь? – спросил Григорий, когда подошел. Таня стояла на месте в терпеливом ожидании.
И еще у неё вечно грустные глаза. Большие и серые, как лужи в сентябре.
– Слышал про котов?
Их вопросы скрестились, как сверкающие лезвия мечей. В этой дуэли одержала победу Таня – нельзя было просто смотреть на нее и молчать. Вдруг загипнотизирует.
– Слышал, – ответил Григорий.
– Не знаешь, есть ли какие-то новости?
Он дернул плечами, как будто пытался что-то стряхнуть. Поднял голову и ответил с высоты дополнительно прожитого года:
– Мне, если честно, все равно.
Танины глаза стали еще больше и еще печальнее. Она вздохнула и отвела взгляд в сторону выстроившихся в ряд многоэтажек:
– А у нас тоже пропал кот.
– У вас есть кот? – удивился Григорий. С Таней они пересекались случайно, на улице, раз в неделю или две. Так что о существовании кота до этого момента Григорий даже не подозревал.
– Да, – грустно сказала Таня. – Тиша. Был.
Ее перестали интересовать многоэтажки. Таня опустила взгляд на дорожку – того и глядишь, скоро начнется маленький дождь, по одной будут падать на землю солёные капли.
– Хорошо, – решил Григорий. Нечто благородное, которое сидит внутри, вдруг, в одно мгновение, оказалось сильнее равнодушия.
Ее ресницы метнулись вверх, и вот Таня снова смотрит прямо в глаза.
– Давай попробуем их отыскать, – продолжил Григорий. – Хотя бы вашего Тишу. Не думаю, что он мог просто так исчезнуть. Должно же было что-то остаться?
– Улики? – недоверчиво уточнила Таня.
А потом вдруг улыбнулась.
Лучше в лишний раз никого не вспоминать, даже если очень хочется. Так говорила мама.
Потому что этот кто-то может совершенно неожиданно выскочить из-за соседнего поворота, еще и лбом в тебя врежется. Так и произошло, когда Григорий шел в гости к Тане – искать улики.
Причем произошло это, будто назло, возле старого дома, где прежде жила семья Григория.
Григорий не очень любил эти места – навевали тоску – поэтому предпочитал смотреть под ноги, когда проходил мимо. А Варя смотрела то ли в небо, то ли в телефон, вот они и столкнулись. Благо, не сильно, а иначе детектив лишился бы своего главного инструмента – головы.
– Таня, это Варя, – произнес Григорий, потирая ушибленный лоб. – Варя, это Таня.
Девчонки посмотрели сначала друг на друга, потом на него.
В общем, выяснилось, что они уже знакомы. Причем знакомы так давно, что сами не помнят свою первую встречу. Их бабушки подружились еще в школе и продолжают хорошо общаться по сей день, так что девочки постоянно пересекаются и часто бывают друг у друга в гостях – удивительно, что они, такие разные, вообще могут хоть как-то общаться.
