Было уже поздно, но спать не хотелось, гулять впрочем тоже. Да и вообще не хотелось ничего. Хотелось просто не выходить из этого необычного умиротворённо-спокойного состояния и не двигаться, сидеть просто вот так удобно устроившись на широком подоконнике, и не двигаться. Смотреть в чёрную пустоту ночи прижавшись лбом к холодному стеклу, ощущать его прохладу, которая так хорошо снимала напряжение накопившееся за последнее время. «Время… легкомысленное и быстрое Время… оно бежит ни на секунду не останавливаясь, бежит, а по пути раздаёт нам Жизнь. Каждому свою Жизнь. Только почему то за последние двенадцать лет я оставался без этого ценного подарка, я просто бежал рядом со временем. Бежал, бежал, бежал… пытался поймать раздаваемую всем Жизнь, но оно ускользала из моих рук отставая мне только Существование. Отстать мне Время не позволяло, а забежать вперёд никому ещё было не суждено. Бежал всегда безропотно, по пути всегда стараясь помочь поймать другим людям не пойманные ими кусочки Жизни. Этим мне мой бег и нравился – не понимая смысла своего Существования помогать другим в устройстве полученной ими от Времени жизни. Нравился до сих пор» – так размышлял сидящий на подоконнике человек. А сегодня он решил сойти с дистанции и пустить все дела на самотек. Просто пришёл из магазина домой. Просто разулся, просто бросил купленные продукты на стол, просто залез на свой любимый подоконник и встретив Закат просто сидел.
Сейчас ему было хорошо и спокойно, а прохладное и слабо вибрирующее от проезжающих по дороге возле дома грузовиков оконное стекло расслабляло и усыпляло. «Хм…. Но позвольте? Каких грузовиков блин? По нашей дороге только на танке можно проехать и то в сухую летнюю погоду, а нынешней затяжной осенью и танк мог бы застрять. А танки у нас не ездили, равно как и другая бронетехника, равно как и вообще любая техника больше мопеда или велосипеда» – подумал он. Но даже углубляться в размышления над причиной вибрации стекла ему было лень. Вибрирует, дрожит еле ощутимо – ну и ладно. Но между тем стекло продолжало свою непонятную вибрацию и тут он вдруг понял, что это не просто вибрация, а музыка, ритмичная музыка чем то напоминающая стиль «даб-степ». Он резко отодвинул лицо от стекла и музыка исчезла. Снова осторожно притронувшись к оконному стеклу, только уже не лицом, а рукой, он ничего не почувствовал. Никакой вибрации больше не было, просто обычное холодное стекло. «А… Задремал и начал засыпать видимо» – подумал он. Ладно пойду спать. И уже приготовившись слезть с подоконника он вдруг увидел за окном девушку. Только что там никого кроме ночи не было и тут вдруг «бац», и стоит человек. Стоит и смотрит без эмоций и движений… Жуть. Он бы наверное от испуга и заикаться начал, но поздно, он и так заикался с детства.
«Конечно подойти со стороны улицы к моему окну не проблема, забор огорода местами в дырах (если вообще эти два недоразумения можно назвать огородом и забором), и соседские мальчишки частенько мелькают возле моего окна забираясь за перелетевшим через забор мячом, но этой то чего тут надо посреди ночи? Вроде бы матча по женскому футболу на сегодняшнюю ночь на нашей улице не объявлялось» – думал он. «Ёлки-палки…» – продолжал размышлять он – «Дэн (так его сокращенно звали), какой на фиг футбол? Ты про что вообще? У тебя с той стороны окна стоит непонятная статуя живой женщины и смотрит не мигая на тебя, даже не на тебя, а будто сквозь тебя». Постучав легонько костяшками пальца по стеклу он махнул ей вопрошающе головой, мол: «Что? Чего тебе?» и почему то ожидаемо не дождался никакой реакции. И ведь страха или тревоги он не ощущал. Даже интересно было как то. Ведь за последние годы он редко с кем либо общался, так почему бы сейчас не пойти и не пообщаться хотя бы со странной девушкой, ведь судя по её отрешённому виду слушать она сумеет прекрасно. «Ладно, пойдём наладим аудиальный контакт» – отстранённо и весело решил Денис. «А что? Грабить меня никто в здравом уме не решит, это желание пропадёт у потенциальных грабителей только лишь они глянут снаружи на шедевр архитектуры в котором я живу, а уж стоит им заглянуть внутрь моего жилища, то они сразу разрыдаются и всей воровской общиной скинутся мне на ремонт. А вот застывшие изваянием девушки, впрочем равно как и любые другие девушки, у моего окна появляются не часто, я бы даже сказал, что гораздо реже чем «не часто». Вот об этом он и размышлял, торопливо обувая растоптанные туфли и попутно пытаясь вспомнить как в этой жизни вообще разговаривают с девушками.
Нацепив наконец туфли, а заодно и раздолбайскую ухмылочку светского ловеласа на лицо, Денис выскочил из дома и… никого не увидел. Возле окна не было никого, кроме ровного квадрата света падающего из окна. «Окном ошиблась видимо или трамвая дождалась» мелькнула у него идиотская мысль, но пришедшая следом другая мысль сказала: «Поздравляю с глюками на почве затянувшегося одиночества». «Спасибо» машинально вслух пробормотал он и рухнув, уселся прям на бетонные ступеньки крыльца своего дома. «Уйти так быстро и бесшумно она никуда не могла же, просто не успела бы», размышлял Денис… «КТО уйти???» – чуть ли не истерически мысленно перебил он самого себя. Вон, посмотри на мокрую после дождя землю под окном, освещаемую светом из дома, там НЕТ следов.
– «Шизофрения» – пришла ему на ум фраза профессора Стравинского из обожаемой им «Мастера и Маргариты».
– «Она самая» – ухмыльнувшись согласился он мысленно с самим собой и Профессором.
Музыка оконного стекла, непонятно откуда взявшиеся призрачные девушки, странно это всё, но всё происходящее почему то не поражало его своей удивительностью. Наоборот всё воспринималось мной нормально, с каким то отстранённым спокойствием. «Ладно Дэн, пошли спать», сказал он сам себе и остался сидеть на ступеньках крыльца. Привалился спиной к стене и уснул.
Ему снился неинтересный своим скучным реализмом сон о том, что ему исполнился тридцать один год, он жил в своём родном городе N в старом «жилкопе», который принадлежал его маме, в этом же доме он и работал, перебиваясь случайными заработками в интернете, а самыми длинной и единственной дорогой за последние полтора года его жизни была дорога к банкомату, мимо мусорного контейнера (чтобы выбросить мусор) с обязательным посещением на обратном пути супермаркета. Конечно до наступления долгого двенадцатилетнего застойного периода у него были и другие дороги, точно были, ведь должны были быть, должны были – надо было только вспомнить что это были за дороги и с кем он по ним ходил, но вспоминать не хотелось. Не хотелось, потому что он точно помнил – эта мельтешащая череда неважных событий и случайных лиц ему больше неинтересна. Интересно ему было в детстве, интересно было в школе, интересно было после школы и до армии. А обо всём что было после госпиталя вспоминать было неинтересно. Череда серых дней, серых лиц и таких же тускло серых его дел и поступков. В общем ему снился скучный сон, который вдруг прервался цветным сном в котором ему снилась ОНА. Та самая девушка, которая была за его окном. Только во сне она смотрела на него другим взглядом, живым взглядом своих прекрасных, смеющихся глаз с жёлто-коричневыми зрачками. Он потянулся к ней собираясь сказать ей что то важное, но тут он проснулся. А вот пробуждение было самым необычным за все годы его жизни, потому что проснулся он в… знать бы ещё где это он проснулся.
