Капитан обернулся на тихий скрип двери и застыл со спальником в руках.
- Я... - Жизель замялась. - Ничего, что я её надела?
Она стояла в дверном проёме, не решаясь зайти в комнату, и переминалась босыми ступнями на холодном паркете. Влажные кудрявые волосы, потяжелевшие от воды и отражавшие свет единственной горевшей лампы, обрамляли бледное лицо с огромными испуганными глазами и огненным каскадом спадали на плечи и спину. Серая мужская рубашка, застёгнутая на все пуговицы, свободно висела на хрупком теле, прикрывая округлые бёдра, но совершенно не скрывала невероятно длинные для её роста ноги.
- Полотенце мокрое... а мне больше нечего...
Капитан тряхнул головой и тут же отвёл взгляд, расстилая спальник на полу:
- Ляжешь на кровати. А завтра решим, что с тобой делать.
- Спасибо, сэр, но это ваша кровать. Мне лучше вернуться в свою комнату.
- Хочешь, чтобы эти уроды вломились к тебе посреди ночи и закончили начатое?
От его холодного, снисходительного тона Жизель захотелось скривиться. Он разговаривал с ней как с маленьким несмышлёным ребёнком. Но понимание того, что он прав, заставило её содрогнуться и съёжиться.
- К тому же у меня будут большие проблемы, если кто-то увидит, как ты выходишь из моей квартиры в таком виде.
- Простите... - Жизель опустила глаза в пол, сжимая край рубашки.
- Да чёрт с ним, - Александр махнул рукой и отошёл в сторону кухни. - Чай будешь? Продрогла вон вся.
- Буду, - Жизель наконец-то нерешительно улыбнулась, но тут же поморщилась от боли в губе. - Я могу сама сделать. Только скажите, где...
- Фостер, сядь уже куда-нибудь. А то пальцы отморозишь.
Капитан отвернулся к плите, выключая закипевший чайник, и достал из шкафа цветную банку. Через пару минут он протянул Жизель, умостившейся на краешке стула сбоку от стола, горячую кружку, а сам сел напротив неё, откидываясь на спинку и закидывая ногу щиколоткой на колено.
- Теперь понятно, почему ваша рубашка всегда застёгнута на все пуговицы, - Жизель внимательно наблюдала за ним сквозь длинные ресницы, обхватив кружку с чаем двумя руками и вдыхая приятный аромат мяты и мелиссы.
- И почему же? - капитан вопросительно выгнул бровь, делая глоток.
- Из-за татуировок, - Жизель осмотрела его руки, полностью забитые от косточек на запястьях и до рукавов футболки, а может и дальше, цветными рисунками. И Александр почти физически ощутил на коже её изучающий взгляд. - Интересно, а что вы делаете летом, чтобы скрыть их? - тут же смутившись из-за своего вопроса, Жизель уткнулась носом в кружку, пряча за ней пылающие щёки, а капитан расхохотался, чем заставил её покраснеть ещё больше. И удивиться. Она впервые слышала, как он смеётся.
Всё ещё улыбаясь, Александр одним глотком допил чай, поставил пустую кружку на стол и ответил заговорщическим шёпотом, слегка наклоняясь вперёд:
- У меня есть несколько тонких рубашек с длинным рукавом на этот случай. Но об этом никто не должен знать.
- О, так вы умеете шутить.
- И об этом тоже лучше помалкивать, - он подмигнул ей и встал, потянувшись за своей кружкой.
- Давайте, я уберу... - Жизель резко вскочила на ноги, но запнулась и полетела вперёд. В ту же секунду её обхватили крепкие руки, не давая упасть.
- Нет, серьёзно, Фостер, как можно быть такой неуклюжей?
Она подняла голову и встретилась взглядом с такими же серыми, как у неё, глазами, в которых всё ещё играли смешинки.
- Я не знаю... - тихо выдохнула Жизель. Совершенно не понимая, что делает, встав на носочки, она притянула Александра к себе за шею и накрыла его губы поцелуем, краем сознания ощущая, как напрягается всё его тело.
Жизель показалось, что это короткое мгновение длилось вечно, когда капитан разорвал поцелуй и мягко отстранил её от себя.
- Фостер, что это было? - его широкие плечи тяжело вздымались от неровного дыхания. А хриплый голос, в котором удивление смешивалось с чем-то, что Жизель не могла уловить, запустил толпу мурашек по всему её телу.
Она моргнула, приходя в себя: «Чёрт, Жизель, а ведь и правда, что это вообще было то? Ты с ума сошла? Чёрт».
- Простите, сэр, это... это больше не повторится, - она отошла на шаг назад, отчаянно краснея, повернулась к нему спиной и обняла себя за плечи, впиваясь нервно сжимавшимися пальцами в ткань рубашки. - Просто этот вечер... меня чуть не... уф... - Жизель выдохнула, собираясь с мыслями, и продолжила еле слышным, подрагивающим голосом: - Я до сих пор чувствую их мерзкие руки на себе... И я хотела... наверное, заменить эти ощущения другими... - её голос, насквозь пропитанный болью и злостью, сорвался на последнем слове.
Капитан смотрел на её подрагивающие плечи и не мог понять, что сейчас произошло, и как она вообще на это решилась. И видел он уже перед собой не своего курсанта, а очень соблазнительную девушку. В голове проскакивало миллион мыслей, и каждая заканчивалась тем, как он яростно берёт её прямо здесь, на кухонном столе.
«Райт, ты совсем сдурел? О чём ты вообще думаешь? Она. Твой. Курсант!» - он отвесил себе мысленную оплеуху.
- Жизель... - Александр впервые назвал её по имени, и та удивлённо обернулась на этот мягкий глубокий голос. - Прости, но это очень плохая идея. Я не железный. Если я дотронусь до тебя ещё хоть раз, то точно не смогу остановиться. И завтра утром ты будешь об этом жалеть... И я тоже...
Он провёл рукой по своим волосам и спустился ладонью на шею, слегка сжимая, как будто пытался собраться и привести себя в чувства. А Жизель вдруг ощутила непонятный прилив уверенности после его слов. Ему понравилось. Он хотел её. И она готова была поддаться своему внезапному порыву.
- Дело только в этом? - интонации в её голосе мгновенно изменились, став более чувственными и соблазняющими.
«Чёрт, Жизель, что ты творишь? Это просто смешно. И жалко. Идиотка! О, заткнись, я просто хочу забыть! Мне нужно, чтобы он помог мне забыть!» - мысленно спорила она сама с собой.
Её пальцы, медленно расстёгивающие пуговицы на рубашке, мгновенно приковали к себе взгляд капитана. Он сглотнул, борясь с желанием увидеть, что же находится под грубой тканью, и чертыхнулся про себя: «Перестань пялиться на неё, Райт!»
- Я не должен... Мы не должны... Ты моя студентка... Подчинённая... - а в голове появилась ещё одна мысль, заставившая его больно ущипнуть себя за ногу сквозь форменные брюки, только чтобы перестать думать: «Интересно, в постели она тихоня, или буйный характер проявляется и там? Даже если и нет, с тобой бы она кричала. С тобой все кричат».
- Простите, сэр... Я... - тонкие пальцы замерли, а потом сжали рубашку на груди.
«Он прав! Как же он чертовски прав!» - вопило её подсознание.
- Я не знаю, что на меня нашло, - и теперь в голосе Жизель слышался только испуг и сожаление. - После всего этого у меня каша в голове.
