ВТОРОГО ШАНСА НЕ БУДЕТ
Это была на редкость тёмная ночь. Про такую говорят – хоть глаз выколи. И только всполохи молний беспощадно кромсали мрачные небеса, на мгновения освещая округу. Дождь точно обезумел, и седьмой час подряд лил как из ведра, словно оплакивал давно вымерший посёлок, скорбел вместе с ним.
Стоящий на окраине деревни дом ничем не отличался от остальных. Чёрный, трухлявый, покосившийся. Некогда резные, разукрашенные ставни давно не прикрывали маленькие оконца, болтались на ржавых навесах потревоженные стихией. Крыльцо под стать дому: три гнилые ступеньки спускаются к едва заметной среди бурьяна тропке, что пересекает заросший высокой травой двор. После того как основная часть Южного Урала стала зоной отчуждения, подобное запущение воцарилось повсеместно.
Разбухшая от влаги калитка скрипнула, пропуская сгорбленную фигуру в зелёном бесформенном дождевике. Сухая, узкая ладонь сжимала в узловатых с длинными, загнутыми ногтями пальцах деревянный посох. Да именно посох, иначе это отшлифованное неисчислимыми прикосновениями рук древко, с множеством витиеватых рисунков и набалдашником в виде чёрного шара, назвать было нельзя. Шлёпая по размокшей дороге, фигура в дождевике медленно заскользила вдоль ветхой, поломанной изгороди. Она удалялась от дома, погружаясь в тёмный, шелестящей мокрой листвой подлесок.
Новый всполох молнии и почти сразу раскатистый удар грома. Вспышка небесного «электричества» на мгновение выкрала у мрака образ идущего. Седые длинные волосы выбились из-под капюшона, прилипли мокрыми спутанными прядями к старушечьему лицу.
Есть женщины, чью красоту старость пощадила, превратив роскошную барышню в милую, приятную бабулю. Но как быть с теми, кто и в молодости не особо блистал? Тут, казалось бы, к концу жизни природа должна помиловать, перестать глумиться над несчастной, но этого не происходит. А всё потому, что над самой природой надругалось проклятое человечество, изуродовало, изменило до неузнаваемости, она лишь возвращает «подарки» бумерангом.
Упругие струи хлестали сгорбленную фигуру, но та с упорством продолжала идти вперёд. Посох, увенчанный чёрным шаром, едва ли служил опорой, скорей это просто та вещь, которую принято считать частью образа. Старые калоши вязли в месиве из грязи и палой листвы, порывы ветра норовили опрокинуть тщедушное тело, что посмело идти супротив.
Подлесок закончился и вот уже многовековые сосны, осины и ели берут старуху под свою защиту. Лес густой, дождю и ветру не так-то просто пробить его зелёную шкуру. Но как же быть с тьмой? Здесь среди шума дождя, скрипа деревьев и отдалённых ударов колесницы Тора, что катит сейчас по небесам, размахивая Мьёльниром1 не видно абсолютно ничего. Однако для идущей сквозь смешанный лес это никогда не было преградой.
***
– Такие артефакты рождаются один раз в год, в сезон дождей, – рассказывал пожилой, одноглазый мужчина, вглядываясь в лица двух молодых спутников. – Поверхность и нутро «Живого болота» становится кладезю редких, аномальных образований. Зима близко и нам надо собрать как можно больше, осень же в этих местах очень шустрая. Не успел оглянуться, а на смену проливным дождям приходят снежные бураны.
– Сколько лет ты этим промышляешь, Стерх? – спросил щуплый, пронырливый Кнут, в его маленьких глазах-бусинках отражались языки пламени от костра. Однако огонь алчности горел в них куда резвее. – Я вот ума не приложу, как ты смог выжить в этих гиблых местах?
– Пятнадцать лет будет. Вернулся сюда через год после аварии, тянуло очень. Дом как-никак, вся жизнь здесь, – продолжил неспешно Стерх. – Поменялось тут всё, едва узнал родной посёлок, лес в который по грибы-ягоды ходил. К тому времени военные периметр оцепили, первые заставы понатыкали. Вблизи одного из кордонов я и поселился, тогда с этим не было проблем.
– Дааа, – протянул круглолицый Дрон. – Сейчас эти шакалы в край обнаглели! Такие бабки дерут, а сами же из наших рук потом и кормятся, крысы!
«Молодые, нетерпеливые, жестокие, похлеще любого мутанта будут», – запоздало подумал Стерх, оглядывая сталкеров новичков. – «Как же быстро они вывернули шкуру. Там, на кордоне хлопали глазками и внимали всему с наивностью и жадностью ребёнка».
Сделанного не воротишь, теперь они в Зоне, в одной упряжке, а кто кому первый перегрызёт горло, это дело времени. Прошлогодняя вылазка к аномалии лишила Стерха двух верных друзей. Не один год они хаживали вместе к «Живому болоту» и всегда возвращались полные ценного хабара. Отправляться в столь опасный путь в одиночку, он не рискнул, а вот со спутниками как-то не угадал. Как бы то ни было, козырей в его рукаве было больше. И эти шустрые парнишки о том в курсе.
***
Старуха чуяла: люди засели в разрушенной водяной мельнице, сложенной из природного камня. Кажется, она ещё помнит, как пересохшая ныне речка крутила колесо, а древнее строение работало, выполняло свою функцию. Впрочем, это неточно, много лет одиночества, аномальный лес и вечный голод повлияли на её память и рассудок. Но сегодня всё может измениться. Она почувствовала их присутствие за много километров. Наконец-таки встретила людей! Живых людей, а не тех, что слоняются в округе – безмозглых и гнилых манекенов.
Их было трое. И то, что творилось в разуме двоих – ей не понравилось.
***
– Денег отвалят, на год точно хватит! – Кнут хлопнул Дрона по плечу. – Главное, сторговаться как следует. Правда, же, Стерх?
– Хватит, – подтвердил одноглазый, оглаживая щетинистый подбородок. – Но мы ещё даже не дошли до места…
– Да ладно, не гони, отец, утром дождь закончится, и двинем по холодку, пока ветер без сучков! – поддержал товарища Дрон.
– Дождь – это не самое страшное, парни, что ждёт нас здесь…
– Стерх, ты столько лет в Зоне, все эти тропки тобою хожены-перехожены, ты, что нас запугать решил? – нервно проговорил Кнут, подбросив в костёр влажные дрова. – Ты не думай, мы не пацанье какое, и нас на слабо не возьмешь!
– Я не думаю – я знаю. А мой опыт – это мой опыт! И к вам он абсолютно не относится, – в голосе одноглазого прозвенел металл. – Вчерашняя безопасная тропа, завтра может стать западней, уяснили?
– Да ладно тебе, дядь, – примирительно выставив ладонь, проговорил Дрон, рука его потянулась к початой бутылке водки. – И тебе хватит дёргаться, Кнут, мы тут новички и многого не знаем!
Спутники замолчали, осушили стаканы со спиртным, закусили тушёнкой.
– Спать, – коротко скомандовал Стерх, залезая в спальный мешок. – Завтра рано подниму.
Кнут проснулся от невероятно яркого, реалистичного сна, схватился за обрез. Ещё пару секунд назад он стрелял из него, и парень не сразу понял, что всё это ему приснилось. Он с шумом выдохнул, но то не был выдох облегчения. Кнута сильно огорчила реальность и мерный храп спутников. Там в этом чудесном сновидении приятели лежали на болотной траве с развороченными дробью затылками, а он с упоением потрошил их полные артефактов рюкзаки.
