Марина и Маргарита Посоховы - Многоточие росы. Серия «Трианон-мозаика»

Многоточие росы. Серия «Трианон-мозаика»
Название: Многоточие росы. Серия «Трианон-мозаика»
Автор:
Жанры: Триллеры | Современные детективы | Современная русская литература
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Многоточие росы. Серия «Трианон-мозаика»"

Одно из значений слова «Trianon» – трижды тайный, трижды неизвестный. События рассыпаны на мелкие осколки, и зачастую герои, даже находясь в центре действия, не могут охватить всю картину происшедшего. Тайна открывается лишь читателю.Несколько поколений этой семьи совершали убийство, пока не появился тот, кто уже не мог и не хотел остановиться на единственной жертве. Но и поимка маньяка – это не точка в истории, а всего лишь несколько капель холодной росы.

Бесплатно читать онлайн Многоточие росы. Серия «Трианон-мозаика»


© Марина и Маргарита Посоховы, 2023


ISBN 978-5-0059-5276-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1898 год

Я это совершил. Я убил её, омерзительную тварь в женском обличье. Но никаких угрызений совести, а паче того, раскаяния, не испытываю. Прошло уже несколько месяцев, в течение которых я словно замер, затаившись, и только сегодня решился записать эти строчки. Для чего я пишу – и сам не знаю, но справиться с острым желанием взяться за перо не в силах.

В мае нынешнего года я получил письмо от моего любимого профессора, который прежде преподавал у нас в Петербурге, а теперь, в видах пошатнувшегося здоровья, вынужден был уйти в отставку, и поселиться в Т.., небольшом городишке, довольно далеко от столицы. Впрочем, мне проще приложить его собственноручное письмо, нежели описывать все обстоятельства, предшествующие, быть может, самому главному в моей жизни событию. Написал его Николай Трофимович Кисловский (так звали профессора), зная мои стесненные материальные обстоятельства, усугубленные ранней и не совсем обдуманной женитьбой. Курса в университете я еще не кончил, супруга моя готовилась стать матерью, и жили мы не то чтобы трудно, а вовсе бедно. Помощи ждать ниоткуда не приходилось, и с рождением малютки грозила нам совсем уж неприкрытая нищета. Оттого я настолько обрадовался письму профессора:

«Дорогой мой ученик! Должен Вам признаться в том, что имел некоторую обиду, узнав о Вашей женитьбе. Почел это действие едва ли не предательством по отношению к науке, творчеству и проч., и проч. И вот теперь вынужден признать Вашу правоту. Здоровье мое окончательно расстроилось, невзирая на уход от преподавания и переезд в родные места. Ноги отказываются служить своему владельцу, и ныне нахожусь я в полной зависимости от дальней родственницы по материнской линии, которая взяла на себя все заботы о моей немощной персоне. Полагаю, участь моя была бы менее печальна, если бы рядом могли находиться более близкие люди. Но сделанного не воротишь…

Нет, дорогой мой юный друг, я не для того взялся Вам написать, чтобы возбудить жалость своими старческими излияниями. Помните те материалы, которые Вы подготовили для моего рассмотрения в прошлом году? Так вот, любезный мой ученик, у меня наконец имеется в достатке времени, чтобы разобраться во всех своих бумагах. Перечитав Вашу работу, я, на свой страх и риск, немного подработав, решился отправить ее в одно уважаемое издание, с редактором которого я с давних пор (хоть и заочно) дружен. Статья ему понравилась, он ее намеревается напечатать, и даже предлагает Вам несколько расширить объем печатного текста до нужного ему размера. В планах у этого издательства есть намерение выпустить целую серию брошюр по данному направлению, и первым в проэкт предполагается пригласить именно Вас, мой друг. Я вызвался быть посредником в переговорах и надеюсь увидеть Вас у себя в Т… не позднее конца мая.

P.S. Забыл сказать: господин редактор был так любезен, что потрудился выслать на мое имя аванс, а именно двадцать пять рублей, каковую сумму я намерен вручить при нашей встрече. Примите, и проч.»

Надо ли говорить, что я полетел к своему профессору как на крыльях! Раздобыв в долг денег на поездку третьим классом в один конец, я помчался в Т…, небольшой городишко на полдороге между Петербургом и Москвой.

Домик Кисловского, доставшийся ему от родителей, я нашел без труда, хоть его сложно было разглядеть из-за разросшейся сирени, в которой не было видать ничего, кроме не то террасы, не то просторного крыльца. Там, за накрытым к чаю столиком, я его и увидел. Старик изрядно сдал, похудел, еще больше поседел, но печальнее всего было то, что сидел он в кресле на колесиках, с закутанными в байковое одеяло ногами.

Профессор был не один – напротив него помещался молодой человек, вероятно, одних со мною лет, но, не в пример мне, выглядевший импозантно. Стройно сложенный, довольно упитанный, одетый чрезвычайно опрятно, даже по моде, с пушистой молодой бородкой и подкрученными усами.

– Виктор Герасимович Суханов, тоже в некотором роде мой ученик, – познакомил нас профессор, назвав и мое имя. – Приезжая на вакации, я имел удовольствие заниматься с Виктором Герасимовичем по просьбе его родителей. Теперь он кончил курс в Москве, и покамест отдыхает, набирается сил перед тем, как всерьез начать искать себе места.

Пришлось отложить начало беседы, ради которой я приехал, и обмениваться с новым знакомым замечаниями о погоде. Профессор Кисловский одобрительно кивал, похоже, соскучившись по общению, и, спохватившись, позвал:

– Прасковья Ильинична! Принесите-ка нам, голубушка, еще чего-нибудь к чаю, гости мои люди молодые, с хорошим аппетитом.

На зов хозяина из глубины домика послышалось неопределенное бурчание, и минут через десять, не раньше, выплыла монументальных размеров особа, более всего похожая на гранитную глыбу. Все, что ей принадлежало, отличалось грубостью и большими размерами: черты бледного пористого лица, руки, ноги в ботинках, подозрительно похожих на мужские, даже уши с мочками, оттянутыми круглыми дутыми сережками. Довершало сходство со скалой серое платье и серый же коленкоровый передник, пояс которого, хоть и туго повязанный, выдавал полное отсутствие талии как признака женской фигуры. Зычным голосом, тембр которого тяготел к басовым нотам, она протрубила, ставя на стол тарелку с неаппетитными на вид и тоже сероватыми пряниками:

– Говорили, что один гость приедет, на одного и накрывала…

Виктор Герасимович озадаченно смотрел на меня, а я на него, когда профессор, болезненно сморщившись, с укоризной сказал:

– Пашенька, ну зачем ты так…

Монументальная Пашенька поворотила могучий корпус в его сторону и приготовилась изречь, по всей видимости, что-то тяжелое и резкое, но ее опередил звонкий возглас:

– Ах, какая неожиданная удача! Профессор, а я не решалась вас побеспокоить, боялась, что вы нездоровы!

Голос принадлежал молодой даме, чья голова в модной широкополой шляпе возвышалась поверх сиреневых зарослей. Высота нахождения этой головы объяснялась тем, что ее владелица помещалась в экипаже, раскинувшись на сиденье с искусно-небрежной грацией. Не дожидаясь приглашения, она ловко спустилась с подножки и простучала каблучками по деревянным ступенькам крыльца, на котором мы сидели. Прасковья Ильинична, издав утробный рычащий звук, стремительно, насколько позволяли ее размеры, скрылась с глаз долой. Молодая дама, нимало не смутившись, продолжила радоваться, сияя улыбкой и рассыпая слова, словно сухой горох:

– Николай Трофимович, миленький, как же я рада вас видеть! Представьте мне своих гостей…


С этой книгой читают
Сборник состоит из пяти повестей, объединённых темой духовного поиска в современном мире. Через призму фантастических образов явлены проблемы отчуждения, разочарования, одиночества и борьбы, близкие подавляющему большинству людей.
Эдуард был обычным парнем, но над ним постоянно подшучивали его одногруппники. Но что делать, когда терпение на исходе? Что делать, когда твоя жизнь рушиться у тебя на глазах? Есть ли способ покончить с этим? Этот способ может появиться из ниоткуда. Так и случилось: Эдуард получил силы все это остановить, наладить свою жизнь.
Человек многогранен по своим чувствам и ощущениям. Он любит, ненавидит, желает кому-то добра и счастья, а кому-то – скорейшей смерти. Представьте, что будет делать человек, если в его мозгу укрепится мысль, что он может вершить судьбы людей? Что он не просто человек, а Бог? Или менять свою жизнь как заблагорассудится, не думая об окружающих?Много ли нужно для того, чтобы выпустить демона, скованного внутри каждого из нас моралью и воспитанием?Это
Однажды на резиденцию семьи Хокори клана Оками совершается нападение, в ходе которого погибает жена патриарха. Шо Хокори, движимый желанием найти виновных, оказывается втянут в сложную игру за право стать новым председателем клана.
В моих стихах немного Петербурга, немного любви, щепотка ностальгии по Серебряному веку. Изюминка этого сборника в том, что здесь собраны стихи и на русском, и на английском. Это некий опыт и некое путешествие в смыслы.
Сборник стихов – лирический дневник автора, его истинный Путь. В каждом стихотворении поэт умирает и возрождается, доказывая, что все в жизни циклично: рождение, жизнь, смерть.Никто не в силах изменить мир, поэтому нужно жить, любить, радоваться, горевать – и прощать.
В этой книге вы узнаете о формуле QDC (Quantum Decoding Formula), которая играет ключевую роль в декодировании квантовых кодов. При помощи QDC вы сможете повысить точность и эффективность декодирования, так как она учитывает фазовые сдвиги, энергию сигнала и количество повернутых кубитов. В этой книге вы найдете обзор формулы, анализ влияния ее параметров и методы оптимизации декодирования. Получите глубокое понимание и примените QDC для успешног
Сборник стихотворений «О том, об этом» – крик о том, что жизнь может быть разнообразной, не стоит забывать о скромных моментах счастья.Сборник состоит из малого количества стихотворений, но каждое из них напомнит тебе о прошлом.