Сажусь на корточки и лезу под стол.
Сгребаю рассыпанные по полу справки.
Вечно они из журнала выпадают.
А под столом-то что творится. Трехлетний слой пыли и шелуха от семечек, а в мусорном ведре...
Так, хватит, пусть преподы здесь хоть контрацептивы использованные складируют, не мое дело.
Выпрямляюсь и сдуваю упавшую на лоб прядку.
Старенький телевизор в углу транслирует вечерние новости.
На столе пристроилась тарелка с фруктами. Рядом стоит ополовиненная бутылка вина.
Кто-то решил отдохнуть.
Жалюзи открыты, и за окном уже темнеет, но здесь все-таки не ресторан, а юридическая кафедра.
Хотя, не удивляюсь. Эти новые преподы и студенток сюда запросто водить начнут, если ещё не начали.
Кстати, где они.
Сами вызвали, и сами ушли.
Пары давно кончились, все по домам сидят, пьют чай с пирогом. Почему-то у других старост нет такой нагрузки.
А у меня группа прогульщиков и нарушителей, полный комплект.
Складываю справки стопочкой, убираю в журнал. Замечаю под столом ещё один белеющий кусочек бумаги и наклоняюсь.
Громко хлопает дверь.
- Мышь не пришла ещё, - звучит низкий голос с сексуальной хрипотцой.
Мышь?
Это он обо мне?
- Подождем, - отзывается другой голос - приятный мужской баритон. - Сыр, наверное, точит.
Они посмеиваются.
Сергей Георгиевич и Ярослав Мечиславович.
Наши новые преподы.
Руководители регионального проекта, в котором я им должна ассистировать.
Ну, как, я.
Мышь.
Так они сказали?
В глазах собираются слезы. Слушаю шаги по кабинету и тихонько ползу дальше под стол, я больше не могу.
Видеть этих двоих.
Думать о них.
Я помню их руки. И все, что они со мной делали.
Свои крики. И как тело сотрясалось от наслаждения.
А они не помнят.
Они за спиной меня называют мышью.
- Яр, - Сергей чем-то брякает, кажется, стеклянной дверцей стенки. - Камеру, может, сюда засунем? Между вот папками поставим.
- А обзор нормальный?
Они замолкают, шуршат.
Диктор в телевизоре на низкой громкости тараторит: госдума приняла новый закон, бу-бу-бу, бла-бла-бла.
Рекламная пауза.
Весь мир как-то вдруг утрачивает четкость.
Поджимаю ноги под себя, вытираю мокрые щеки, сдерживаюсь, чтобы не шмыгнуть носом.
Нужно вылезать. И гордо и высоко подняв голову. Послать их обоих к черту, и плевать, что они мои преподаватели.
Я не буду им ассистировать в проекте. Я переведусь в другой университет.
Забуду о них.
Через год пройду мимо и не узнаю.
- Нет, здесь не то, - бархатный голос Яра вплетается в мои мысли. - Давай вон туда, на шкаф. А мышь как раз на столе разложим.
Шаги, ещё шаги, мне открывается обзор на коричневые туфли с кисточками, замершие у шкафа.
Это Сергей.
Мышь на столе разложим.
Это что значит?
Сергей чихает.
- Тьфу ты, - хлопает ладонями, отряхивая руки от пыли. - Ты уборщицу здесь хоть раз видел?
- Неа, - Ярослав что-то жуёт.
- Не трогай яблоки, - по столу у меня над головой двигается тарелка. - Так, а вино ты открыл? Подождать не мог?
- Она заучка, ей одного бокала хватит, - стол покачивается, на него сел Яр. - Пара глотков. И поплывет сразу. А яблоки...надо было все-таки сыр к вину.
Они хмыкают.
Задерживаю дыхание.
Они тут не проект собирались обсуждать, а напоить меня? Зачем?
- Такс, - шаги, скрип двери, голос Яра отдаляется. - Начинаю я. И ты подключишься. Даже пары минут записи, где мы ее трахаем, хватит. Сразу покажем ей камеру. И прижмем.
- Может, мне понравится, - усмехается Сергей. - И я тут на ночь остаться захочу.
- Развлекаться в клуб буксуй. А мы работаем.
- Где она там? - Сергей зевает. - Реально, лучше в клуб.
- Учебник поди читает. Жвачки со стульев отдирает. Хвост свой мышиный зачесывает. Хрен ее знает. Подождем.
В рекламе говорят, что у супермаркета день рождения.
Я слышать перестаю. Зажимаю рот рукой, внутри клокочет истерический смех, рвется из меня.
Что они хотят?
Трахнуть меня вдвоем?
Опять?
Мне надо встать. И каждого по затылку бутылкой огреть, память освежить.
Наорать.
Придушить их обоих, во имя любви ли, ненависти - не знаю уже, просто, за то, что они двое, вообще, на свете есть, в мою жизнь влезли.
- А если она не захочет? - обрывает молчание Сергей.
- Захочет.
Голос Яра тихий и убежденный, звучит на грани угрозы.
Медленно задвигаю обратно под стол ногу. И перевариваю новую, оглушающую мысль.
Универ пуст.
Здесь есть я - Ева Снежинская, студентка третьего курса, стипендиатка, приезжая.
И есть они.
Сергей Штерн и Ярослав Воронцов. Наследники двух самых влиятельных семей города, двух полуцарств.
Манипуляторы. И лжецы. Они сводят меня с ума, который день морочат мне голову. И сейчас со мной все что угодно сделают, безнаказанно, как только вылезу.
На столе разложат. И отымеют. На камеру.
Зачем? Чего им от меня надо?
Сижу. Под столом. Тихо, шевелиться боюсь. И, правда, мышь.
И они сидят.
По полу стучит подошва, по телевизору идёт фильм.
Хрустит яблоко.
У меня затекла нога.
- Нет, мы долго ее караулить будем? - раздражается Сергей.
- Придет, - голос Яра ленивый, убежденный. - Она обязательная.
Дура я. Вот кто. Послушно поперлась вечером. На кафедру к этим хищникам.
- Стоп, а это не ее?
Навостряю уши. Шелестят страницы. Сергей хмыкает:
- Журнал посещаемости, группа триста три.
- Да-а, - после паузы тянет Яр. - Ее тетрадка. Она с ней везде таскается.
Они замолкают.
Я покрываюсь холодным потом.
Журнал! Бросила его на столе, когда наклонилась за справкой.
Молчание затягивается.
Ни скрипа пола, ни шагов, словно все вокруг замерло, ничего, только жизнерадостная реклама, звучит остро-громко.
Мое сердце уже в горле бьётся.
И тут я слышу.
Краткий вопрос, заданный тем же бархатистым, до мурашек, тягучим тоном:
- Ева, ты здесь?
Утро добрым не бывает, особенно в последнее время. Какой-то дятел настойчиво звонит в дверь, а у меня похмелье.
Впрочем, как обычно и бывает в последнее время.
- Котик, может, откроешь? – писклявый голос девицы раздражает.
Как и смятое белье, и ее размазанный по лицу макияж. И глупые глаза, с напускным обожанием уставившиеся на меня. Как там ее?
- Открой сама, а я в душ, - поднимаюсь с кровати, отбрасывая ступней дешевые китайские стринги. – На столе портмоне, вся наличка, что найдешь – твоя.
- Может, потереть тебе спинку?
- Сам справлюсь, уходи.
Девица что-то обиженно бурчит, но я, уже закрываясь в душе вижу, как она подхватывает портмоне со стола. Пусть называет оплату своих услуг расходами на такси, если ей будет проще, лишь бы свалила.
Делаю напор воды более сильным, заглушая звонок в дверь. Нет уж, пока не приду в себя, никаких бесед.
Достали!
Ополаскиваюсь, умываюсь, и оборачиваю полотенце вокруг бедер.
- Ты скоро там? – доносится голос отца, и я закатываю глаза – воспитывать приехал.
- Привет, батя, - выхожу, хлопаю своего старика по плечу, и направляюсь на кухню. – Кофе будешь?