Джорджия Бинг - Молли Мун, Микки Минус и машина для чтения мыслей

Стояло великолепное яркое летнее утро. В васильковом небе переливалось раскаленным пятном белое солнце, освещая сад на вершине горы. Двое детей устроились в раскладных креслах под защитой ограды. Одиннадцатилетний мальчик держал над собой большой зеленый зонтик, прикрываясь от солнца и одновременно отгораживаясь от шестилетней девочки, сидевшей рядом. Она видела только легкие белые брюки мальчика да бирюзовые замшевые шлепанцы.

На маленькой девочке-китаянке было серебристое платье и такие же блестящие босоножки. Волосы зачесаны наверх и собраны в узел, напоминавший сосновую шишку. Щеки нарумянены, на запястьях позвякивают тяжелые золотые браслеты. Она сурово поджимала губы, карие миндалевидные глаза ее строго поблескивали.

Перед детьми на лужайке разместились за столом двое мужчин в красных цирковых костюмах с помпонами. В двух плексигласовых закрытых коробках на столе извивались оранжевые сороконожки.

– Твоя очередь, – заявила девочка, потягивая розовый коктейль.

– Хорошо. Я спрошу твою пешку вот о чем, – отозвался из-за зонтика мальчик. – Почему были прекращены эксперименты по выведению мух величиной с собаку?

Наступило молчание, человек с помпонами, сидевший перед девочкой, задумался и ответил ровным голосом:

– Потому что все силы были сосредоточены на выведении очень крупных овощей.

– Неверно! – закричала девочка и плеснула в него коктейлем. – Болван! Ты вчера просидел в машине десять часов! Мог бы и выучиться чему-нибудь! Ешь сороконожку!

Человек покорно поднял крышку и осторожно, двумя пальцами взял одну сороконожку. Потом, не осмеливаясь возразить, положил ее на язык, закрыл рот и принялся жевать. Маленькая сороконожка сделала попытку к бегству. Заметив между зубами проблеск света, она рванулась навстречу свободе. Но человек почувствовал ее у себя на губе и отправил обратно в рот. Поморщился, раздавил ее зубами и проглотил.

– Что, невкусно? – поддразнила его девочка. – Горькая? А нечего было меня подводить! Из-за тебя я проигрываю четыре очка!

– Давай прекратим, – подал голос мальчик из-за зонтика. – По-моему, твоего игрока скоро стошнит. Это уже четвертая сороконожка.

– Так ему и надо! – мстительно заявила девочка. – И вообще, Микки, не говори глупостей – это всего лишь игра.

Стоял холодный февральский вечер, в небе клубились грозовые тучи. Они серой пеленой окутывали луну, и ночное небо казалось еще темнее. А высоко-высоко, больше чем в километре над полями, набирали силу жестокие ураганные ветра. Миллиарды дождевых капель пропитывали облака, готовые пролиться на землю.

Внизу, под тучами, ветер раскачивал деревья и свистел среди ветвей. А в большом особняке поместья Брайерсвилль-Парк на верхнем этаже мигнул свет.

Молли Мун, облокотившись на красную диванную подушку, сидела на персидском ковре перед телевизором со своим лучшим другом Рокки. Им было тепло и уютно, и они не обращали внимания на ветер, что сотрясал оконные створки. Порывы проникали в трубу и колыхали языки пламени над дровами в камине. Ребят это не заботило – им было очень хорошо: на коленях – картонные коробки с остатками еды из китайского ресторана, а перед глазами – экран телевизора.

– Бальные танцы, – сообщил Рокки, нажимая кнопки на пульте. – Передача по истории, по садоводству… может, оставим его?

На очередном канале перед ними возник человек в костюме фокусника. Он вел представление.

– После перерыва, – объявил фокусник, – я потрясу вас до глубины души! Вы увидите сеанс чтения мыслей! И кто-то из зрителей станет моей… гм… жертвой!

Публика в студии засмеялась. Фокусник подмигнул в камеру:

– До скорой встречи!

И началась реклама.

– Мне нравится. – Молли потянулась к черному мопсику, который лежал, подрагивая, у ее ног, и почесала собачку за бархатистым ушком. – Петулька, хочешь пельмешку? Ну-ну, не дрожи, не бойся, это всего лишь буря. А нам сухо и хорошо.

Тут в окно ударил особенно свирепый порыв. Петулька юркнула Молли за спину и выглянула только через пару секунд, когда стекло перестало звенеть. На экране стройный породистый лабрадор в черном сюртуке и галстуке-бабочке аккуратно уничтожал свой ужин. Петулька ничего не понимала в рекламе. Мопсу было невдомек, что этот пес в телевизоре нужен для того, чтобы убедить владельцев собак покупать для питомцев новый корм. Ей казалось, что лабрадор просто дурачится и получается у него смешно.

Петулька немного успокоилась, положила голову на лапы и с любовью посмотрела на своих друзей из людского племени. Более породистым был, конечно, Рокки с его темной кожей и красивыми глазами. А Молли, скорее, напоминала дворняжку. Тощая, всегда лохматые каштановые волосы, близко посаженные зеленые глаза и нос картошкой. Эти двое были такими и тогда, когда совсем маленькими впервые появились в приюте. Что бы Молли ни надела, она не выглядела аккуратной. «Тому, кто ее не знает, – подумала Петулька, – эта девочка показалась бы ничем не примечательной, а это доказывает, насколько обманчива бывает внешность». Ибо правда заключалась в том, что Молли Мун – очень даже необыкновенная.

Петулька целый год наблюдала за тем, как менялась хозяйка. Еще совсем недавно девочка считала себя ни на что не годной. Даже собака, которую приучили приносить газету, и та была увереннее Молли. Но потом девочке в руки попал учебник по гипнозу. Вспомнив его, Петулька приподняла лохматые брови. С помощью этой удивительной книги девочка создала себя заново. Так гусеница превращается в мотылька. Бабочкой-красавицей Молли и сейчас не назовешь, но крылья у нее определенно выросли. Потому что теперь она стала непревзойденным гипнотизером, научилась путешествовать во времени и останавливать его. Именно Петулька первой ощутила на себе новые способности Молли. Собачка вздохнула, почесала за ухом и вспомнила все необычайные приключения, что им довелось пережить вместе.

Петулька и сама однажды загипнотизировала несколько мышат, а в другой раз с помощью кристалла смогла остановить время. Но это лишь случайности. Вот Рокки умел гипнотизировать голосом, Петулька знала это. Однако он не был таким гениальным гипнотизером, как Молли. Собачка встала и сунула нос в картонную коробку, чтобы схватить пельмешку, а заодно и тявкнуть на трех коров, с мычанием проплывающих по экрану.

– Шо-ко-лад! – заливался Рокки под рекламную мелодию, и с экрана ему аккомпанировал перестук ксилофона и женский голос: