Будильник в сотовом телефоне тихонечко запиликал, и чтобы его выключить, пришлось встать и подойти к столу, что немного развеяло сон. Окончательно осознать, что время отдыха истекло, помогла холодная вода из-под крана.
Вера поставила чайник и пошла краситься. Из зеркала трюмо ей подмигнула тридцатилетняя женщина с круглым лицом, вздернутым носом, и пухлыми губами, которые просто обожали посмеяться, обнажая ровные зубы.
– Да, мадам, – укоризненно покачала головой Вера, критически глядя на свое отражение, – если ты будешь продолжать жрать по ночам, сброшенные десять килограмм вернуться всеми двадцатью!
Работала Вера в учреждении, по нынешним временам не престижном и не денежном. Но работа нравилась, коллектив был замечательный, и зарплаты вполне хватало, если не транжирить. Расставшись с мужем, Вера твердо решила больше не связывать себя узами брака. Она нравилась мужчинам, легко увлекалась сама и редко была одинока, чем и была вполне довольна. Вот только с детьми как-то не задалось.
Шесть остановок на маршрутном такси, немного пешком, и привычный ритм работы захватил и закрутил в круговороте важных и не очень, событий. В середине дня пискнул, принимая электронную почту, компьютер – Евгений Викторович, а для сотрудников просто Женька, прислал фотографии. Уже целую неделю он, будучи в отпуске, жарился на солнышке в Испании, не в пример некоторым несчастным, промерзающим на уральских просторах. Всем отделом в шесть человек столпились у монитора, обсуждая и комментируя.
– О, гляди, море! Счастливчик!
– Смотри, смотри, сувениры выбирает!
Верино внимание привлекла фотография, сделанная в небольшом кафе, находящемся прямо на улице. На заднем плане, вполоборота к столику, за которым с блаженной улыбкой на лице сидел Женька, стояла смуглокожая девушка в легком топике и короткой юбочке, с бумажным стаканом в руках. Но не цвет кожи, и не затейливая татуировка, покрывающая плечи и руки до локтя, привлекли внимание Веры. У случайно попавшей в кадр испанки (а может, туристки), глядевшей прямо в объектив хмурым взглядом удивительно светлых, голубых глаз, были сиреневые волосы.
– Мама негритянка, папа скандинав? – усмехнулась Вера
– Или наоборот, – Марина тоже заметила нелепое сочетание цвета. – Может, это парик, а не краска? В любом случае, не стоило себя так уродовать. Дикий колор.
– Эх, Верка! – чмокнул губами Вовик-программист. – Вот где отдыхать надо! А ты – в тайгу!
– Так я ж не на отдых, – возвела глаза к потолку Вера. – Командировка! Хотя, если разобраться, отдохнуть везде можно. Было бы желание.
– Ну и какой отдых в тайге? – скривилась Марина.
– Прекрасный! Рыбалка, ягоды, грибы, охота, – начала перечислять Вера.
– Ага. А еще комары размером с медведя, – засмеялся Вовик. – Когда летишь-то?
– Самолет послезавтра в четыре утра, – вздохнула Вера. – Не высплюсь опять.
– В полете отоспишься, лететь не один час. Ша, начальник идет! – Марина поспешно закрыла окно Интернета. – Работаем!
***
– Боитесь летать? – сидящая рядом женщина улыбнулась Вере.
– Не знаю еще, первый раз, – ответила Вера. – Я все больше поездами.
– А я много летаю, – кивнула попутчица. – Работа такая. И знаете, поняла, что самое лучшее времяпрепровождение в полете – сон. Спите! И время незаметно пролетит. Простите за тавтологию, – она засмеялась.
Вера улыбнулась в ответ. Прикрыла глаза, следуя совету, и тут же заснула. Разбудили её резкие толчки и истошные крики пассажиров. Дрожащий женский голос из динамиков уговаривал всех успокоиться. Вдруг кресло завалилось вбок, на Веру посыпались чьи-то вещи, замигали лампы в салоне, из боксов вывалились кислородные маски. Внезапное ощущение непоправимых, страшных событий сменилось резкой болью и бессознательной темнотой.
***
Первым осознанным чувством была нестерпимая боль. Болело всё. Потом вернулось осмысление беды, переросшее в липкий, холодящий внутренности страх.
– Только не это, это не со мной, этого не должно быть!!!
Вера попыталась открыть глаза, но не смогла – что-то мешало. Попробовав пошевелить руками и повернуть голову, она поняла, что тело её не слушается. И заплакала. Больше всего она боялась именно такой беспомощности. Боялась стать инвалидом, прикованным к постели, обузой для родных людей. Боялась увидеть в глазах близких досаду на её бесполезность, и постоянное ожидание. Ожидание конца.
«Господи, помоги!» – лучше умереть сейчас, чем после долгих лет изматывающего тело и душу существования.
Одно за другим сквозь сознание проплывали странные образы – лица незнакомых людей, древние города с деревянными постройками, высокими валами и глубокими рвами вокруг бревенчатых стен, неведомые горы, возносящиеся вершинами в облака.
Привиделось счастливое лицо зеленоглазой женщины с огненными волосами, а рядом с ней – улыбающийся светловолосый мужчина. Они что-то ласково говорят и манят Веру, словно ребенка, она идет к ним, и они оказываются удивительно высокими по сравнению с ней.
Другое лицо – лицо старика, морщинистое и злое, с зелеными, как свежая листва, глазами. Он кричит, и от этого страшно. В огромной зале под руками старика – большие каменные кошки, они кажутся живыми и пугают своей неподвижностью. Рыжеволосая женщина плачет, прижимается мокрой щекой к щеке Веры, а её руки, неожиданно сильные, больно стискивают плечи, не дают вздохнуть. Это неприятно и тоже страшно. Два рыжих воина разжимают руки женщины, освобождают Веру из объятий, и уводят.
Другой светловолосый мужчина со скорбным лицом, осторожно пробираясь меж заснеженных гранитных глыб, бережно несёт её, завернутую в плащ. За спиной мужчины – большие каменные ниши и выступы, на них стоят люди с короткими копьями в руках, и смотрят вслед.
Светлая лицом и волосами женщина, подходя к стремени коня, принимает из рук наездника Веру. Большеглазый беловолосый мальчик выглядывает из-за юбки матери. Женщина что-то говорит, печально и ласково, мальчик слушает, улыбается, берет Веру за руку и ведет к большому деревянному дому.
Внезапным грохотом железа, ржанием лошадей и яростными криками людей врывается в сознание видение дикой битвы. И тонкий, с алыми разводами на лезвии меч, стремительно приближающийся к Вериному лицу. Солнце, отразившееся на клинке, обжигает глаза, и наступает мрак.
***
Разбудило Веру осторожное прохладное прикосновение. Кто-то нежно и бережно касался лица мокрой тканью.
«Как хорошо, – подумала Вера, не открывая глаз. Мысли ползли медленно и осторожно, – Что-то… случилось. Самолет. Да. Это… больница? Наверное».