Наталия Часова - Москва – Амдерма – Тикси – Анадырь

© Наталия Часова, 2023

ISBN 978-5-0059-5058-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Чукотка. Город Ана́дырь. Пятидесятые годы прошлого столетия. Ветхие деревянные домишки с коммунальными квартирами, без воды и удобств. Непролазная тундровая грязь в распутицу.

Что стало с округом через несколько лет, с 1960-х по 1980-е? Эта книга – непридуманные рассказы журналиста о событиях, увиденных собственными глазами, истории, которые иногда напоминают фантастику. Бывшее общежитие оленеводов, как тыква в «Золушке», обернулось зданием телецентра, откуда велись местные радио- и телевизионные передачи.

Золото, олово, вольфрам. Появилась первая в мире заполярная атомная станция. Сотни тысяч оленей выпасались в тундре. Руководили в то время округом, сменяя друг друга, три удиви-тельные женщины, представительницы малочисленного корен-ного народа. О них и о тех, кто из разных уголков страны отваживался отправиться с насиженных мест в этот опасный, суровый и холодный край, эта книга.

Северянам, тем, кто жил и работал на Чукотке, их родствен-никам в России и за рубежом, всем, кто хочет больше знать о сво-ей стране.

Ситуация отчаянная и безысходная. Что самое обидное, в высшей степени нелепая. Её нельзя было ни предугадать, ни предотвратить. Пережить похожее, не всегда благополучным исходом, я уверена, довелось каждому северянину. А начиналось всё так по-житейски просто.

Уже почти «старожил». Третий месяц живу на Чукотке, в столичном городе Анадыре. Успела сделать несколько занимательных открытий. Двери в то время в домах никто не закрывал на замок, а друзья появлялись как-то сами собой, надолго, иногда на всю жизнь.

Случилось так, что попала в больницу моя подружка. Нужно было её навестить. Хоть мы жили и не за по-лярным кругом, но темнота зимой наступала тоже очень рано.

Одноэтажное здание больницы располагалось внизу, на берегу лимана. Из города к нему можно было спуститься по длинной деревянной лестнице. Вечерело, мела небольшая позёмка. Наверху уже зажгли огни.

Довольно быстро сбежала по ступенькам и оказалась буквально в двух шагах от приёмного покоя. Тут не было «драконовских» законов, вроде «посещение только до…», поэтому мы спокойно поболтали о том о сём. Пора домой. Вышла на улицу, сделала несколько шагов и обомлела: вокруг меня непроглядная мгла, и я абсолютно не знаю, куда идти… По настоящему разыгралась непогода, и ни больницы, ни лестницы не было и в помине. Ещё не-много, и могло бы произойти непоправимое: я могла бы оказаться на льду лимана. А там ищи ветра в поле…

Сейчас я стояла, не двигаясь, будто мне, как в детской игре в прятки, завязали глаза.

Вдруг произошло нечто невообразимое. Мне показалось, что чья-то невидимая мощная рука отодвинула снежный вихрь, и вот они, контуры лестницы. Один олимпийский прыжок… Руки сами ухватились за спаси-тельные перила.

Вспомнились страшные рассказы, как многих, кто на минутку в пургу выскакивал из дома, к примеру, вынести мусор, находили неподалёку, но только уже весной.

Однажды я проснулась ночью от завывания ветра. И тут пришла невесть откуда взявшаяся мысль: а что, если кто-то в такую пургу оказался на лимане? До сих пор не могу понять, почему я так подумала, а утром узнала, что с той стороны не вернулся врач, который рискнул пойти домой от больного ледяной дорогой.

Как я здесь оказалась? На краю света, на стыке двух полушарий, двух океанов? Стечение обстоятельств? Да. Но стекались они исключительно в моей голове.

После окончания факультета журналистики ЛГУ, имея уже маленькую дочь, я стала референтом ленинградского отделения Союза журналистов. Работа наша, прямо скажем, была не сложная, а интересной стала благодаря неиссякаемой энергии, опыту, удивительной фантазии непосредственного руководителя нашего небольшого коллектива. Это был едва ли не самый почитаемый в профессии человек и мэтр радио-журналистики, Матвей Львович Фролов.

Какие удивительные идеи приходили ему в голову!

Работники редакций радио, телевидения, газет встречались по его инициативе в Доме журналистов с первыми космо-навтами, выезжали в Кронштадт на военные подводные лодки, были в гостях у моряков, у авиаторов. В общем, работа кипела. Вся жизнь Матвея Львовича была связана с радио. Будучи ещё совсем юным, он вёл свои репортажи из партизанских отрядов, с фронта, из блокадного Ленинграда, поднимая дух его жителей. Он первым познакомил слушателей с дневником Тани Савичевой, который стал одним из свидетельств преступлений нацистов на Нюрнбергском процессе.

Как бы там ни было, но наш организаторский энтузиазм, прямо скажем, имел мало общего с избранной мною профессией. А подумав однажды, что могу до самой пенсии ез-дить одним и тем же маршрутом на работу… Ну уж нет!

В самом начале 1972 года села я в самолёт, и через четырнадцать часов, с двумя посадками в Амдерме и Тикси, наш лайнер в шесть утра приземлился в аэропорту Анадыря.

Матвей Львович был чрезвычайно внимателен к людям, и позже я получала иногда от него поздравительные открытки с адресом: «Чукотка. Анадырь. Ча́совой». Доходило.

Амдерма… Тикси… Боже! Какая большая и неизведанная у нас страна! Пройдёт ещё несколько лет, и совершит свой первый беспосадочный перелёт рейсом Москва – Анадырь Ил-62. Уже не за четырнадцать, а за восемь часов. И можно уже так никогда и не узнать, что Тикси – это бухта у моря Лаптевых, недалеко от устья реки Лены, крупный населённый пункт Якутии. А Ам-дерма – в то время богатый, процветающий негласный центр Ненецкого автономного округа на побережье Карского моря. В благополучные времена там проживали до пятнадцати тысяч, а сейчас в полуразрушенном посёлке население сократилось до шестисот с небольшим человек.

А пока Анадырь и первый сюрприз. До окружного центра мне ещё нужно было добираться по зимнику, пути, накатанному по снежному бездорожью, через семикилометровый лиман. Удивительно, но несколько важнейших инфраструктурных объектов: аэропорт, угольная шахта, рыбозавод с посёлками, расположились на левом берегу, а город на высоком правом. Мне ещё повезло, лёд встал, и можно было ехать на машине. А весной и осенью только вертолётом, которого иногда приходилось ждать неделями. Меня никто не встретил. В аэропорту, здесь так и хочется поставить кавычки, небольшом сарайчике,

Я села на холодный стул и закрыла глаза. Впереди неизвестность. Тут же оговорюсь, водитель довольно скоро появился и, нужно отдать ему должное, больше никогда не подводил.

Я ехала на работу на телевидение. Представляете, собственное телевидение на Чукотке! Фантастика!