ГЛАВА 1. Первая любовь
Так много пить нельзя. Но, чёрт возьми, я скоро выхожу замуж. За человека, который изменит мой мир навсегда. Я не знаю, что он сделает с моей жизнью, поэтому уже сейчас, сама — разрушаю её. Крошить по кусочкам свою реальность, заливаясь алкоголем, с ночи до утра зависать в клубе… Прожигаю жизнь… Если бы можно было так сказать про меня. Потому что я выхожу замуж за мужчину, который меня сожжет. Всё равно сожжёт, так какая разница, какой я ему достанусь — как сладкая конфетка или как измятый фантик?
Боюсь ли я его, своего будущего мужа? Не знаю. Возможно. Когда он смотрит на меня, я в его власти. Полностью. Я как мотылёк, что летит на свет. На яркий, манящий свет. Но потом мотылёк сгорает в пламени.
И если бы это было пламя страсти…
Чувствую ли я к будущему мужу страсть? Он намного старше. То, что я испытываю, когда он смотрит на меня, чудовищно. Он подчиняет. Порабощает волю, лишает возможности говорить, ясно мыслить. Поэтому — какая разница, пусть мои мысли будут затуманены алкоголем. Вряд ли ему вообще есть дело до того, есть ли хоть что-то у меня в голове. Мне самой уже нет дела. А всё потому, что я продалась. Я отдала своё тело, свою душу, свою свободу — за деньги. Но если вы думаете, что я какая-то продажная тварь, то… возможно, вы правы. Но тогда вам следует знать, что я сделала это ради свободы своего жениха.
Марк. Мой любимый. Мой прекрасный. Моё солнце. Парень с кристально-голубыми глазами, с волосами, в которые хочется зарыться пальцами. Я ждала своего часа, любила Марка со школы, вздыхала о нём издалека. Но он, к моему великому счастью, подошёл ко мне первым.
Потом я ждала его с армии. Марк не смог поступить, или не захотел, сказал, что настоящие мужчины не боятся трудностей. И он пошёл отдавать долг Родине. Мой красивый, нежный голубоглазый бес. Он вернулся настоящим дьяволом. Страсть, в которую я погрузилась — отчаянная. После всех этих писем и слёз между строчек. Он был моим первым мужчиной. И я думала — первым и единственным. Но судьба распорядилась иначе.
У моего отца не очень хорошо шли дела с его бизнесом. Он занимается вещами — у него несколько сетевых магазинов среднего ценового диапазона. В основном масс маркет и несколько бутиков с претензиями на люкс. Как у нас в городе и бывает, на него начали наезжать, а крышующие менты только разводили руками. Такого полёта птица, проще отдать бизнес.
Ну папа как-то выкручивался. Ездил на встречи, говорил с людьми. Вроде временно что-то уладил, начал кому-то больше платить. Я никогда не знала нужды в деньгах, но вдруг резко почувствовала, что в нашей семье что-то идёт не так. Мама в слезах. Постоянно прячет от меня эти слёзы, наша расстроенная экономка Роза Георгиевна, вечно бегающая со счетами и какими-то записями. Кредиторы. Звонки. Ночные разговоры. Я всё это слышала, и мне было тревожно. Но… Марк не так давно вернулся с армии, и ночами я конечно сбегала в его объятия.
Бежала из своего роскошного дома в его убогую, разбитую квартирку. В его постель с нестиранными, несвежими простынями. Я не хотела быть для него девушкой, которая занимается его бытом, пусть лучше я буду той, с которой он днями и ночами занимается любовью. Но… тут даже моё напрочь влюблённое сердце не выдержало.
У Марка нет стиральной машинки. И я возила его белье в прачечную. Но не к себе домой же тащить!? Как-то мне пришлось стирать на руках его носки и рубашку. И я сделала это с удовольствием, в котором никому не признавалась. Я была влюблена как кошка, я везде ловила его запах. Первая любовь. Да ещё и такая взаимная.
У Марка не было денег. поначалу он отшучивался. Потом стал злым, раздражительным. Всё чаще намекал на то, что мне не понять, ведь я из состоятельной семьи. А такие как он…
Ещё я переживала, что за время службы в армии он куда-то съездил по контракту, но не рассказывал мне. Воображение рисовало ужасные картинки. Мой Марк, прекрасный, чувственный, нежный. Он возмужал, стал резким, сильным. Он так преобразился, и всё это сводило меня с ума.
И вот уже сама не понимаю как, но я прошу за Марка своего отца. Прошу устроить своего парня на работу. Мой отец поднял на меня уставшие глаза. Он измучен, плохо спит. Но он за меня переживает.
— Еся, пожалуйста, хотя бы ты не создавай мне проблем!
— Пап… — я кусаю губы, я не знаю, как объяснить. Я влюблена как кошка, и это бесполезно скрывать. — Марк хороший, очень хороший! Ты же знаешь. Ты помнишь его? Он мой одноклассник.
Всеми школьными делами занималась мама. Уверена, папа никого из моих одноклассников и друзей не помнит.
— Да. Что-то такое крутится. Марк, да? Такой скользкий тип…
— Нет, пап. Это не про него. Марк очень надежный. Очень добросовестный. В армии отслужил. Вернулся. Ищет работу…
— Еся, ты что, не ходишь в университет?
— Пап!
Отец потирает лоб, он хмурится, он раздражен. Его телефон постоянно пиликает, его отрывают, отвлекают. Я чувствую себя непутёвой дочерью.
— Еся, мы с мамой хотим, чтобы ты доучилась. Хорошо? Наши проблемы это наши проблемы. А твоё будущее — оно твоё.
— Пап. Моё будущее — это Марк!
— Если ты снова начнешь ходить в университет, я пообещаю подумать насчёт работы для Марка. Договорились?
Отец серьёзен. Он всегда серьезен со мной. Говорит что думает. Я глотаю слёзы и каваю. Папа сдаётся.
— Ладно, присылай ко мне этого твоего Марка. Подумаем, куда его определить.
Это было началом конца….
ГЛАВА 2. В подсобке
Я летела к Марку как на крыльях. Для меня согласие отца помочь Марку с работой было радостной важной новостью. Я думала, что и для Марка тоже. Но он встретил меня прохладно, сказал:
— Мне не нужны подачки от твоей семьи.
— Это не подачки! — начала протестовать я. — Это просто возможность, Марк. Все так делают. Считай это по дружбе, по знакомству!
Почти по родственному — хотела добавить я. Но никак не решалась. Мне хотелось отдаться ему прямо здесь, прямо сейчас. Чтобы уговорить, чтобы услышать, что он согласен. Он по моим глазам понял, чего я хочу.
— Ты ебливая сучка, да? — со смехом сказал он. Я испугалась. Я не была испорченной девочкой, он мой единственный. Он никогда раньше не говорил мне грязных слов. Но он так смотрел в мои глаза, на всю мою фигуру. Ел меня взглядом.
Он схватил меня за волосы, притянул к себе. Заставил облизывать его грудь. Одну мою руку сразу запихнул себе в штаны.
— Скажи это, скажи, что ты моя сучка! Скажи! — стонал он, пока я скользила по его мужскому естеству ладонью. Щёки горели от стыда, а сама я вся горела от желания.
Марк повернул меня, наклонил, заставив опереться ладонями на тумбочку в коридоре. Стянул с меня джинсы.
— Скажи мне. Скажи что ты моя ебливая сучка. Что ты готова сношаться где угодно.
