Изабель стояла у окна в жаркий августовский день и чувствовала, как лучики солнца прорываются сквозь жалюзи и играют на ее каштановых волосах, как прожигают ее белоснежную кожу и прикасаются к веснушкам, столь ненавистным в затянувшемся подростковом возрасте. Она улыбалась, потому что сегодня ей пришло первое письмо в ее жизни. В мире интернета, мейлов, сообщений и звонков не осталось места бумаге, но осталось место надежде, с которой она жила последние годы. Изабель с замиранием сердца вдохнула аромат конверта: пахло чем-то незнакомым, забытым и в то же время родным. Конверт совершенно белый, лишь в центре надпись от руки «Моей дочери». Шестнадцать лет были наполнены томительным ожиданием знака от той, кого она никогда не знала. И сегодня, в день своего рождения, Изабель получила что-то особенное, о чем даже никогда не мечтала. Дрожащими от волнения руками она вскрыла конверт: неровный почерк и ее имя в начале строки. На глаза навернулись слезы.
Изабель,
Как же сильно я хочу обнять тебя, поцеловать, посмотреть в твои глаза. Как бы мне хотелось оберегать тебя и помогать тебе. Слушать и слышать тебя. Быть твоим маяком, быть твоим компасом. Как же я люблю тебя, и моя любовь уже превратилась в вечность.
Твоя мама та еще дурочка (что свойственно всем), и я надеюсь, что ты поймешь меня. Я прошу прощения за то, что лишила тебя многого: материнского тепла и заботы, а главное, материнской любви.
Мне остается лишь написать, что таковы обстоятельства моей жизни, но ты сделала меня мудрее и счастливее, поэтому я хочу поделиться с тобой своими мыслями и воспоминаниями. Прими это как мой единственный подарок за шестнадцать лет, прошедших после моего расставания с тобой.
(Led Zeppelin – Since I've Been Loving You)
…Моя милая девочка,
Возникновение любви трудно предугадать, да и чего врать, совершенно невозможно. Остается лишь задумываться одинокими вечерами о том, когда же судьба, звезды или Бог (зависит от того, во что ты веришь) соединят два пути, два сердца… Я верила во все перечисленное и просто верила в любовь. Но никак не могла представить, что моя встреча с этим чувством произойдет именно так. И что моим человеком окажется именно он.
(декабрь)
– Боже мой! Что вы делаете?!
Джон вздрогнул от внезапного крика за спиной и незамедлительно обернулся. Напротив себя он увидел сгусток ненависти и злости, отдаленно напоминающий девушку: она стояла в самом центре лестничной площадки и тяжело дышала. Объемное красное плюшевое пальто делало ее похожей на воздушный шар, и это неожиданно рассмешило Джона. Ему на секунду показалось, что сейчас откроется дверь и появится человек с камерой из какого-нибудь шоу про розыгрыши. Джон осмотрелся по сторонам – никаких изменений, и снова взглянул на незнакомку, воинственно сжимающую кулаки. Она сделала шаг навстречу нему.
– Отойди от двери! – нетерпеливо взвизгнула девушка.
– Какого черта ты мне приказываешь?! – Джон не шевельнулся и посмотрел на нее в упор. Кажется, она стала еще яростнее и краснее, и, по всей видимости, сейчас будет взрыв. – Хорошо! Как прикажешь. Я только не понимаю почему? – рассуждая вслух, проговорил он, отступая от входной двери. – И что теперь?
Как хищник, выслеживающий свою жертву, девушка осторожно обошла Джона и остановилась на месте, где он недавно стоял.
– Ты чокнутый! Я сейчас же позвоню в полицию и сообщу, что какой-то вор вламывается в мою квартиру! Мало того, что вламывается, так еще и стоит и не бежит с места преступления! Вы, воры, с ума сошли? Где твое чувство самосохранения?
Джон снова оглянулся по сторонам в поисках камер: чья-то шутка слишком затянулась.
– Я не вор и никуда не собираюсь бежать. И это моя квартира, а вот мои ключи, – спокойно ответил Джон Картер, сделав паузу и глубоко вдохнув, добавил: – Ты сумасшедшая, однозначно. Это у тебя нет чувства самосохранения.
Сузив глаза и недоверчиво взглянув на него, девушка достала из кармана ключ и махнула им перед опешившим Джоном.
– Ключ! – сквозь зубы прошипела она.
Затем подошла вплотную к отвоеванной двери и нервно ткнула в нее пальцем.
– Эта дверь ведет в мою квартиру!
Сделав акцент на слове «мою», что прозвучало особенно громко и театрально, девушка начала возиться с ключом, пытаясь открыть дверь. Впрочем, безуспешно. Замок не поддавался. Незнакомка запаниковала, и краснота ее лица сменилась почти мертвенной бледностью. Джон же флегматично зевнул, устав от невольного представления.
– Да что же это такое?! – непонимающе вскрикнула напуганная девушка.
Она нехотя повернулась к Джону и, стараясь не смотреть ему в глаза, уточнила:
– А какой этаж… вор?
– Ты издеваешься? – Он подошел к ней. – Почему ты называешь меня вором?
– Этаж какой? – продолжала она тем же тоном, игнорируя вопросы Джона.
– Седьмой, – автоматически ответил Джон.
Глаза девушки расширились от удивления: она быстро взглянула на потолок и рассмеялась, но тут же оборвала смех и начала медленно отступать в сторону лестницы.
– Черт… Жаль, что не восьмой. Тогда придется снять с него обвинения. Или я сплю? Или я умерла…
– И куда ты пошла?
Голос Джона заставил ее замолчать и застыть на месте. Она быстро заморгала, видимо, пытаясь прогнать нелепую картину, но ничего не изменилось: все та же лестничная площадка.
– Вот гадство, – прошипела девушка и протянула Джону руку. – Софи. Оказывается, я твоя соседка сверху.
– Да неужели? – он сжал ее ладонь, отмечая, что горячая. – Джон. Джон Картер. Очевидно, твой сосед снизу. Если ты, конечно, не хочешь еще раз попытаться вломиться в мою квартиру.
Софи нервно хихикнула.
– Не хочу. Хватит на сегодня приключений, – она высвободила свою ладонь. – Правда, извини, Джон. Я поднималась по лестнице и сбилась со счета. А перед этим завал в колледже, а еще я не выспалась сегодня…
– Тяжелый день?
– Точно! – на ее лице наконец появилась улыбка, и она оживленно заговорила. – Понедельник – самый тяжелый из всех возможных тяжелых дней недели.
– Хуже понедельника только следующий понедельник.
– Верно, Джон Картер. – Похоже, Софи окончательно расслабилась: она хлопнула по плечу Джона и собиралась хлопнуть еще раз, но, поймав на себе его строгий взгляд, спрятала руки в карманы. – Мне надо как-то загладить свою вину перед тобой.
– Ничего страш… – хотел успокоить ее Джон.
– Перестань говорить глупости. Если бы кто-то устроил подобное у моей квартиры, я бы его тут же внесла в свой список ненависти. Может быть, кофе сегодня вечером? Ты придешь? Я угощаю.
Теперь улыбался Джон. Напротив него стояла немного странная и определенно эксцентричная особа. Растерянно переступая с ноги на ногу, она ждала ответа, но Джон молчал, наслаждаясь ее смущением.
