Под мостом было холодно и сыро. Бетонные перекрытия не спасали от промозглого ветра, и он сильно обжигал кожу. В самом дальнем углу горел огонь, от небольшого костерка исходило слабое тепло, вокруг него сгрудилось несколько человек. В сумерках трудно было определить возраст и пол этих людей, так как все они были одеты в бесформенную одежду, лица и руки были черны, а глаза без каких-либо эмоций. У каждого на коленях стояла миска с горячей дымящейся жижей, одному богу известно, из каких ингредиентов был сварен этот суп, но люди молча ели, не выражая никакого недовольства. Когда суп был съеден, они очистили миски мякотью белого хлеба и тщательно вылизали свои ложки. В чайнике забулькала вода. Разлив кипяток в металлические кружки, они насыпали крупнолистовой чёрный чай. Когда вода потемнела, люди жадно стали глотать горячую жидкость, от горького вкуса неприятно горело во рту и разбухшие чаинки липли к языку, они постоянно сплёвывали сухие кусочки листа на землю, пока те не осели на дно кружки.
Дождь начался внезапно, вода хлынула со всех сторон, но на людей, забившихся в укромном уголке, она не попадала. Сплотившись у костра люди, старались подбодрить друг друга, кто-то вытащил старый дырявый плед и предложил своему соседу, тот принял его, но сразу передал мальчику подростку. Синими от холода руками он взял плед и накинул его себе на одно плечо, другим концом закутал женщину, это была его престарелая мать, а может женщина просто выглядела как старуха. Она прижалась к своему сыну и прошептала, глядя на доброго соседа напротив, слова благодарности. Мужчина повёл плечами и протянул руки к огню. В отблеске света, они казались прозрачными, с тонкой кожей, с коротко подстриженными ногтями, которые были на удивление чистые и ухоженные. Несколько минут люди о чём-то говорили, потом подбросив поленья в тлеющий огонь, стали устраиваться на ночлег. Один из бродяг, заросший, седой мужчина разложил тюфяк и, свернувшись калачиком, прилёг на нём. Он закрыл глаза и тут же провалился в сон, во сне он вздрагивал и тяжело вздыхал. Мать с сыном, прижались тесней друг к другу, и покачивались в такт завыванию ветра. Молодой мужчина, наконец, убрал свои идеальные руки в карманы куртки и прикрыл глаза.
Я встала со своего места, переминаясь с ноги на ногу, взглянула на мужчину, который отдал свой плед; что-то в нём было не так и не только руки. По сравнению с другими бездомными он выглядел практически безупречно. Нет, такой как у всех одутловатости на лице, ровные белые зубы, взгляд не затравленный, как у бедняг, а отсутствующий. Щёки покрыты щетиной, но не клочками, как у его соседа. Под шапкой волос видно не было, вся одежда соответствовала виду человека, у которого нет средств для нормальной жизни, но глаза… Вчера первый раз увидев эти глаза, я просто напросто замерла на месте с открытым ртом. Синие-синие, по краю с тёмной почти чёрной радужкой, их обрамляли такие же чёрные бархатные ресницы, придавая лицу мягкость. Посмотрев на меня, он презрительно усмехнулся и отвернулся, отчего мне стало ещё больше не по себе, ведь я так старалась выглядеть как они. Купить подходящую одежду в секонд-хенде оказалось самым лёгким, оставалось лишь не мыться несколько дней и перемазать землёй руки в цветочной кадке, чтобы под ногти въелась грязь, ну ещё поработать над выражением лица, так сказать придать вид уставшей от никчёмной жизни и неустроенности.
Тему к дипломной работе я выбрала сама. Всегда интересовала психология людей, а людей без определённого места жительства заинтересовала особенно. Ужасно хотелось преуспеть, и я решилась на неслыханный доселе эксперимент, прикинуться такой же бездомной, втереться к ним в доверие и напрямую разузнать всю подноготную. Под мост я пришла поздно вечером и попросилась, погреться рядом с ними у костра. Люди молча, подвинулись, освободив для меня место, и предложили мне поесть, то есть кусок зачерствевшего хлеба. Я с трудом глотала, и чуть не поперхнулась. Мужчина, с опущенными плечами и искривлёнными от артроза пальцами, подал мне бутылку с водой, она была не распечатанная и я, не боясь, что подхвачу какую-нибудь холеру, отпила глоток. Разговорившись с ним, я узнала много нового и полезного для себя.
Оказалось, что бездомные это не только последние пропойцы, тунеядцы и опущенные на самое дно люди. Попадаются и такие, кто в жизни не выпил ни грамма алкоголя, за долгие годы труда заработал не только на жизнь, но и неизлечимые болячки и так далее. Сам мужчина попал в ряды бездомных только по собственной глупости. Поддался влиянию одной религиозной секты, по началу твёрдо веря, что любовь к богу, общение с ним – это что-то святое, личное. Но как потом оказалось, богу очень много требовалось и поэтому каждую неделю проводились денежные сборы. А потом началось давление членами секты, принуждение к переселению в одну большую квартиру, свою впоследствии пожертвовать наставнику. Держали под постоянным контролем и угнетали, угнетали и угнетали. И в один прекрасный момент они получили всё что хотели, – душу, тело, деньги, жильё.
Решив, что в следующий вечер, опять попытаюсь с кем-нибудь побеседовать, под неожиданным предлогом распрощалась с новым знакомым и отправилась домой.
Дома очень хотелось забраться в горячую ванну и смыть с себя неприятные ощущения, но я стойко воспротивилась своим желаниям и, не умывшись, забралась под одеяло. На следующее утро я отправилась на тоже место к мосту. Придя туда, я не увидела своего старого знакомого, вместо него сидел новый человек с пронзительными синими глазами. За весь день я не смогла ни с кем поговорить, мой голос отказывался мне повиноваться, изредка поднимая на него глаза, наталкивалась на его подозрительную ухмылку, пригвождая меня к месту. Я не знала, надолго ли останется он под мостом, очевидно, что при нём всё равно мне не удастся поговорить, поэтому, я решила, тихо и незаметно ретировалась.
А сегодня он опять притащился. Я уже успела познакомиться с мальчиком и его матерью, как тут появился он, принеся с собой бидон с горячим супом, свежий белый хлеб и пачку чая.
Сделав вид, что отправилась по своим делам к реке, я отошла от компании. Не успев сделать несколько шагов, услышала за спиной тихий хруст. Насторожившись, припустила лёгкой трусцой, но преследователь не отставал. Тогда я остановилась и замерла, шаги стали чётко различимы, а с ними и очертания человека. Затрепетав от волнения, я растерялась, не зная, то ли бежать, то ли кричать, то ли встретится с опасностью лицом к лицу. Не успев обдумать план действий, как преследователь был уже на расстоянии вытянутой руки, и в ночной дымке я узнала его. Мне оставалось ждать, что же последует дальше, и конечно уже мысленно попрощалась со всеми своими близкими. Мужчина подошёл так близко, что мне пришлось отступить назад, но он придвинулся вслед за мной. Сжав кулаки, я приготовилась отбиваться, что бы он ни предпринял. Но он стоял и смотрел на меня своими синими глазами, и мне опять стало не по себе. Молчание затягивалось. Наконец, он не выдержал и заговорил первый.
