Надо было почувствовать неладное еще утром, когда Леша позвонил и сказал, чтобы я ничего не планировала на вечер и надела лучшее платье. Мол, у него для меня сюрприз. Прошел всего месяц, как я дала согласие с ним встречаться. Он оказался ненавязчивым, не торопил события, всегда был предельно милым и обходительным.
В общем, такой подставы не ожидала…
Красная бархатная коробочка в его ладони появляется будто из ниоткуда. Жестом фокусника Леша открывает ее и опускается передо мной на колено.
– Выходи за меня замуж.
Я замираю, потрясенно хлопая ресницами.
Не знаю, что ответить. На нас устремляются взгляды с соседних столиков. Мы находимся в ресторане, самом фешенебельном в нашем городе.
Прижимаю пальцы ко рту, пытаясь сдержать нервный выдох.
– Л-леша, – выдавливаю через силу.
Нужно что-то сказать… Но что? Отказать – значит обидеть хорошего человека. Согласиться? Ох… я не готова.
А он смотрит так, будто я самая прекрасная женщина на свете. Теряюсь под этим взглядом. Месяц – слишком короткий срок, чтобы забыть о прошлом.
– Я… – начинаю и тут же замолкаю.
Слова застревают в горле.
На меня с любопытством смотрят посетители ресторана. Леша улыбается, но в глазах застыло нетерпение. Нужно дать ему хоть какой-то ответ.
А мне хочется провалиться под землю. Я не привыкла быть в центре внимания, вот как сейчас. Чувствую себя просто ужасно. Кто-нибудь, ущипните меня…
– Тань? Ты меня слышишь?
Не нахожу ничего лучше, чем просто кивнуть.
Леша понимает это по-своему.
– Понимаю, это очень важный шаг для тебя. Можешь сейчас не отвечать, – он берет меня за руку.
Холодный металл скользит по пальцу. Мой размер. Леша угадал с этим. Я завороженно смотрю на кольцо на своем пальце.
– Но я буду самым счастливым человеком на всем свете, если ты примешь этот подарок, – продолжает парень и, поднявшись, целует меня в щеку.
Я еле сдерживаюсь, чтобы не отстраниться. Меня окутывает запах его духов, но я понимаю, что это не то. Терпеть не могу парфюм Леши, он вызывает у меня головную боль и тошноту. Но и сказать ему об этом не могу. Боюсь обидеть.
Он с улыбкой садится на место.
Я выдыхаю.
– Леш, прости, мне надо подумать, – говорю наконец. – Это было очень… неожиданно.
К моему счастью народ вокруг уже вернулся к своим тарелкам.
– Да, конечно, Танечка, – отвечает он.
Не Танюша. Почему-то вечно сравниваю его с Островским. Хотя уже пора смириться, что дорога туда закрыта. У него другая семья, беременная невеста. Мне там места нет и не будет.
Леша протягивает бокал.
– За нас, – в его улыбке сквозит облегчение.
А я теперь понимаю, почему он пригласил меня именно сюда. Столик на двоих, красная скатерть, белоснежные салфетки, ароматические свечи… В центре стола – ваза с живыми цветами, это редкость для ноября.
Зал тоже выглядит очень презентабельно. Вся мебель и стены из натурального дерева, на небольшом возвышении играет струнный квартет, там же молодой человек поет хиты прошлых лет.
Я чувствую взгляд Леши, но делаю вид, что смотрю на певца. Потому что не знаю, как выкручиваться. Резко отказывать не хочу, но мы всего лишь месяц встречаемся. Рано еще говорить про “замуж”!
После той эпичной сцены в кабинете Островского, я не могла оставаться в компании. Поэтому в тот же день написала заявление об уходе по собственному желанию. Да, сделала это на эмоциях, но не жалею. И да, Паша пытался меня остановить. Даже опустился до угроз и шантажа, типа “тебя никто не возьмет на работу”.
Но мне было все равно. Я готова была на что угодно, лишь бы оказаться от него как можно дальше.
Мне нужно было зализать свои раны. А сделать это в “Шарпонте”, где предмет моей боли постоянно перед глазами – я не могла.
Но и уйти в тот же день мне не дали. По закону я должна была отработать еще две недели. Пришлось скрепя сердце ходить на работу.
Паша, к моему облегчению и тайной обиде, больше не возвращался к тому разговору. Не настаивал, что мы должны быть вместе, да и вообще, даже общаться перестали. За все время виделись пару раз – случайно столкнулись у лифта. И, конечно, с ним была неизменная Света. Слегка поблекшая от раннего токсикоза, но как всегда высокомерная и самодовольная. И оба раза они обсуждали мебель в детскую или результаты УЗИ.
Я тогда предпочла сделать вид, что не слышу. Но сердце сжалось от боли.
Единственное, от чего Паша не отказался, это от дочери. Он продолжает общаться с Лелькой. Выглядит это так: мне на телефон приходит лаконичное СМС, к какому времени подготовить ребенка и где ее заберут. Потом приезжает машина с молчаливым водителем. Я уже знаю, его зовут Семен. Загружаю ему Лельку, сумку с учебниками и домашним заданием. Целую и прошу обязательно позвонить, как доедет.
Поначалу думала, что Пашу отпугнут родительские обязанности. Но нет, к моему удивлению он занимается с Лелькой. Гуляет, делает уроки…
Ну, если никто не звонит ему по работе.
Отношения у них налаживаются, но я не могу расслабиться. Меня преследует мысль, что Паша просто играет в отца и однажды ему это все надоест.
Например, когда родится их со Светой малыш.
Она, кстати, была ошарашена, узнав, что у ее жениха уже есть ребенок. Скрыть это оказалось невозможно, ведь он брал Лельку к себе домой.
Одна радость, что по офису слухи не поползли. Хотя Надя о чем-то догадывалась еще на турбазе.
Пока я отрабатывала те злосчастные две недели, ко мне подошел Белецкий и предложил перейти к нему в офис. В том же здании, только этажом ниже. Сказал, ему нужен администратор на рецепцию. Я подумала и согласилась: работа рядом с домом, а менять квартирку и снова переезжать очень не хочется. А то, что с Пашей в одном здании, ну так постараюсь не попадаться ему на глаза – вот и все.
Но сейчас придется вернуться к больному вопросу…
– Леш, я должна сказать тебе кое-что… – начинаю, ковыряя еду в тарелке. – Раз уж наши отношения могут зайти так далеко…
Рука Леши опускается на мою.
– Конечно, Танечка.
– Я должна кое в чем признаться, – как же трудно выдавить из себя пару слов!
– Не переживай, мне ты можешь сказать все что угодно, – подбадривает Леша.
И смотрит так выжидающе.
– Я по поводу Лельки.
– Ничего страшного. Она прекрасная девочка. И не надо ее отправлять каждый раз в деревню на выходные. Я буду рад познакомиться с ней поближе.
Жар приливает к моим щекам.
– Дело не в этом, – продолжаю, опустив взгляд в тарелку.
– А в чем?
– Ольга – дочь Островского.
Леша замирает. Его брови лезут на лоб. На лице мелькает смесь удивления и досады. Но он быстро берет эмоции под контроль.
– Ты не шутишь? – спрашивает, пристально глядя на меня.
– Нет. Восемь лет назад мы едва не поженились.
Леша отводит взгляд. Между его бровей залегает складка, а пальцы нервно мнут край салфетки.
