Ненавижу эльфов! Надменные, заносчивые, считающие себя выше всех остальных рас. Ненавижу! Всех без исключения, особенно вот этого конкретного, стоящего прямо передо мной у алтаря. Осторожно присмотрелась сквозь белоснежную завесу многоярусной фаты, надежно скрывавшей мое лицо. Ничего не поделаешь, традиция такая. Супруг может увидеть лицо своей невесты только после совершения ритуала бракосочетания. Его будет ждать потрясающий сюрприз!
Напротив меня в храме стоял яркий представитель первородного народа – синеглазый, светловолосый, с тонкими чертами лица, презрительной ухмылкой и заостренными ушами. Красивый. Даже очень. Только от этого не легче. Мне предстоит стать его женой. И как бы я не была против этого брака, реальность такова, что отныне наши державы обретают единство и целостность. Если условия сделки будут нарушены, то пострадавшей стороне отойдут все земли королевства, виновного в расторжении брачного договора.
– … любить друг друга! Быть опорой в жизни и привести государства к процветанию…, – вторгся в мои размышления голос жреца, проводившего церемонию бракосочетания.
Ага, щаз! Я не собираюсь отдавать свое королевство в распоряжение первородных, а уж тем более любить кого-то там и быть опорой. Пользуясь тем, что никто не видит меня, злорадно улыбнулась. Сейчас в храме собрались все представители семей глав наших стран. По правую сторону от алтаря стояли мои родные. Мама держала под руку отца, за ними расположилась бабушка – вдовствующая королева-мать Декспариона. У меня не было ни братьев, ни сестер, так что на этом родственники заканчивались. Зато личная охрана короля имелась в избытке. Хорошо хоть фрейлины моей дражайшей матушки не были допущены к церемонии.
С левой стороны от алтаря, за спиной жениха застыла эльфийская королевская чета со своими отпрысками. Все как на подбор ушастые, стройные, высокие, длинноволосые и самовлюбленные. Интересно, а они сами друг от друга как-то отличают где брат, а где сестра?
– … воспитывать наследников и вести их к свету, – снова голос жреца заставил меня вздрогнуть от представленной перспективы.
Мой отец заключил сделку в день моего рождения, согласно которой я должна стать женой сына эльфийского короля в день своего совершеннолетия. Ничего себе подарочек, да? Меня «обрадовали» прямо накануне свадьбы. И ведь знали же, что я всю жизнь ненавидела ушастых! Вот и поставили меня перед фактом, заперли в покоях, зачаровали их для пущей надежности, чтобы не сбежала и стали готовиться к церемонии. Ну что же, я тоже готовилась. Придется за свою свободу и личное счастье бороться самой.
– Властью, данной мне богиней света Эйнзахидой, – голос жреца взлетел к своду храма и зазвенел там, отражаясь о хрустальные стены, – объявляю…
Пора! Пока не произнесены последние слова ритуала, еще не все потеряно.
Мои руки тоже были надежно укрыты облаком невесомой фаты. Я смиренно держала в ладонях букетик из белоснежных цветов. Вытащила из них крошечную сферу с запечатанным внутри нее заклинанием. Беззвучно произнесла нужные слова и раздавила ее пальцами. В тот же миг по полу скользнула серебристая тень, а спустя всего один удар сердца храм огласил женский визг.
– ЗМЕЯ!
Жрец подавился последним словом. В зале началась неразбериха. Какая— то эльфийка билась в истерике, стража металась в поисках виновницы беспорядков. Но созданная мной иллюзия то появлялась в самом неожиданном месте, то тут же исчезала, чтобы появиться под ногами очередной впечатлительной дамы.
Спину прожег гневный взгляд маменьки. Ну конечно, она сразу поняла, что это творение рук ее единственной дочери. Но мне было не до родительского недовольства. Пора уносить отсюда ноги! Я только было сделала шаг в сторону, как меня довольно грубо ухватили за руки.
– От меня не уходят у алтаря! – услышала яростный голос своего жениха.
Ошеломленно посмотрела на него. Да как он смеет! Его синие глаза потемнели от злости. Может быть, он упражняется в испепелении взглядом на собственной невесте? Не дав мне опомниться, эльф развернулся и метнул в мою змею сверкающий клинок. Кинжал описал в воздухе красивую дугу, блеснул в солнечных лучах, лившихся сквозь витражи, и вонзился в ни в чем не повинную иллюзию, развлекавшую гостей, отчего она тут же рассыпалась на тысячи искр.
– Продолжайте церемонию! – отрывисто приказал эльфийский принц в наступившей тишине и только после этого отпустил мою руку.
Ненавижу эльфов!
Ну что, ушастый, сам напросился! Ты будешь меня умолять о разводе!
Жрец покачал головой, отчего его серая хламида колыхнулась, но капюшон надежно защищал его лицо, скрывая в своей тени черты святоликого служителя пресветлой богини.
– Дети мои! – возопил святоликий, – В этот светлый час две любящие души готовы соединиться в едином порыве, получить благословение Эйнзахиды и обрести вечную любовь!
Я с сомнением посмотрела на длинноухого. Вряд ли ему грозит моя вечная любовь, зато изжогу и нервный тик могу гарантировать! Судя по всему, мой благоверный полностью разделял мою точку зрения, потому как в его прекрасных синих очах на миг промелькнула тоска зеленая. Потом он видимо вспомнил мою попытку побега и нахмурился.
– Соединим два любящих сердца брачными браслетами.
Я бы сказала кандалами, только кто меня спрашивать будет.
К алтарю чинно приблизились младшие жрецы – послушники при храме пресветлой богини. В руках одного из них была атласная подушечка алого цвета, на которой лежали наши парные брачные браслеты. Тончайшая вязь рун, созданная искуснейшими ювелирными мастерами, сверкала в солнечных лучах. Мужской браслет украшал крупный сапфир такого же цвета, как глаза моего жениха. Женский – был тоньше, выглядел изящней и камень в нем был кроваво-красный рубин. Красивое украшение, жаль снять я его просто так не смогу. Но ведь это не значит, что я не буду пытаться.
Первым полагалось застегнуть брачный браслет жениху невесте. Не задерживая церемонию, ушастый взял украшение и повернулся ко мне. Победив желание спрятать руки за спину, все-таки протянула ему правую ладонь. Особо не церемонясь, наследник эльфийского престола защелкнул кандалы, в смысле, брачный браслет на моем запястье.
Теперь моя очередь. Очень хотелось «уронить» этот символ семейного счастья. Нечаянно, разумеется. Но потом я вспомнила, что уронить браслет на церемонии – дурной знак. Дурного в моей дальнейшей жизни предвидится еще много и без всяких там знаков. Но самое главное, тот, кто уронит его, будет считаться инициатором расторжения брачного договора. Иными словами, выразит, таким образом, свой отказ от самого бракосочетания. А вот этого уже я не могла допустить ни в коем случае! Поэтому я как можно осторожней взяла в руки браслет. За мной пристально наблюдали все присутствующие в храме, особенно тот, кому я должна была застегнуть эту гадость, в смысле, прелесть на руке. И будем мы носить браслеты, пока смерть не разлучит нас.
