Спа-отель в Абу-Даби.
Наши дни
Я мечтала отдохнуть от славы, узнаваемости и дикой популярности. Мой образ не сходит с экранов, диски раскупаются со скоростью тока в электросетях, капиталы множатся. Я звезда, успешный продюсерский проект, талантливая певица. В прошлом году представляла свою страну на популярном певческом конкурсе, с тех пор волна популярности накрыла меня с головой.
Густая морская лазурь, бесшовное чистое небо, остроконечные пальмы, загорелые тела, горячий песок, белый диск слепящего солнца…
Пятизвездочный отель предоставляет полный спектр услуг. Акваланг, парашют, яхта, подводная охота – все тридцать три удовольствия. Но я наслаждалась спа-процедурами, роскошью, тишиной и спокойствием. В этом месте очень ценят комфорт и конфиденциальность. Я знала, что здесь меня никто не найдет и не узнает.
Но всегда есть оборотная сторона медали. Десять лет я карабкалась на Олимп и почти столько же строила семейную идиллию с любимым человеком. Я любила его и безумно хотела доказать самой себе, ему и всему миру, что совмещать карьеру и семейную жизнь можно. Можно! Но последний год для нас стал особенно трудным. В мужчине накапливались напряжение и злость. Я бесилась, плакалась в жилетку другу, успокаивалась и возвращалась к Сашке. Когда поняла, что личная жизнь летит ко всем чертям, а отношения с любимым катятся в пропасть, улетела отдыхать. Хотела проветрить голову и расслабить тело. Но мне никак не удавалось вытряхнуть из головы и забыть непростую ситуацию. Что случилось с нашими отношениями? Почему это произошло со мной? Это могло случиться с кем угодно, только не со мной!
Как он мог меня бросить?
Сашка ушел.
Я осталась одна.
Абу-Даби – модный курорт. Фешенебельные отели, роскошные рестораны, высокая кухня, разнообразные процедуры для красоты и здоровья. Я лежала в тени огромного эвкалипта на мягком диване после расслабляющего массажа и читала любовный роман. Буквы упрямо скакали перед глазами, строчки рассыпались веером, а сюжет улетал в ту страну, где остались в зимней стуже самые любимые мужчины – муж Саша и друг Женя.
Друг, мой милый друг. Что бы я без тебя делала? Ты всегда был невидимым щитом, опорой, поддержкой. Ты моя самая любимая подружка. Мы вместе так долго, что я с трудом помню, как жила без тебя. До тебя. Разве было такое время?
Саша… от тягучих воспоминаний щиплет в носу и сжимает виски.
Женя… Внутри разливается тепло, а во рту появлялся сладкий привкус дружбы.
Они едва знакомы, но оба дороги моему сердцу.
Я уткнулась в роман. Очередная попытка постичь переживания Мануэллы и Пьера-Луиджа во времена Средневековья. Ресницы неспешно смежились, нега растеклась по телу, я задремала. Косые лучи послеполуденного солнца окутывали теплом, как пуховым одеялом. Сцена, огни, громкая музыка – все вертелось кубарем и скакало шальными мыслями в темных углах подсознания. Я напрягалась даже во сне, вытягивая верхнюю «ля», хмурилась на дымовой генератор, пересушивающий гортань, и слепла от софитов.
Сколько прошло времени? Пять минут? Десять? Полчаса? Внезапно на лицо упала тень, я открыла глаза и застыла в позе испуганного богомола, точь-в-точь как на картинке в учебнике биологии. В непонятной перекошенной позе, с подогнутыми ногами и свернутой набок головой. Увиденное потрясло настолько, что пригвоздило к месту намертво. Я боялась даже моргнуть, о движении не могло быть и речи.
На меня смотрело дуло пистолета. Окаменев от страха, я перестала дышать. Из-за слепящего солнца лицо мужчины, собиравшегося меня убить, рассмотреть не удавалось. Он тенью нависал сверху, тыкая мне между глаз пистолетом.
Вся жизнь, начиная с детсадовского возраста, промелькнула перед глазами.
«Я не хочу умирать! Как глупо!» – протестовало все мое существо.
Кадры кинопленки с тридцатидвухлетней историей пестрели событиями: важными и не очень, грустными, радостными, очень печальными и искренне счастливыми.
Мама, папа и я на Первомайской демонстрации. В волосах белые банты, на губах счастливая улыбка. Гордый папа и другие заслуженные труженики завода держат Знамя труда. Всеобщая радость царит в воздухе. От переизбытка чувств я подпрыгиваю на месте. Как хорошо жить на свете!
Первая двойка в дневнике. Поток горючих слез, глубокое чувство вины, опущенные в пол глаза и раздавленное чувство собственной значимости. Как это могло случиться со мной? Как у меня могла быть двойка за диктант? Это невозможно! Возмущение появится потом. Разочарованию и печали нет предела. Мне плохо. Мне так плохо…
Стою на сцене. Первый концерт в составе школьного хора, волнуюсь. Накрахмаленный воротничок школьной формы, новые туфли на каблуке, дефицитные капроновые колготки с узором. В зале нет свободного места, белый свет софитов режет глаза. Но это все не важно. Все внимание приковано к семилетней девочке в центре. Ко мне. Прекрасно, когда мечты сбываются!
Первая любовь. Неудачный опыт. Слезы, страх, раскаяние, тревога, разбитые мечты. Он меня не любит? Но ведь я его люблю. Как такое возможно? Зачем придумали любовь? Почему она так несправедлива?
Только с Сашей я почувствовала всю прелесть настоящих гармоничных отношений. И только сейчас поняла, как любила, как нуждаюсь в нем, как люблю. Я не хочу умирать!
Крики, шум, треск перекидываемых шезлонгов. Немногочисленные отдыхающие спешили покинуть зону отдыха. Никто не собирался меня спасать. Человек статуса «люкс» беспокоится и бережет только свою жизнь. Из распахнутых глаз одна за другой покатились слезы.
«За что? Что я сделала плохого?»
Рука с пистолетом дрогнула. Человек испытывал сильное напряжение. Оружие плясало, теряя прицел. Через сжатые губы доносился то ли плач, то ли стон. От страха я заново научилась дышать. И научилась смотреть против солнца. В этот момент я совершенно отчетливо увидела… Его.
О, господи… Этого не может быть! Он? Это он? Он хочет меня убить?
Смертоносный свинец в дуле пистолета вызывает животный страх у всех без исключения. Я плакала. Жестокая реальность голливудских блокбастеров вернулась с новыми звуками, издаваемыми мужчиной с пистолетом в руке. Превозмогая внутреннюю боль, с перекошенным от судорог лицом, он стонал. По щекам катились слезы. Крупные, горькие, мужские. Я хотела что-то сказать, но не могла разлепить губы. Я хотела протянуть к нему руки, но тело меня не слушалось. Этот человек был слишком важным в моей жизни. Я не представляла своей жизни без него. Я не могла просто лежать и смотреть, как он меня убивает. Я не могла пошевелиться, но жутко хотела жить.
Я не могла принять смерть даже от него.
Дальше все случилось как в замедленной съемке. Он дернулся, резко выпрямил спину. Растерянно посмотрел мне в глаза, потом на свое плечо. Расширившимися от ужаса глазами я наблюдала, как расползается кровавое пятно у него на плече. Рука обмякла, пистолет выпал и звякнул о мраморную плитку. Он последний раз заглянул мне в глаза. Страх, отчаяние, безысходность читались во взгляде. Слезы высохли. Я не могла допустить его смерти. Вскочила с дивана, кто-то закричал на английском «стой». Второй выстрел прозвучал как приговор. Мужчина упал навзничь и корчился от боли. Выла сирена, неведомо откуда появились полицейские, возник шум и новый переполох. Я стояла, как бронзовая статуя, протягивая руку в пустоту. К тому месту, где еще недавно стоял мужчина. Кто-то проходил мимо и инстинктивно ее пожал. Я очнулась, присела на диван.
