Мелкий дождь падал так тихо, что его не слышно было в саду, ни один листок не шевелился; сторожевая собака спала, кошки были дома, и вдали и вблизи, под пасмурным небом, не раздавалось ни малейшего звука.
В спальне ночь была темная и тихая.
Мисс Лед знала свое дело содержательницы пансиона слишком хорошо, чтобы дозволять по ночам огонь; и молодые воспитанницы мисс Лед, согласно правилам дома, должны были крепко спать. Только иногда тишина слабо нарушалась: тревожное поворачивание одной из девушек в постели обнаруживалось легким шелестом простыни.
Первый звук, говоривший о жизни и движении, издали часы, пробившие полночь.
Тихий голос нетерпеливо послышался возле двери комнаты. Он напомнил одной из девушек о том, что время проходит.
– Эмили! Двенадцать часов.
Ответа не последовало. После некоторого промежутка, голос сказал громче:
– Эмили!
Девушка, постель которой была на другом конце комнаты, вздохнула от тяжелой ночной духоты и ответила решительным тоном:
– Это Сесилия?
– Да.
– Что вам нужно?
– Я проголодалась, Эмили. Новая девушка спит?
Новая девушка ответила быстро и сердито:
– Нет, она не спит.
Пять мудрых дев первого класса мисс Лед напрасно ждали, что приезжая заснет. Смех раздался в комнате, новая девушка, раздосадовавшись и обидевшись, прямо выразила свой протест:
– Вы плохо обращаетесь со мною! Вы не доверяете мне, потому что я приезжая.
– Скажите, что мы вас не понимаем, – ответила Эмили за своих подруг, – и вы будете ближе к истине.
– А как вы можете меня понять, если я поступила сюда только сегодня? Я уже сказала вам, что меня зовут Франсина де Сор. Если вы желаете знать больше, то мне девятнадцать лет и я приехала из Вест-Индии.
– Зачем вы приехали сюда? – спросила Эмили. – Когда же так было, чтобы девушка поступала в школу как раз перед каникулами? Вы говорите, что вам девятнадцать лет? Я годом моложе вас и уже закончила свое воспитание. Вторая взрослая девушка в этой комнате годом моложе меня, и она тоже закончила свое воспитание. Чему в ваши лета осталось вам учиться?
– Всему! – вскричала приезжая из Вест-Индии. – Я бедное, невежественное существо. Ваше воспитание должно было научить вас сочувствовать мне, а не насмехаться надо мной. Я ненавижу всех вас. Вам должно быть стыдно!
Некоторые девушки засмеялись. Одна – та, которая считала удары часов, – взяла сторону Франсины.
– Не обращайте внимания на их смех, мисс де Сор. Вы совершенно правы.
– Благодарю вас – кто бы вы ни были, – ответила мисс де Сор отрывисто.
– Меня зовут Сесилия Вайвиль, – продолжала заступница. – Может быть, вы сделали не совсем хорошо, сказав, что ненавидите нас. В то же время мы забыли нашу благовоспитанность и нам остается только просить у вас прощения.
– Я могу сказать вам только одно, Сесилия, – вмешалась Эмили, – вы не перещеголяете меня в великодушии. Зажгите свечу кто-нибудь и взвалите вину на меня, если мисс Лед это узнает. Я намерена пожать руку новой девушке, а как могу я сделать это в темноте? Мисс де Сор, мое имя Браун, и царица в этой спальне я – а не Сесилия. О, какая хорошенькая кофта!
Зажженная свеча обнаружила Франсину, сидящую на постели в таких сокровищах настоящих кружев, что царица забыла все свое царское достоинство от восторга.
– Семь шиллингов и шесть пенсов, – заметила Эмили, смотря с презрением на свою ночную кофту.
Одна за другой воспитанницы поддались привлекательности удивительных кружев. Тоненькие и полненькие, белокурые и черноволосые, они все собрались в своих белых одеждах около новой ученицы и по общему согласию дошли до одного и того же заключения: «Как должен быть богат ее отец!»
Пока девушки любовались Франсиной, часы пробили половина первого.
Сесилия подкралась на цыпочках к двери, выглянула, прислушалась, опять затворила дверь и обратилась к собранию с непреодолимым очарованием своего нежного голоса и убедительной улыбки.
– Никто из вас еще не проголодался? – спросила она. – Учительницы в своих комнатах, с Франсиной мы все устроили. Зачем же оставлять ужин под постелью?
Такие рассуждения допускали только один ответ; царица грациозно махнула рукой и сказала:
– Выньте.
Может ли хорошенькая девушка, лицо которой вдобавок обладает очаровательным выражением, сделаться менее привлекательной, от того, что она одарена хорошим аппетитом и не стыдится сознаться в этом? Со свойственной ей грацией Сесилия нырнула под свою постель и вынула одну корзинку с тортами, другую корзинку с фруктами и сладостями, третью с шипучим лимонадом и чудесным кексом – все было куплено по подписке и спрятано в комнате по доброму потворству служанок. На этот раз пир был особенно изобилен. Имея перед собой совершенно различную перспективу, Эмили и Сесилия закончили свою школьную жизнь и теперь вступали в свет.
Контраст в характерах двух девушек выказался даже в такой безделице, как приготовления к ужину.
Кроткая Сесилия, сидя на полу и окруженная такими вкусными вещами, предоставила другим решить – сейчас ли все вынуть из корзинок или подносить их к каждой постели. А пока ее нежные голубые глазки уставились на торты, Эмили решительно перехватила бразды правления.
– Мисс де Сор, позвольте мне взглянуть на вашу руку. А! Я так и думала. У вас из всех нас самая толстая рука. Вы будете вытаскивать пробки. Если вы прольете лимонад, ни одна капля не попадет в ваше горло. Юфи, Анис, вы замечательно ленивые девушки, заставить вас работать – значит оказать вам истинное одолжение. Юфи, приготовьте место для ужина. Снимите гребни, щетки и зеркало. Анис, разорвите старую газету и положите лоскутки вместо тарелок и блюд. Нет! Я сама все выну. Никто не должен дотрагиваться до корзинок кроме меня. Присцилла, у вас самый тонкий слух. Будьте часовым, милая моя, и слушайте у дверей. Сесилия, когда вы перестанете пожирать глазами эти торты, возьмите ножницы – мисс де Сор, позвольте мне извиниться за скаредность мисс Лед – ножи и вилки пересчитываются и запираются каждую ночь. Я говорю, возьмите ножницы, Сесилия, разрежьте этот кекс и не оставляйте себе самый большой кусок. Готовы? Очень хорошо. Теперь берите пример с меня, говорите сколько хотите, только негромко. Остается еще одно, прежде чем мы начнем. Мужчины всегда предлагают тосты в этих случаях; будем подражать мужчинам. Может, кто-нибудь из вас желает сказать речь? Ну, конечно же, по обыкновению эта привилегия падает на меня! Я предлагаю первый тост. Прочь все школы и учителей – особенно того нового, который поступил в это полугодие. О, благодарю, как щиплет!
Газ в лимонаде захватил в эту минуту горло ораторши и остановил поток ее красноречия. В спальне не оказалось слабых желудков. С какой неистощимой энергией молодые воспитанницы мисс Лед ели и пили! Как весело наслаждались они восхитительной возможностью говорить пустяки!
