«Мой Пушкин» так называется очерк выдающегося русского поэта Марины Ивановны Цветаевой (1892—1941). Этот психологический этюд считается своеобразным признанием в любви Цветаевой гению русской литературы – Александру Сергеевичу Пушкину… По этому поводу Марина Ивановна сообщала: «Мой в данном случае не как притязание на единоличное владение и претензия на единственно верное толкование, а указательное местоимение: тот Пушкин, которого я знаю и люблю с ещё до-грамотного детства, с памятника на Тверском бульваре».
В моей книге название «Мой Пушкин» означает того Пушкина, каким он видится мне. Не пьяница. Не дуэлянт и прожигатель жизни. Не развратник и не богохульник. Не мот и не лжец. А верный муж и заботливый отец, любящий сын и щедрый брат, преданный друг и пламенный патриот. Одним словом: мой Пушкин. Нравится он кому-то или не нравится, для меня он таков и другим никогда не станет.
Книга в дар Александру Пушкину, 19 апреля 2022, Красноярск
Всем нам со школьных лет известно, что Пушкин погиб на дуэли с Дантесом, защищая честь жены. Эта аксиома. История трагическая, овеянная романтическим флёром любви и ревности, множество раз описанная в убедительных красочных деталях. Пушкин действительно любил свою жену и дорожил честью семьи. Однако, есть нечто вроде детского наивного вопроса в этом скорбном и понятном сюжете, на который мне так и не удалось найти никакого вразумительного ответа со времён своей юности. Всем известно о том, с какой бешеной яростью Александр Сергеевич ненавидел Жоржа Дантеса. Но если причиной такой ненависти действительно является ревность, возбужденная слухами о супружеской измене, то пусть не вся ярость, но хотя бы тень раздражения должна была бы коснуться не одного лишь «любовника», но и его «любовницы» – госпожи Натальи Николаевны. Ну, хотя бы по причине того, что она в такой ситуации являлась поводом возникновения конфликта. Однако, по всем канонам, которым нас учили со школы, ничего подобного со стороны поэта к своей жене почему-то не наблюдалось. Ни одного упрека. И с её стороны – никаких заявлений и утверждений. Как можно бешено ревнуя, преследовать только одного из двоих, совершенно не замечая «заслуг» своей супружеской половины? Это возможно только в одном случае: полной абсолютной уверенности в том, что никаких измен и никакого флирта не было и в помине. Но что это за ревность? Ревность имеет место быть там, где есть любовь, страдающая от сомнений и недоверия к предмету любви. А если недоверия к предмету любви и сомнений в его чистоте нет, то не может быть и ревности к нему. Получается, что Пушкин не ревновал свою любимую жену ни к кому, поскольку полностью ей доверял! Так оно и есть, уверяло нас официальное пушкиноведение, поскольку это соотносится с его поведением и после дуэли: он заботился о супруге и детях до последнего мгновения жизни, так и не упрекнув её ни в чем.
Однако, ни у кого из пушкинских современников ни на йоту не возникало и тени сомнения в искренней ненависти поэта к голландскому послу Геккерну и его приемному сыну Дантесу. Причем, к послу – в не меньшей степени, чем к его взрослому «приёмышу». Не кажется ли всё это странным? Пушкину вручили «диплом рогоносца», однако, авторство «диплома» так и не было установлено. Для чего же нужен был этот странный «диплом». Не для убеждения ли публики в том, что причина конфликта между Пушкиным, голландским послом и его пасынком – сугубо личная, не имеющая никаких иных причин, кроме классического любовного треугольника?
А что если существовали такие серьёзные, но тайные причины, которые необходимо было завуалировать под «любовную драму»? Известно, что за дуэль в России полагалось наказание всем ее участникам: и секундантам, и даже жертвам дуэли, даже мёртвым! А как поступил император? Он наградил поэта (в лице его семьи) посмертно так, как награждают героев России за подвиг во имя Родины, а вовсе не за семейные разборки!
Вдове Пушкина сроком до её повторного замужества была учреждена пенсия в размере 10000 рублей. За счет казны была погашена ссуда А. Пушкина в размере 45000 рублей. Для того, чтобы напечатать сочинения поэта, его вдове было выдано единовременное пособие в размере 50000 рублей, с условием направления прибыли от продажи на учреждение капитала покойного. Два сына А. Пушкина были зачислены в самое привилегированное училище России – Пажеский корпус. И каждому сыну была начислена пенсия в размере 1200 рублей в год. Все долги Пушкина были погашены государственной казной. За что?! Просто из любви императора к русской литературе и сочувствия к покойному??? Это детский лепет, а не реальный ответ на вопрос.
Наш современник, Анатолий Клепов, в своей работе «Смерть А. С. Пушкина. Мифы и реальность» так комментирует эту ситуацию: «…государственная служба А. Пушкина составляла меньше 10 лет. И ему вообще не полагалась никакая пенсия. Это могло произойти только в одном случае. Если государственный чиновник погиб на служебном посту, выполняя особое задание самого императора! Только тогда вне зависимости от срока прохождения государственной службы, полагалось начисление пенсии в размере последнего оклада погибшего чиновника, а также денежная компенсация вдове и ближайшим родственникам погибшего. В принципе, и в настоящее время происходят аналогичные выплаты в случае внезапной гибели государственного служащего.
И в настоящее время, если государственный чиновник, занимающий крупные государственные должности погибает во время выполнения своих служебных обязанностей, то его семье государство выплачивает крупные единовременные пособия в зависимости от его оклада.
Могла ли быть выдана такая высокая пенсия государственному служащему, который осмелился нарушить законы российского государства путем участия в запрещенной законом дуэли? А потом, после дуэли, фактически был осужден судом! Конечно, нет. Строгие законы российской империи полностью исключали это. И только вмешательство Николая I, который знал об истинных целях дуэли А. Пушкина… позволило законодательно приравнять гибель А. Пушкина на дуэли к гибели государственного служащего, выполняющего особые поручения императора». Об истинных целях дуэли! То есть, истинная цель поединка не имел абсолютно никакого отношения к выдуманной для публики якобы любовной истории.
Вслед за Михаилом Юрьевичем Лермонтовым (стихотворение «Смерть поэта») обратим наше внимание на то, что поэта убил не подданный Российской империи, а иностранец:
«…Смеясь, он дерзко презирал
